Каролина Трифилова - Себастиан Уорд и «Восемь Воронов»

© Каролина Трифилова, 2022

© Издательство «Четыре», 2022

«Мы рождаемся за день. За день умираем. Всего за один день может произойти все что угодно. День, который изменил мою жизнь, стал для меня черным днем. Я буду помнить его всю оставшуюся жизнь и никогда не смогу стереть из памяти.

Меня зовут Себáстиан Уóрд. Я родился 21 марта 1807 года в Норвиче, Англия. Я генерал военно-морского флота Великобритании. Мой рост – 185 см. Рыжие, средней длины волосы убраны в хвост. Локоны спадают на лоб с тонкими бровями, а глаза теплого медового оттенка имеют миндалевидную форму. У меня прямой нос, тонкие губы и крепкое, мускулистое тело с широкими плечами.

Сейчас мне тридцать два года, и я умираю. После трудной и долгой битвы я лежу на снегу и истекаю кровью, и не знаю, сколько мне еще осталось жить. Мое тело полностью искалечено и изранено после долгого поединка с лидером преступной организации «Восемь Воронов». Организации, которая превратила наш мир в хаос, натравила страны друг против друга. И знаете что? Я тоже состоял в этой организации.

На самом деле я мечтал о спокойной счастливой жизни: жениться, вырастить детей, купить красивый дом с садом, завести лошадей и продвигаться в своей профессии, добиваясь вершин и признания. И умереть в глубокой старости с улыбкой на лице, гордясь своими детьми и своими достижениями.

В результате я лишился своей семьи, лучшего друга, доверия и чести. Я измотан, одинок и потерян. Вы спросите, как до этого дошло? С чего бы начать…»

Мне было десять лет, когда Франция напала на мой дом, на Англию, с целью захватить ее и расширить свои территории.

Война. Агония. Слезы. Взрывы – вновь и вновь. Стоны. Крики. Страх. Последние вздохи и тишина.

Я стоял посреди поля боя и видел, как люди, охваченные гневом, убивают друг друга. От ужаса я не мог сдвинуться с места, убежать, закричать. Вокруг стоял густой черный дым, и, дрожа от страха, я пристально всматривался в эту мглу, пытаясь разглядеть, что скрывается за ней. Из клубов дыма и гари постепенно возникали очертания приближающейся человеческой фигуры, направляющейся прямо ко мне.

Когда дым рассеялся, я увидел, что это мужчина. Он подошел ко мне вплотную. Мужчина был высокого роста, плотного телосложения, с ниспадающими на плечи длинными черными волосами, в красных доспехах, черных сапогах до колен и черном же плаще, развевавшемся на ветру. Я никогда не забуду его холодного взгляда.

За спиной у него покачивался огромный бердыш, а руки сжимали большой острый меч, с лезвия которого стекала кровь. Он посмотрел на меня, прищурив глаза, и сказал грубым, устрашающим голосом:

– Можешь ли ты понять боль мертвых?! Живым еще больнее… Наконец после окончательного упокоения боль и печаль рассеиваются. Люди – это животные, они не могут жить без вражды. Они воюют ради чести, ради лучшей жизни, ради любимых. А еще люди воюют, чтобы не умереть.

После этих слов он прошел мимо меня, проговаривая:

– Хочешь подчинить себе человека и сломить его дух – заставь его изменить свое мировоззрение! Мой тебе совет, сын Фрейзера: когда повзрослеешь, не перебегай дорогу моему сыну Серхио, не то сильно об этом пожалеешь!

Я не понимал, что он имел в виду? Да и вообще, о чем это он?! Кто его сын? Зачем мне кому-то перебегать дорогу? Кто он, этот страшный незнакомец? Прокручивая в голове его слова, я не понял, как в меня выстрелили в упор – все произошло слишком быстро! Неожиданно из ниоткуда возник мужчина, успевший заслонить меня собой. Он рухнул на колени, сплевывая кровь, и пробормотал:

– Только люди проливают кровь за мир во всем мире.

– Отец, нет! – прокричал я, увидев его лицо сквозь слезы и охватившую меня боль.

– Себастиан, сын мой, прости меня… Помни, я всегда буду любить тебя. Будь счастлив и полюби так, как я полюбил однажды твою маму. Будь храбрым и стойким, никогда не отступай и иди к своей цели. – После этих слов отец закрыл глаза… навсегда. И у меня на глазах умиротворенно опустился на землю.

– Обещаю… – плача прошептал я. В глазах внезапно потемнело, и я потерял сознание.

Я очнулся спустя несколько дней. Яркий свет заставил меня зажмуриться. Было очень тихо и подозрительно спокойно. Я лежал в теплой, мягкой кровати, моя голова покоилась на белой подушке, я был укрыт белым одеялом.

«Где я?»

«Что со мной?»

«Я что… мертв?»

Я не мог пошевелиться, руки были опутаны какими-то трубками, справа стояла капельница. Я еле повернул голову и увидел, что рядом со мной, сложив руки в замок, сидя спит женщина. Она тоже была вся в белом, а на шее у нее висел какой-то прибор.

– Тетенька, где это я? – спросил я, еле выговаривая слова.

Женщина дернулась от звука моего голоса и медленно открыла сонные глаза. Увидев, что я смотрю на нее, она улыбнулась:

– Наконец-то ты проснулся, а то мы все за тебя переживали! – Она подошла ко мне и прикоснулась к моему лбу своей теплой ладонью. – Температуры нет.

Меня очень заинтересовал прибор, который висел у нее на шее.

– А что это у вас на шее? – хриплым голосом поинтересовался я.

Женщина мило улыбнулась:

– А-а-а, это стетоскоп, и сейчас я послушаю твое сердечко, не возражаешь?

– Нет, – покачал я головой. Женщина прикоснулась стетоскопом к моей теплой груди, и я ощутил приятный холод на своем теле.

– Сердечко у тебя здоровое, пульс учащенный. Я сейчас схожу к главному врачу и сообщу ему, что с тобой все в порядке. А ты пока лежи и отдыхай.

Спустя час за мной зашла молодая медсестра, принеся чистую одежду и немного еды. Я был так голоден, что ел не останавливаясь.

Подкрепившись, я переоделся и последовал за медсестрой. Она вела меня на осмотр в кабинет к доктору, который с нетерпением ожидал моего прихода.

Мы проходили мимо палат больных и раненых солдат, так стонавших от боли, что мое сердце сжималось в груди. Закрытые белыми простынями трупы, лежавшие на койках, до дрожи пугали меня. Я шел медленно, заглядывал в каждую комнату и видел детей, которые, как и я, остались сиротами. В кабинете врача говорили, что меня нашли рядом с убитым мужчиной, грязного, исхудавшего и без сознания. Я пролежал в клинике четыре недели, находясь в глубоком сне. За это время Франция и Англия заключили перемирие – спустя долгих полтора года войны. Наша страна хоть и медленно, но постепенно восстанавливалась.