Каролина Трифилова - Себастиан Уорд и «Восемь Воронов»

Я внимательно слушал врача, опустив полные слез глаза в пол. Когда врач меня отпустил со словами, что я сирота и отправлюсь в приют, я бродил по коридорам, как брошенный щенок. Я остался без родителей, без дома – совсем один, и ощущал внутри лишь пустоту и одиночество. Глядя в окно, я наблюдал, как люди отстраивают дома и ремонтируют дороги. Своим упорством они поднимали полуразрушенную страну на ноги. Я не мог перестать думать об отце и его последних словах, об этой войне, о людях, которых больше не вернуть.

Почему отец извинялся? Поддавшись эмоциям, я облокотился на подоконник и сквозь стиснутые зубы прошептал:

– Я один. У меня никого нет. Что же мне делать, отец? Мама?

Из глаз рекой потекли слезы. Волной нахлынули печаль, горе и тоска. Меня заставили прекратить плакать слова, вдруг прозвучавшие у меня за спиной.

– И чего ты здесь разревелся?! Слезы не помогут тебе вернуть близких! Это только пустая трата времени!

Передо мной стоял парнишка примерно моего возраста. У него были короткие растрепанные черные волосы, карие глаза и руки и ноги, перемотанные бинтами. Как и я, он тоже пережил эту войну, выжил, но остался один, и, как и мне, ему было некуда идти.

Мы стояли друг напротив друга. Я смотрел в его глаза, а он в мои. В его глазах я не видел ни печали, ни страха – я даже его немного испугался, сделав шаг назад. Он усмехнулся и прервал молчание:

– Как тебя зовут?

В его словах чувствовались грубоватость и самоуверенность.

– Меня… Кхм, меня зовут Себастиан. Себастиан Уорд, а тебя? – спросил я его робким голосом.

– Я Дастин! – Он протянул мне свою руку для рукопожатия. – Дастин Харрис.

Мы пожали друг другу руки, глядя в глаза, и впервые оба ощутили между собой ту крепкую связь, что объединила нас.

Все то время, что мы находились в клинике и восстанавливались, мы проводили вместе, гуляя по коридорам и обо всем разговаривая. И так получилось, что мы стали лучшими друзьями. Мы дали клятву, что всегда будем оберегать друг друга, поддерживать во всем и разделять друг с другом и радости, и горести.

Мы стали неразлучны. Вместе окончили школу, а после поступили в Британскую армию. Нас приютила женщина по имени Клэр. Она жила в небольшом одноэтажном деревянном доме с двумя просторными комнатами, кухней и ванной. У нее, кроме нас, никого не было: муж погиб от болезни, а детей они не успели родить. Клэр окружила нас почти материнской заботой: встречала с учебы, кормила, зашивала нашу порванную одежду после гульбы. В свободное от службы время мы с Дастином ходили в преступные районы, делали ставки и участвовали в боях без правил – это помогало нам выплеснуть гнев. А чтобы расслабиться, мы играли в поло со знатными людьми.

Мы с Дастином были абсолютно разными во всем: наши вкусы и мнения полностью различались. Но кое-что нас объединяло: мы оба любили выпить. Напротив нашего дома располагался бар под названием «Якорь». Мы ходили туда каждые выходные – там было очень вкусное пиво. У нас была «наша» игра, которая называлась «монета». Правила просты: сначала выбираешь, «орел» или «решка», и говоришь, сколько кружек пива сможешь выпить. Например, я выбрал «решку» и утверждаю, что смогу выпить четыре кружки пива, а Дастин выбрал «орел» и утвердил свою ставку на три кружки пива. После подбрасываем монету. Если выпала моя «решка», значит, я обязан выпить четыре кружки пива, и если я не смогу их выпить, то я проиграл, и Дастин будет придумывать задания… Вот не свезло, в этот раз я буду целую неделю застилать ему постель. По правде говоря, я не всегда выигрываю – точнее, ни разу еще не выигрывал… (Смеется.)

Каждый раз, когда к нам на родину приезжали знатные гости из других стран, в Англии устраивали балы. В восемнадцатом веке стиль барокко сменился стилем рококо, и прежде пышные и роскошные торжества обрели новизну, свежесть и утонченную элегантность.

Я помню, была осень. Нам было по восемнадцать, когда нас впервые пригласили на бал. Дастин надел свою парадную форму и зачесал волосы назад. Он был так взволнован, что стал отрабатывать походку и кружиться по комнате, будто бал уже начался. Глядя в зеркало, он репетировал речь:

– «Я Дастин, можно пригласить вас на медленный танец?» Хм… нет, не так… Э-э… «Меня зовут Дастин, разрешите пригласить вас на танец?» «Дастин! Вы такая красивая, потанцуете со мной?» Боже, что я несу? Ерунда какая-то… Это просто неприемлемо! Себастиан, что мне делать?

Я сидел на кровати, ухмыляясь, в трусах из хлопка и белой рубашке и, облокотившись на колени, пристально наблюдал за ним. Признаться, мне было смешно видеть его таким. Я видел, что он очень волнуется и переживает, как будет выглядеть перед молодыми девушками и их родителями. Причем это было странно вдвойне, потому что Дастина всегда окружали красивые девушки, и опыта в этом деле у него было побольше моего.

– Я не понял, а ты чего до сих пор в трусах сидишь? – возмущенно спросил он, обратив на меня внимание. – Давай собирайся, а я пока дойду до Катлин.

Катлин была одной из приятельниц Дастина. Она была танцовщицей и по вечерам танцевала на центральных улицах, где прогуливалась английская знать. Признаться честно, когда я впервые увидел ее танец, то никак не мог оторвать от нее глаз. У нее явно был талант. Дастин тоже не смог сопротивляться ее чарам и в тот же вечер пригласил ее на свидание, оставив меня одного в толпе незнакомых людей.

– Зачем?

– Попрошу ее научить меня танцевать.

– Боишься оттоптать ноги барышням? – ухмылялся я, зная о его неумении танцевать.

– Да ну тебя! – Пытаясь скрыть свою неловкость, он махнул рукой и закрыл за собой дверь.

Оставшись один в комнате, я еще минут пять не вставал с места и смотрел на себя в зеркало, пытаясь представить, что же нас ждет на этом балу.

– Надеюсь, что все пройдет как по маслу.

Справа от меня лежала парадная форма, которую я еще с утра приготовил для бала. Метнув на нее быстрый взгляд, я нервно вздохнул и принялся одеваться.

Спустя два часа была подана карета с кучером, запряженная жемчужно-серыми лошадьми. К нашему удивлению, в карете мы оказались не одни. С нами сидела полная женщина в роскошном, пышном голубом платье с фижмами, в украшениях и кольцах на каждом пальце. Ее волосы были зачесаны вверх так, что касались потолка кареты, а глаза она нелепо накрасила яркими синими тенями, напудрив лицо так, что оно стало белое-белое, как мел.

– А вы кто?! – от неожиданности слегка грубовато спросил Дастин.

Женщина очень пристально на нас смотрела, и обращения Дастина будто бы не слышала. Я тем временем был недоволен оплошностью друга и пожирал его осуждающим взглядом.