Анна Премоли - Прошу, позволь тебя ненавидеть (ЛП)

Я поворачиваюсь к Йену и вижу, что его лицо, мягко говоря, озадаченно. Он не знает, что сказать; как-то необычно.

— Должно быть, Мисс Элизабет действительно прекрасна, — комментирую я, не зная, что еще придумать. Ясно, что я соврала, но эти люди ожидают, что я это сделаю.

— У вас нет ни малейшего представления, какая она. Хотя у вас будет возможность познакомиться с ней этим вечером за ужином, и посудите сами. Прекрасная девушка, — говорит она нам почти мечтательно.

Йен и я смотрим друг на друга взволнованно.

Гувернантка, иначе говоря, Мисс Ротемьер, вступает в почти скрытый коридор, за лестницей. Через несколько метров она останавливается перед дверью и показывает мне мою комнату.

— Мисс Перси, ваше гнездышко, — затем она поворачивается к Йену, — Лорд Ланглей, для вас мы подготовили комнату на первом этаже. Сюда, пожалуйста.

И с этой фразой она бросает меня без объяснений перед дверью, для того чтобы вернуться к лестнице.

На мгновение Йен ошеломлен, как и я, и не знает, либо оставить меня плакать в этом темном коридоре и бежать к гувернантке, либо подождать и посмотреть мою комнату, которая кажется мне ловушкой, как у жен Синей Бороды.

— Иди с ней, — говорю я ему смиренно. — Если ты ее потеряешь, то погибнешь.

— Видимо, — отвечает он мне с беспокойством.

— До скорого, — прощаюсь с ним и хватаю ручку.

— Ладно, до скорого, — говорит Йен мне, решив позволить мне войти.

Моя первая мысль, когда я вошла, была, что Беверли сделал это все специально. Возможно, это часть наказания за час ожидания на прошлой неделе. Сейчас комната не кажется такой уж плохой, но простая, холодная, как больничная палата, и серая, даже в миллионах оттенков серого.

Эта сцена заставила меня улыбнуться, потому что я прирожденный солдат, и Беверли еще не знает, с кем имеет дело.

* * *

Несколько часов спустя я сижу на величественном диване в стиле конца эпохи правления Луиджи XVIII с намерением пить небольшими глоточками аперитив, ожидая прибытия такой долгожданной дочери Беверли, которая, между прочим, сильно опаздывает. Это даже слишком для такой редкой красоты.

То, что я держу в руках уже третий мартини, и если продолжу пить на пустой желудок, от ясности моего ума останется совсем немного.

Даже Йен, должно быть, думает о том же, потому что сидя возле меня на втором таком же ужасном диване, он смотрит на меня напряженным взглядом. Подняв одну бровь, пытаюсь объяснить ему, что не о чем беспокоится, но, как видимо, сообщение не попало по адресу. Беверли занимает нас монологом об охоте и своих трофеях. С того самого момента, как я резко возразила против охоты, пытаюсь сконцентрироваться на Йене, чтобы не слушать кровожадные детали. Я же все еще дочь защитников окружающей среды и мирных взглядов на природу!

Йен заметил мой тревожный взгляд и рассматривает меня напряженно, как струна скрипки. На самом деле, я ему не завидую: с одной стороны Беверли, с другой ненавистная Мисс Перси. Скорее всего, у него бывали выходные получше этих.

И, наконец, когда мы уже почти исчерпали все возможные темы и не способны «говорить о работе на пустой желудок», цитируя хозяина дома, входит звезда вечера, то есть Элизабет Беверли.

Мне хватило одного взгляда, чтобы понять, почему Беверли так настаивал на том, чтобы Йен был в качестве консультанта.

На самом деле, речь не шла о доверии ко мне или моим способностям. В своем сердце Беверли прекрасно знает, что я знаю свою работу на отлично. Нет же, он поймал удобный случай заполучить Йена, потому что все, что он хотел — это иметь в будущем зятя-герцога.

На моем лице, впервые за много дней, расплылась самая настоящая, глубокая, чувственная улыбка. Ребята, похоже, я повеселюсь.

ГЛАВА 8

Элизабет — девушка довольно яркая. Признаю, что даже очень яркая. Воздушные, огненно-рыжие волосы (ненатурального цвета), голубые глаза, обрамленные таким количеством туши, что вечером, наверняка, у нее уходит, как минимум, два часа, чтобы смыть ее. Если, конечно, у нее это получается. Весь остальной макияж тоже слишком тяжелый, даже для званого вечера, которым данный определенно не является.

Но больше всего поражает ее наряд: на ней надето леопардовое развевающееся платье, которое оставляет открытыми километры подтянутых и самых загорелых ног. Полуголая, обутая в довольно впечатляющие босоножки. Я не могу назвать ее вид подходящим для благословенного шотландского мавзолея. Температура в этой комнате плюс-минус восемнадцать градусов. На улице максимум пять градусов.

Для справки: я в штанах, рубашке и черном, широком и теплом свитере.

В мгновение ока Йен побледнел. Это ему к лицу.

— Элизабет, дорогая, проходи и познакомься с нашими гостями. Позволь представить тебе Лорда Ланглея, — говорит ей отец. Теперь я наконец-то понимаю, за кем последнее слово в этой семье. За любимицей дочерью. Это очевидно.

Элизабет подходит к Йену, когда он поднялся с дивана, и, строя из себя звезду, пожимает ему руку.

Он отвечает нерешительно, а я тем временем злорадствую, глядя на них.

— Это честь для меня, Лорд Ланглей. Я много о вас слышала, — говорит она с ложной скромностью. Ведь разве та, кто разоделась подобным образом, может быть застенчивой? Не будем шутить.

— Думаю, достаточно открыть любой номер желтой прессы, – комментирую, вставая в свою очередь и протягивая ей руку, — Дженнифер Перси, — говорю решительно, пока она дает мне свою. Возможно, я пожала ее слишком сильно.

— Простите? — говорит она ошеломленно то ли от фразы, то ли от рукопожатия.

Йен фыркает в мою сторону.

— Дженни любит шутить, — произносит он, стиснув зубы и угрожающе бросая взгляд.

О, небеса, как будто это моя вина, что его фото в прессе похожи на какой-то балаган?

— Как, должно быть, хорошо находится в таких веселых и искренних отношениях со своей коллегой, — говорит она нам.

— О, Дженни - сама искренность, — утверждает Йен. Тон остр, как лезвие.

— Да и Йен не меньше, — говорю ей.

— О, ты даже не используешь его титул! — думает вслух ошеломленная Элизабет.

— Нет, — уверенно подтверждаю. Что я, по ее мнению, должна делать? Называть его «лорд» и кланяться когда он проходит рядом?

— Я никогда его не использую, — уверяет ее Йен. Теперь, кажется, что это он позволил, а не я так решила.

— Да, но я бы этого не делала, даже если бы ты его использовал, — отвечаю упрямо.

— Просто Дженни такая... как сказать... — запинается наш маленький лорд.

— Какая? — любопытно спрашиваю.

— Немного дерзкая, — говорит он мне, наконец, выставляя натянутую улыбку напоказ.

— Это совсем другое, — решительно отвечаю, в то время как Элизабет смотрит на нас с подозрением.

Беверли же равнодушен к нашей беседе.