Ким Холден - С..а - любовь (ЛП)

Я снова начинаю нервничать.

— Что?

В следующий момент он произносит то, к чему я оказываюсь совершенно не готов.

— Кира моя дочь.

Что ? Он прав, мне нужно сесть. Я падаю рядом с ним и зажимаю голову в руках. Этого не может быть.

— Пожалуйста, скажи, что это жестокая шутка.

— Мне жаль, Шеймус. Я знал, что Миранда никогда не расскажет тебе об этом. И хотел сделать все правильно.

— Правильно? Правильно? Как, черт возьми, ты можешь сделать все правильно. Кира моя дочь. Я люблю ее. — Слезы застилают мне глаза.

— Я знаю. И ты прав, она твоя дочь. Может, в ней и течет моя кровь, но ее отцом был, и всегда будешь являться ты. — Он засовывает руку в дипломат и вытаскивает стопку бумаг. — Я знаю, что твое имя итак значится в ее свидетельстве о рождении, но вот тест на отцовство. Я бы хотел, чтобы ты оформил удочерение на случай, если Миранда попытается забрать ее у тебя. Она может быть очень коварной, а я не смогу жить с чистой совестью зная, что мог, но не защитил Киру. Я хочу уехать, зная, что она твоя.

— Как давно ты знаешь об этом? Как давно об этом знает Миранда?

— Мы оба были в курсе с самого начала ее беременности. Тест на отцовство был сделан сразу после рождения Киры.

— Что за ерунда? — шепчу я. Я разговариваю сам с собой. С ним. И с Мирандой, хотя ее и нет в комнате. Я разговариваю с Богом, в которого не верю, потому что он не позволил бы подобному дерьму случиться.

Лорен выходит на несколько минут, оставляя меня наедине с шоком. Когда он возвращается, я поднимаю на него взгляд и спрашиваю:

— Что тебе нужно? Ведь тебе что-то нужно, не так ли?

— Я хочу умереть с чистой совестью. Я совершил много вещей, о которых сожалею сейчас. Много вещей, которые не могу изменить. Но это… могу. Кира заслуживает такого отца, как ты. Я никогда не хотел детей, Шеймус, но она прекрасный ребенок и это целиком благодаря тебе.

У меня столько вопросов, но я не могу сложить буквы в слова, чтобы задать их.

— Ты хочешь, чтобы Кира знала об этом?

Он качает головой.

— Нет. Она любит тебя. Я не хочу усложнять ваши отношения.

Я беру со стола бумаги.

— Значит, я подписываю их, ты уходишь и никогда не возвращаешься?

— Да, — искренне отвечает он.

— Что, если Кира когда-нибудь узнает об этом? У Миранды длинный язык. Что, если она захочет познакомиться с тобой? Или возникнет проблема со здоровьем и нам нужно будет связаться с тобой?

— Вы с Кирой всегда можете сделать это при необходимости. В ином случае, я предпочитаю, чтобы она никогда об этом не узнала.

Мне хочется назвать его дураком. Ну, кто так поступает? Кто позволяет другому человеку воспитывать своего ребенка. Но я тут же вспоминаю тех детей, которых мне приходилось консультировать за время работы; детей, чьи родители не хотели их или жестоко обращались с ними. И тех, кого воспитывали приемные родители, которые безумно любили их. Родитель — это не тот, чья кровь течет в ребенке, а тот, кто любит его. И точка.

— Кира всегда будет в моем сердце. Бумаги этого не изменят.

— Я знаю, Шеймус. И благодарен тебе.

— Я бы хотел, чтобы мой юрист изучил документы перед тем, как я подпишу их. — Никогда не буду ничего подписывать без его одобрения.

— Я ожидал этого! Просто отправь их в мой офис, как закончишь.

— Я верну их через несколько дней, если все нормально. Если нет, то позвоню тебе.

— Конечно, я всегда на телефоне. Мой номер есть в бумагах.

— Спасибо.

Мы пожимаем друг другу руки.

И он уходит.

У меня в голове полно вопросов. Почему я не знал об этом? Почему Миранда скрывала это? Что подумает Кира, если узнает обо всем? Единственное, что не вызывает вопросов — это то, что я люблю свою дочь. И это важнее всего. Зол ли я? Да, черт возьми. Чувствую ли себя преданным? Определенно. Но важнее всего моя любовь к малышке.

Ожидание их возвращения растягивается надолго. Не в минутах, а в количестве сердцебиений. С каждым ударом сердца моя злость становится сильнее. Я чувствую, как она пульсирует у меня в крови.

Когда дверь, наконец, открывается, я обнимаю детей, чтобы успокоиться. И клянусь, что очень скоро заставлю Миранду ответить на мои вопросы… Как только все решится с удочерением.

Глава 59

Это сложный вопрос

Фейт

Настоящее

Раздается стук в дверь.

— Фейт? — Это Бенито. — Я принес тебе кофе.

Пить кофе по вечерам в моем новом жилище, когда я не работаю в закусочной, стало нашим ритуалом. Я с нетерпением ожидаю его. Обычно мы общаемся недолго, но на разнообразные темы. Бенито очень начитанный и всегда выслушивает мою точку зрения. Мне это нравится. Хорошие слушатели — это большая редкость. Он как отец, которого мне всегда хотелось иметь.

— О чем ты мечтаешь, Фейт? — Наши разговоры начинаются с вопроса, подобно этому, а через пару минут мы уже обсуждаем значимость хип-хопа в современной культуре и дойдут ли «Доджеры» до плей-оффа 21. Никто не знает, куда повернет наша беседа.

— Это сложный вопрос, Бенито. — Мечты всегда непросто выразить словами.

— Мне нравится заставлять твои мозги работать. — Его улыбка говорит, что это правда.

— В детстве мои мечты касались, в основном, выживания. Я мечтала о хорошей семье, любимой еде и паре новых ботинок. Со временем начала мечтать о поступлении в колледж, а сейчас о том, чтобы найти настоящую мать. Я мечтаю понять, кто я есть.

— Мне кажется, что ты и так это знаешь. Просто боишься идти вперед, к тому, чего действительно хочешь, потому что думаешь, будто не заслуживаешь этого. Но это не так.

— От пристрастия к наркотикам очень тяжело избавиться. Кажется, ты переборол эту болезнь, но она навсегда остается с тобой. Я до сих пор ощущаю, что она диктует, как мне жить.

— Каждый день — это новый день. Мне понадобилось двадцать лет, чтобы поверить в это, Фейт. Но это правда. Каждый день — это новая возможность быть тем человеком, которым ты всегда хотел стать. Иногда у тебя будет это получаться, а иногда нет. Но, в конце концов, ты станешь новым человеком. С новым отношением к жизни. С новыми взглядами и перспективами. Человеческий мозг удивительная штука, которая дарит нам эту возможность. — Он замолкает и улыбается. — О чем еще ты мечтаешь?

Я задумчиво отпиваю кофе, потому что эту мечту сложнее объяснить.

— О любви.

Бенито откидывается на стуле.

— О любви. Это немного обобщенно. А если конкретнее?

— В детстве я просто хотела, чтобы меня кто-нибудь любил. Но разве не об этом мечтает каждый ребенок? Но за последние несколько лет это изменилось. Нет, я все еще хочу, чтобы меня любили, но куда больше хочу любить сама. Я хочу взаимности. Хочу просыпаться утром с мыслями о нем и также засыпать. Хочу чувствовать притяжение, не только физическое, но эмоциональное и мысленное. Я хочу, чтобы меня необъяснимо тянуло к человеку. И чтобы с ним происходило тоже самое. Это было бы невероятно прекрасно… — Я замолкаю, потому что представляю себе Шеймуса.