Александр Вольф - Мгла (СИ)

— По какому?

— По этому, — она кивнула на деревья, тянувшиеся за окном. — А он не хотел. Он только и знает, что копаться в своей раздолбанной Жиге или гонять на ней.

— Зато сегодня ты покатаешься на настоящей машине. — Он поставил на нейтралку и газанул. Рейндж Ровер рыкнул, словно потревоженный тигр.

— Честно говоря, я не очень хочу кататься, — сказала Даша. — Я бы хотела просто погулять. Я так давно не гуляла. Живу рядом с парком, а уже забыла, когда была здесь последний раз.

— Хорошо, давай погуляем. Я — за. Что, бросаем машину и идем гулять?

— Да.

Девочка, девочка, что же ты делаешь.

Оранжерейная улица была уже рядом. Зудин повернул налево и вскоре остановился. Они вышли из машины. Свет фонарей мерцал на мокром асфальте. В кипах ветвей густела тьма, в глубине среди черных стволов гасли сизые клочья ушедшего дня.

Даша закурила, зажигалка освятила ее челку и вытянутые губы. Они пошли по Оранжерейной. Зудин не сводил глаз со своей юной спутницы. Она смотрела вперед, напряженно вытянув шею, словно собиралась запеть, взяв высокую ноту. Она делала частые затяжки, чтобы скрыть волнение.

— Ты любишь гулять? — спросила она; потратив на «ты» остатки смелости.

— Я давно не гулял с девушкой в парке, поэтому мне будет приятно побродить здесь в твоем обществе. Почему ты на меня так смотришь?

— Ты такой… большой и красивый, — она не могла скрыть восхищения, как ребенок.

Из тьмы выскочил припозднившийся бегун и исчез, оставив звук затихающих, плотно сцепляющихся с асфальтом шагов. Редкие парочки плавали в вечерней дымке, как в эфире.

— Неужели ты ни разу не гуляла здесь со своим парнем?

— Пару раз, когда начинали встречаться. Давно это было.

Зудин усмехнулся.

— Когда давно?

— Прошлым летом.

— Наверное, некоторые лавочки навевают приятные воспоминания. Где вы целовались…

— Только я не помню, где они.

— Не любишь ты его, — Зудин театрально вздохнул.

— Любила бы, если б заслуживал, — Даша произнесла это по-взрослому, как будто устала жить с нелюбимым мужем.

— Почему не заслуживает? Что не так?

— Мне нужно внимание, я хочу видеть, что я для него на первом месте.

— Может, он тебя не устраивает?

— Я знаю, что есть лучше. Только для меня это не главное.

— Он у тебя первый?

— Да.

— А если бы ты встретила другого, кто оказался бы намного лучше, и ты понравилась бы ему? Что тогда?

Даша выкинула сигарету.

— Если бы полюбила, то бросила бы его.

— Ты рассуждаешь, как взрослая женщина.

— Это комплимент?

— Ты мне нравишься.

— Ты мне тоже….

Они свернули и пошли вдоль ограды усадьбы. Зудин следил за Дашей, видел, что и она наблюдает за ним боковым зрением. Ее высокие каблуки цокали по асфальту. Она запахнула кофту.

— Тебе холодно?

— Нет! — сказала она резко.

Они помолчали.

— Хочешь полюбить по-настоящему?

— Каждая хочет, — Даша вздохнула.

— Но не каждой встречается принц на белом коне.

— Я верю, что мне встретится.

— Если так думаешь, значит, уже готова бросить своего парня.

— Если он не изменится. Но я очень хочу, чтобы он изменился. Честно — хочу!

От этого «хочу» и движения ее бедер у него засвербило в животе.

— Классная ты девчонка.

— Чем я классная?

— Всем.

— Да нет, я обыкновенная.

Они повернули, чтобы обойти пруд. На скамейках у пруда сидели парочки, шелестели голоса.

— Может, посидим? — спросила она.

— Я как раз хотел предложить тебе присесть. Только здесь все занято.

Она снова закурила.

— Что-нибудь найдем. Хоть пень.

Зудин почувствовал, что она хочет. Было бы странно, если б он не пробудил в ней желание, красивый, веселый, на дорогой машине; осталось только подготовить момент. Как покорно она идет в темноту. Нет сомнений, она только этого и ждет. Только бы не спугнуть!

— Мне кажется, ты замерзла, — он взял ее руку, действительно холодную, и почувствовал, как сам взволнован близостью решительного момента.

— Нет. — Даша мягко высвободила руку, отразив пробную атаку.

Зудин чуть не сгреб ее в охапку, чтобы заткнуть ей рот языком и отнести в ближайшие кусты. Они свернули направо, пошли по тротуару без фонарей; по левую руку был небольшой заросший пруд.

— Вон скамейка, — сказал он с радостным возбуждением, чрезмерным для такой новости, и показал на другой берег пруда.

В темноте скамейки было не видно, Зудин просто знал, что она там есть. Даша ступила на траву и ее нога подкосилась. Он поймал ее, схватив за руку.

— Я даже тропинки не вижу, — пробормотала она. — Ой!

Зудин подхватил ее, легко, как невесту, но она не склонила голову ему на плечо, смотрела испуганно.

— Тропинка есть, но ее почти не видно. Я тебя донесу.

Пока Зудин нес ее, она слушала, как он дышал, и как шуршала трава под его ногами. Ему было легко, он сжимал ее бедра и талию и наслаждался ощущениями, которые дарило ее теплое тело. Он опустился на скамью, посадив Дашу себе на колени, и оставил руку на талии. Зудину показалось странным, что она не прижимается к нему и не обнимает его за шею. Он взял ее маленькую руку в свою и мягко сжал ее.

— Не надо, — прошептала она.

Даша хотела отнять свою руку, но он не отпускал; она чувствовала, как дрожат его пальцы.

— Ты такой сильный, — пробормотала она.

— А ты такая классная, — прошептал Зудин.

Он уже впился бы в ее пухлые губы, если бы был уверен, что момент наступил. Но она еще была зажата.

— Комары, — она выдернула руку из его ладони, и шлепнула себя по ноге.

Зудину показалось, что звук был такой, словно шлепок пришелся по полной ляжке, поднятой и отведенной в сторону. Зудин посмотрел на ее коленки и ему почудилось, что они чуточку разведены.

Они смотрели друг на друга сквозь темноту и слушали дыхание, он — ее, она — его, дыхания хищника и добычи. Зудин был опьянен желанием. Он поднял руку и провел по ее губам.

— Не надо, — прошептала она и спрятала лицо.

Он повернул ее лицо к себе и поцеловал. Ее губы не ответили.

— Не бойся, глупенькая… — он чуть не подавился своим шепотом.

Ее робость умиляла, лишала его остатков терпения. Все стыд, глупый ненужный стыд. Зудин решил, что должен помочь ей справиться с ним. Он знал, как это делается, надо только приласкать ее, так потрогать, чтобы она размякла и дала сок, как взрослая женщина.

Зудин прижал ее к себе и поцеловал, пытаясь проникнуть языком в рот, а другой рукой шарил по телу, лихорадочно, словно торопился. Он был так возбужден, что ему показалось, будто он забыл, как это делается; на что нажимать, чтобы баба скорее возбудилась.

Зудин попытался затиснуть пальцы ей между ног, но она сжала их со всей силы. Тогда он стал мять ее грудь и сделал больно ее маленькой груди. Даша стала брыкаться, без крика и слов, только яростно выдыхая. Зудин растерялся. Она вырвалась и соскочила на землю.