Ольга Горовая - Ритм Карецкого (СИ)

Повернулась в руках Руса. Тихо, осторожно, стараясь не разбудить… Безуспешно, конечно. Сложно не разбудить того, кто привык дежурить ночами и реагировать на любой сигнал.

— Плохо? — тут же открыл глаза Руслан.

И даже прищурился, словно в слабом уличном свете, проникающем через окно, пытался продиагностировать ее состояние по выражению лица. Лера расплылась в улыбке.

— Нет, хорошо все, — ответила шепотом, прижавшись губами к его губам в легком поцелуе. Успокоить пыталась. — Спи.

— А ты чего вертишься и не спишь тогда? — все еще не расслабился Рус. Прижал ее к себе покрепче.

— Не знаю. Просто проснулась… У меня такое бывает при обострении: то ли из-за самого обострения, то ли от всех этих лекарств, — она передернула плечами.

— Так, любовь моя, значит закрывай глаза и как «просто проснулась», так и «просто спи», — распорядился Рус со смешком, который прервался зевотой.

Лера сама широко улыбнулась. И совестно вроде, что еще и ему спать мешает, но в то же время — часами бы так с ним по ночам болтала!

— «Любовь твоя»? — ночью легче оказалось спросить вслух то, что днем заставило ломать голову.

Хотя голос и дрогнул немного. Не было уверенности, что не слишком рано поднимает тему.

Руслан опять открыл оба глаза и внимательно посмотрел на нее, уловив и эту дрожь, и подтекст вопроса. Поднял руку и погладил ее щеку, обхватив лицо Леры своими теплыми пальцами.

— Моя любовь, без вариантов, — притянув ее лицо близко-близко к своему, прошептал ей в самые губы.

А взгляд до сих пор глаза в глаза. И такой серьезный, веский — для сомнений места вообще не осталось. Он точно был уверен в том, что говорил.

У Леры такая странная, морозно-жаркая дрожь прошла по позвоночнику. И грудь сжало, а потом сердце зачастило так, словно вот-вот выпрыгнуть собралось из груди. Все-таки свои догадки — это одно. А когда Рус говорит, да еще вот так…

— Вот как… А я-то думала, что это только меня так накрыло и сбило с ног любовью к тебе, босс, — тоже ему в губы прошептала Лера.

Он шумно втянул в себя воздух. Словно и не ждал от нее подобного признания, а потому — его проняло до души. Сжал ее своими руками с такой силой, что Лера ухнула, но не пыталась высвободиться.

— Я же предупреждал тебя, что назад пути нет, да? Считай, у тебя пожизненный контракт без права расторжения, — хрипло прошептал Рус и набросился ртом на ее губы.

Голодный поцелуй. Жадный. Дрожь, которая и так в теле жила, стала обжигающе горячей, прокатилась жгучим шаром по коже, повторяя движение его пальцев.

— Я могу считать это обещанием? — чуть отклонилась, пытаясь отдышаться.

Пульс под двести в голове, кажется. А на зацелованных им губах — сумасшедше-счастливая улыбка — хоть и не видела сама, но ведь ощущает же! И у Руса такая же улыбка на губах расплывается. А глаза горят:

— Ты это клятвой считать можешь! — вновь начинает ее губы целовать с той же ненасытностью.

И у него тело вибрировало, казалось. Лера ощущала жар и дрожь его мышц. Сон у обоих, судя по всему, уже сняло «как рукой». Даже в мыслях следа не осталось. Она оторваться от него не могла: сама целовала с такой страстью, что губы Руслану прикусывала. А он отвечал на ее поцелуй, умудряясь смеяться при этом. Только вот в том, насколько крепко держал Леру — ничего шутливого не было! Сильно, властно, как собственник, которым, по-видимому, и собирался себя заявить в ее отношении. И несмотря на довольно боевой и независимый характер Леры — в данный момент ее такая постановка вопроса только околдовала им больше. Заставила почувствовать такое единение и такую связь с Русом, которая не была ей еще знакома в отношениях с мужчиной, несмотря на имеющийся опыт.

И это ощущение вихрем взорвалось в голове, пронеслось с кровью по сосудам, растекаясь по всему телу. Заставляя Леру стремиться стать к нему еще ближе. Одним целым… Господи! Понимала, что бред, но ей действительно казалось, что она в этот момент его мысли, его эмоции ощущает!

Да и Руслан вел себя так, словно бы чувствовал все то же.

Не прекращая ее целовать, он навис над Лерой, придавив ее тяжестью своего тела к подушкам. Обхватил лицо ладонями, не позволяя никуда сдвинуться. А его рот уже путешествовал горячими и жаркими, короткими и резкими поцелуями по ее щекам. Спустился на шею, заставляя задыхаться от огня желания, который распалялся этими поцелуями. Легко прикусил ключицу, покрыв ее кожу тысячей «мурашек».

Лера застонала в голос, запрокинув голову, чем еще больше открыла Руслану доступ к самым чувствительным местам. А он не преминул этим воспользоваться, вынуждая Леру забыть о всякой сдержанности и контроле.

Страсть охватила их. Неоднозначная и непреодолимая: оба, казалось, сгорали от потребности немедленно стать одним целым. И все же, когда Рус погрузился в нее — никто не хотел торопиться. А темнота вокруг и разорванный сон превратили все во что-то мистическое, почти на грани сновидения. Как дрема, а не реальность. Сладкая, чувственная, полная нужды друг в друге мечта, нежданно-негаданно ставшая для них реальностью.

Тягуче и медленно, мучительно нежно он покорял ее тело, при этом — каждым движением позволяя Лере почувствовать, что полностью поглощен ею. А когда Лера не выдержала, с протяжным стоном достигнув своего пика, Рус алчно «проглотил» этот звук, прижавшись ртом к ее губам. И с бушующей страстью прошептав «любимая моя», сам догнал ее несколькими резкими, отрывистыми движениями, заставив Леру вновь сорваться, не успев вынырнуть из прошлого оргазма.

— Люблю тебя! — простонала Лера в ответ, еще сотрясаемая дрожью, и укусила Руса за плечо.

Не то чтобы из кровожадности… Просто непреодолимое желание возникло… Примитивный порыв какой-то! Чтобы доказать, что ее он. Что действительно это все серьезно… И случилось в ее жизни, хоть она не искала и не ждала, в принципе.

А Карецкий в ответ рассмеялся, уткнувшись в ее шею лицом.

— Моя ты кровожадная, — выдохнул с безумной нежностью, от которой у Леры все внутри сжалось. И потерся о ее кожу лицом, сжав свои объятия еще сильнее.

Ей проснуться было сложно. Ночные удовольствия сказывались, не хватало сна.

— Давай-давай, поднимаемся! Под капельницей доспишь, Лер, нам в больницу пора. У меня еще пятиминутка, — Рус же, наоборот, был полон энергии, бодр и деятелен.

Что значит — практика в ночном бодрствовании.

— Ага, — покорно согласилась Лера, с трудом продирая глаза.

Секунды три с восторгом смотрела на то, как Рус собирается. И решила, что это все, однозначно, того стоило, и нечего за сном страдать! Тем более, прав Рус — у нее как раз будет время наверстать сон. И уже без причитаний выбралась из кровати.

— За десять минут буду готова, — пообещала Лера, надеясь, что, собирая ее вещи, он и полочки в ванной не пропустил.