Дж. Уорд - Доля дьявола

— Потому что это правда.

Они долго смотрели друг другу в глаза. А потом он прошептал:

— Как бы то ни было, но так оно и есть, я знаю лишь одно. Постоянно, пока ехал каждую ночь я представлял тебя прежде, чем заснуть. Ты была моей Полярной звездой, понимаешь? Ты следовала за мной, куда бы я ни поехал… и так и будет дальше.

Они молчали. А потом она сказала:

— Знаешь, что больше всего я ненавижу в тебе?

— Знаю, бороду.

— Вообще-то, это второе, что я больше всего ненавижу в тебе. — Она подошла и положила руку ему плечо. Потом провела по его волосам. — Я ненавижу, когда ты всегда начинаешь говоришь настолько правильные вещи… в самое неподходящее время…

— Лейн?

От звука чертового имени они оба дернулись и посмотрели на мисс Аврору. Ее глаза были открыты и сосредоточены перед собой, выглядя шокирующе ясными.

— Мне необходим Лэйн, — произнесла женщина. — Мой мальчик.

— Мисс Аврора?

— Мисс Томс?

Моментально Макс подскочил с кровати, а Танеша нажала кнопку вызова медсестры, но мисс Аврора не собиралась ждать и начала говорить:

— Я убила Уильяма, — сказала она. — Я убила этого жалкое подобие мужа и отца. Я отрезала ему палец своим кухонным ножом, а затем положила его на заднее сиденье машины и отвезла к реке.

Макс замер также, как и Танеша, а мисс Аврора повторила все сначала, слово в слово. А потом добавила:

— Он оплодотворил жену моего мальчика. Эту ужасную женщину Шанталь. Я больше не могла этого выносить. Я воспользовалась своим шансом. Этот мужчина никогда не принадлежал этому дому и семье, и ему не следовало так долго в нем задерживаться. Мне нужен кто-то из вас, чтобы вы смогли все рассказать полиции… Эдвард специально во всем признался, чтобы меня выгородить и сел в тюрьму из-за меня, я не хочу этого. Я не хочу. Вызволите его оттуда и приведите моего мальчика, прежде чем я умру.

Лейн стоял, прижавшись к Лиззи, но все ее тело было напряженным, как доска. Из всех вариантов, которые она прокручивала в голове, как он может отреагировать на ее слова, такого она не ожидала.

Направляясь из Индианы к мосту Большой Пятерки, она рассматривала несколько вариантов: в первом — Лейн ужасно обрадовался, от чего пропали все его опасения и безразличие, а в другом, он испытывал просто головокружительное счастье, поскольку они разделили между собой такой необычный секрет.

О, пора было снять розовые очки.

Да, все любят мечтать и фантазировать, превращая «шведский стол» жизни в тарелку а ля карт с ничем иным, как испорченным, вязким или переваренным. И каждый раз это были макароны с сыром, прекрасные ребрышки и свеже сваренная кукуруза. А на десерт шоколадный пирог. И стакан ледяного молока.

Господи… Она никогда не думала, что ей придется поставить колышки и огородить территорию «Я Сохраню Этого Ребенка».

Когда Лэйн немного отодвинулся, она готова была уже нанести удар в ответ на его слова, типа: «Все будет хорошо, мы пройдем через это вместе, бла-бла-бла…» другими словами, позиция хорошего парня, очутившегося не в том месте, не в то время и пытающегося сделать все, как можно лучше.

Потому что с ним случилось так, что он любил женщину, которая забеременела от него по ошибке.

Но для нее это было недостаточно. Не таких слов она ждала.

— Послушай, Лэйн…

— А что, если я причиню ему боль.

Эти ужасные слова, произнесенные им с мрачным видом, оказались для нее полной неожиданностью, она даже отшатнулась. Она была шокирована, он протянул к ней руки, не отводя взгляда, словно выискивал ответы в ее глазах, способен он на такое или нет.

И в этот момент истина, через что ему пришлось пройти в детстве, озарила Лиззи. Она всегда знала, что Уильям Болдвейн был ужасным человеком, жестоким и злым по отношению к своим детям, и похоже Лэйн подумал о своей наследственности, требуя от нее сочувствия и понимания, боясь ее ожиданий, что для него что-то может послужить спусковым крючком.

По ее мнению, роскошь Истерли и привилегий, предоставленных ему и братьям, а также сестре, буферизовали характер неправильного обращения, злоупотреблений, которым они все подвергались.

И в данный момент он словно «обнаженный» стоял перед ней.

Он поднял на нее глаза, наполненные ужасом, практически умоляя ее из своего прошлого.

— Что если я похож на своего отца?

Лиззи схватила его за руки.

— Ты не похож. Боже мой, Лэйн, ты совсем на него не похож. Вообще. Ты будешь замечательным…

— Что если я разрушу нашего ребенка?

Теперь Лиззи притянула его к себе и крепко обняла. Закрыв глаза, она так разозлилась на Уильяма Болдвейна, что готова была дать ему пинка под зад даже мертвому.

— Ты не такой, Лейн. Я знаю, что ты не такой.

— Как? Откуда ты знаешь?

— Потому что я люблю тебя, а я никогда не полюбила бы мужчину, который мог бы причинить вред ребенку. Это не ты, Лэйн. И если ты мне не веришь, это не важно. Потому что время докажет, что я права.

Он тоже обнял ее, и они долго так простояли в объятиях друг друга, у нее даже стали болеть ноги, но ее это мало беспокоило. Она была готова остаться в этой ванной и продолжать обнявшись стоять с ним.

— Мне так страшно, — произнес он ей в волосы.

— Это тоже еще одна причина, что ты совсем не похож на своего отца. — Она стала растирать ему спину медленными кругами. — Все будет хорошо. Я просто чувствую это. У нас будет ребенок, и мы будем любить его и друг друга. И все будет хорошо, обещаю.

— Я люблю тебя.

Она закрыла глаза и почувствовала облегчение, хотя ей не нравилось, что он расстроен. Нет, она ненавидела, когда он был в таком состоянии. Но оказывается, он ни не хотел иметь детей. Лейн прояснил ситуацию по поводу нее и ребенка, потому что он был таким человеком, это было в его характере, у него внутри. Он доказывал ей это неоднократно, при каждом непредвиденном повороте событий, который сваливался на него.

— Я тоже тебя люблю, — сказала она. — Всегда.

В спальне зазвонил его сотовый, который они оба проигнорировали, он выпрямился и потер лицо.

— Ладно, скажи мне. — Он сделал глубокий вдох. — Как ты себя чувствуешь?

— Немного больной. — Она улыбнулась. — Но это нормально. Я должна так себя чувствовать.

— А как ты узнала? Я имею в виду…

— Как я сказала, пописала на палочку. — Она подняла вверх палец, чтобы он обратил внимание на ее слова. — Но не на руку. Я горжусь этим, если честно. И подождала, пока не увидела знак плюса.

— В одиночестве?

— Ну, это интимные вещи.

— Хотелось бы мне быть рядом с тобой, чтобы тоже увидеть. — Лэйн взял ее за руку. — Стой. Я хочу покончить с этим раз и навсегда.

— С чем?

Он прижал ее к столешнице, на которую положил коробочку.

— Давай сделаем это снова. Давай иди сюда. Давай напьемся воды и сделаем это опять.