Анна Кувайкова - Жмурик или Спящий красавец по-корейски (СИ)

Вот тогда-то я и отмерла, тихо хмыкнув и пробормотав себе под нос:

— Ну, так меня с днём рождения ещё никто не поздравлял, да… — повернувшись в его руках, я удобно устроилась на мужском плече, с чистой совестью закинув свободные конечности на него. — Зараза ты, Жмур. Подразнил, поманил сладким… И в кусты! У тебя совесть вообще есть? Или она ушла в бессрочный отпуск, вместе со здравым смыслом! Я ж ведь и того… Отомстить могу!

Судя по ответному взгляду и лёгкой, насмешливой улыбке, бывший труп эту самую месть не только представил, но уже и предвкушал, одарив меня мягкой, чувственной улыбкой и прижав к себе крепче. И фыркнул, уткнувшись носом мне в макушку, рисуя кончиками пальцев узоры на моём предплечье. Как бы намекая, что месть должна быть вдумчивой, продолжительной и планомерной…

Меня аж в жар бросило, стоило представить процесс отмщения. И я предпочла не рисковать и предаться самому сладкому и желанному греху из всех возможных: банально, нагло и сладко заснула на голой мужской груди.

Кто бы сомневался, сны, какого содержания мне снились при этом…

Осторожный стук в дверь вернул меня в реальность. Тряхнув головой, я оценила свою смущённую, горящую румянцем физиономию в отражении и застонала, закрыв лицо руками:

— Ну что ж ты за мышь такая неправильная, а, Харон? Плачешь, колешься… Но всё равно собираешься жрать этот кактус, чёрт бы его побрал! Пусть даже настолько обаятельный, привлекательный и совершенно незаменимый в твоём одиноком хозяйстве! И вот что теперь делать прикажешь, а, товарищ патологоанатом? Плюнуть на всё и рискнуть или изобразить грозного, но трусливого зайца?!

Стук повторился, прерывая мой приступ самозабвенного самобичевания. И звучал так настойчиво, что я предпочла откликнуться, пока некоторые личности не завалились в ванну, лишая меня последних крошек самообладания. Я, конечно, не девушка-огонь…

Но рискую не сдержаться и добраться до пары статей так любимого Эльзой уголовного кодекса. И хорошо, коли это будут одни лишь домогательства… А ежели нет и меня понесёт на развратные действия? С моей везучестью они быстро станут темой для обсуждения в ближайшем отделении травматологии!

— Не влезай, — гаркнула, выпрямившись и включая душ. — Съесть не съем, но понадкусываю мастерски!

За дверью что-то звякнула, приземлившись на пол, и Жмурик ляпнул пару ласковых на своём любимом корейском. После чего громко топая и сопя, как обиженный ёжик, скрылся в глубине квартиры. Я же, переведя дух, залезла в душ, задумавшись на тему обещанной ночью мести. И с сожалением констатируя тот скорбный факт, что сегодня её исполнить в полной мере не получится.

Хотя бы потому, что у меня были свои, куда менее приятные планы.

Так что на кухню я явилась мрачная, сосредоточенно хмурящаяся и в одном большом полотенце, прикрывающем все стратегически важные места. Жмур сидел на табуретке, гипнотизируя маленькую кружечку кофе, стоявшую перед ним. Я тоже на неё посмотрела, гадая, откуда у меня в квартире взялись такие миниатюрные ёмкости. Но плюнув на это неблагодарное дело, недолго думая, уселась на колени к зомбику, реквизируя собственную пузатую кружку с чаем, стоявшую тут же на столе.

Сделала небольшой глоток, зажмурившись от удовольствия, и, чмокнув в нос недоумённо моргавшего бывшего мертвеца, невинно осведомилась:

— Значит, решил, что я тебе нужна, да Жмур? Но дело до конца не довёл, раздразнив себя и меня? Вроде как, мавр сделал своё дело, мавр может уходить, обозначив собственные симпатии? Хитрый ты, Жмур! Хитрый… Но глупый!

Тот в ответ только хмыкнул, обнимая меня за талию и пристроив подбородок на моём плече. Я сделала ещё один глоток, болтая ногами в воздухе, задумчиво закусив нижнюю губу. И отставила кружку в сторону. Дабы развернуться в чужих объятиях, положив ладони на плечи Жмура, и наклониться к нему, вкрадчиво заметив:

— Нет, Жмурик. Так дело не пойдёт… Обозначил привязанность? Так давай, убеждай меня в ней, заставь сделать первый шаг!

В этот раз поцелуй вышел нежным, медленным и чувственным. Он отличался от вчерашнего, в нём не было страсти. Разве только совсем немного, для вдохновения. Для этого же самого вдохновения, наслаждаясь реакцией партнёра, я прижималась грудью к обнажённому торсу Жмура и чуть поёрзала, устраиваясь на его коленях поудобнее.

И не смогла скрыть довольную улыбку, почувствовав, как то самое, пресловутое «вдохновение» нагрянуло в гости к милому недо зомби, явно усложняя ему жизнь. Впрочем, тот не очень возражал, сжимая меня крепче. Чуткие, тёплые пальцы скользили по краю полотенца. Забирались под влажную ткань и целуя в ответ сильнее, глубже, агрессивнее. Прикусывая губы и не давая никакой возможности отстраниться.

Лишь когда чьи-то шаловливые руки настойчиво сжали моё бедро, намекая, что ещё чуть-чуть и продолжение будет прямо сейчас и прямо здесь, я с трудом, нехотя отстранилась. И выдала, хриплым голосом:

— Увы и ах, Жмураэлло, продолжение банкета пока отменяется, по техническим причинам. Ввиду злопамятности, вредности и нетерпимости к обломам организатора сего мероприятия. Но… — я погрозила парню пальцем, не скрывая лукавой улыбки. — У тебя ещё всё впереди, да… Наверное. Потому что я ещё даже не начинала мстить!

С трудом, но мне удалось слезть с родных колен и даже гордо продефилировать к выходу с кухни, покачивая кружкой с чаем в одной руке и дирижируя невидимым оркестром при помощи другой. В моём воображении исполнялось что-то грандиозное и пафосное, а мою тощую, почти обнаженную фигуру освещали лучи софитов. В реальности же я чудом не перелетела через порог и, выглянув из-за угла, осведомилась со всей своей непосредственностью, на какую только была способна:

— Жмур, а Жмур! А ты как к кладбищам относишься?

Вопрос был с подвохом, да. О котором сам бывший труп даже не догадывался, на самом-то деле. Зато красиво округлил глаза, недоумённо вскинув бровь. При этом меня взглядом чуть ли не раздеть пытались, так что будь я в одежде — услышала бы звук отрываемых пуговиц!

— Но-но-но! Одень меня обратно, проти-и-ивный! — не удержавшись, показала ему язык, пряча смущённую и по-дурацки счастливую улыбку в кружке с чаем. Вздохнула глубже и добавила, уже без тени веселья. — Давай, Жмур. Одевайся. Нас ждут кресты, надгробные плиты и вселенская скорбь на лицах незнакомых людей… И готы. Авось повезёт?

И пожав плечами, вернулась в комнату, оставив кружку на компьютерном столе. Зарывшись в комод, вытащила оттуда одежду, прихватила кое-что из шкафа, дабы уже вместе со всем этим вернуться обратно в ванну. Нет, стесняться мне было нечего, всё равно этот хитрый змей уже всё видел… И не раз. Но провоцировать и дразнить лишний раз, всё-таки не стоит. Ни его, ни меня!