Анна Премоли - Прошу, позволь тебя ненавидеть (ЛП)

Его голос отчасти ироничен, но в некоторой степени его слова – удручающая правда. И я отдаю себе в этом отчёт.

— Спасибо, Джордж, я ценю твою искренность, — признаю я, всё же давая понять, что считаю тему закрытой. Мой тон не терпит возражений.

И он на самом деле понимает это с полуслова.

— Я пойду. Если я тебе понадоблюсь, ты знаешь, где меня найти.

* * *

Чтобы спустить меня с небес на землю приходит электронное письмо от Йена, которое, появившись на экране, заставляет меня вздрогнуть.

Йен: «Пообедаем вместе?»

Только и написано.

Об этом и речи быть не может!

Я: «Я занята. Прости».

Я свободна, но не хочу идти с ним на обед, потому что слова Джорджа – правда: я падаю к его ногам, я теряю голову из-за человека, который подходит мне меньше всех в мире, и я набью себе кучу шишек, если и дальше пойду этой дорогой. Я бы сказала, что вдоволь получила их от людей, решительно менее привлекательных, чем он. И это не тот случай, когда я хочу набить ещё.

Я должна что-то сделать, что угодно. Но что?

После того как я пошевелила мозгами, мне пришла в голову одна гениальная идея. Хватаю мобильник и звоню Стейси, которая через пару гудков отвечает с явным удивлением в голосе.

— Привет, Дженни, — говорит. — Чем обязана такой чести?

Наш диалог несколько натянут из-за известной сцены с поцелуем, даже если с тех пор бы об этом особо не разговаривали. Но язвительные фразочки я всё же использовала, не говоря уж об этой молодой учительнице беспощадной критики, которая очень любит бросать их в мой адрес.

— Я думала о твоём предложении познакомить меня с другом Тома.

— С кем, с Элиотом? — спрашивает с сомнением. В её голосе есть капелька веселья, но она, по крайней мере, старается скрыть это.

— Да, почему бы и нет? — спрашиваю, будто это самая обыденная вещь в мире.

— Очевидно, с Йеном не получилось… — ворчит с ноткой упрёка.

— Стейси, между мной и Йеном никогда ничего не было.

Она молчит несколько мгновений, будто хочет сказать, – «Вешай эту лапшу на уши кому-нибудь другому» , но потом возвращается к теме разговора, который приняла более чем близко к сердцу:

— Сейчас это не столь важно. Думаем об Элиоте! Я могу дать ему твой номер телефона и сказать, чтобы он позвонил тебе, если тебя это устраивает.

— Это просто замечательно, — вздыхаю с облегчением. Я очень довольна тем, что приняла весьма мудрое решение.

— Тогда я с тобой прощаюсь и сразу же ему звоню. Сестрёнка, вот это правильный поступок!

Мне не остаётся ничего другого, кроме как надеяться на это всем сердцем.

* * *

Элиот звонит мне в тот же вечер, когда я возвращаюсь домой. У него сердечный, чистый, расслабляющий голос.

Мы несколько минут болтаем о моей сестре и её муже, а потом он мне сообщает, то живёт недалеко от Лондона и очень хотел бы пригласить меня в один миленький ресторан в городе. Я охотно соглашаюсь, и мы договариваемся на вечер субботы.

Мы прощаемся с обещанием вновь созвониться и согласовать место встречи. Я наконец-то добираюсь домой, когда мой телефон звонит снова.

— Чего тебе надо, Йен? — спрашиваю слегка грубо, увидев, как его имя высветилось на дисплее.

Стараюсь утихомирить бабочек, которые танцуют у меня в животе: почти что ребяческая реакция, чтобы тут же её исправлять.

— Поговорить с тобой, потому что сегодня не получилось увидеться, — говорит он, ничуть не задетый моим тоном. В последний период у него появилась скверная привычка не расстраиваться из-за моего дурного настроения. Когда-то каждого извинения было предостаточно для ссоры, а теперь ему нужно время, чтобы всё обдумать.

— Я была немного занята, — терпеть не могу чувствовать себя виноватой, но сейчас ничего другого сделать я не могу.

— Если бы ты меня подождала, мы могли бы выпить что-нибудь вместе, — говорит он.

— У меня болела голова и я с нетерпением ждала, когда попаду домой, — в некоторой степени это правда.

— У меня есть для тебя одно предложение, — говорит он с энтузиазмом в голосе. — Что скажешь о поездке на этих выходных?

О, небеса.

— И куда бы ты хотел поехать? — спрашиваю обеспокоенно.

— У моих есть загородный дом, весьма живописный, и мы там никогда не были. Я думал показать его тебе, — предлагает он.

Лучше отказать.

— У меня уже есть дело на этих выходных, — говорю я. Рано или поздно всё равно пришлось бы сказать ему об этом.

— Что ещё за дело? — спрашивает он, чувствуя что-то неладное.

— У меня встреча в субботу вечером.

— С мужчиной? – настаивает сухо.

— Да, — отвечаю я быстро, стараясь не дать себя запугать.

— С кем? — решается он спросить.

— С другом Тома и Стейси, я никогда с ним раньше не виделась.

— И зачем тогда ты с ним встретишься? — спрашивает он меня, словно и не обращает внимания на этот разговор.

Что значит зачем? Поднимаю глаза к небу. Мне так и хочется возразить и прервать эту бредовую беседу.

— Затем, что, как ты помнишь, я в поиске подходящего для меня жениха, — надеюсь, что это он поймёт.

— Ты серьёзно? — спрашивает так, будто я ненормальная.

— Сама серьёзность, — заверяю его невозмутимо.

— В субботу ты пойдёшь с типом, которого никогда раньше не видела? — спрашивает он снова. Он глухой?

— Да, — подтверждаю я, не зная, что ещё сказать.

— И со мной ты не пойдёшь? — Окей, а вот теперь он по-настоящему зол.

— Именно, — заверяю я.

— Какого чёрта ты пытаешься сделать? — спрашивает обиженно. Возможно, лишь потому, что противится факту, что я предпочла ему кого-то другого.

— Послушай меня, Йен, — говорю ему, крича. — Я тебе неделями говорила, что мы должны прекратить встречаться, чтобы встретить подходящих нам людей! Ну, я, по крайней мере, пытаюсь встретить кого-то подходящего! Понятно?

— Понятнее некуда! — говорит мне он, бросая трубку.

«До чего у него противный характер» , – думаю я, плюхаясь на кровать.

Что-то мне подсказывает, что эти выходные будут трудными.

ГЛАВА 26

Я сижу на барном стульчике в ресторане, выбранном Элиотом для нашей встречи, в ожидании мужчины, о котором мне говорили так много. Нельзя сказать, чтобы я питала какие-то большие надежды, но я прихожу сюда после дней, настолько переполненных ненавистью, что встреча с кем-то другим не может не пойти мне на пользу.

Как и ожидалось, Йен был отвратительным всю неделю: он всячески меня провоцировал, пытался поссориться даже из-за канцелярии. Не стоит и говорить о том, что все в офисе навострили уши, видя как из последних недель спокойствия, мы перешли к буре столетия. Хуже, намного хуже, чем обычно. И для нас «обычно» - уже преувеличение.

Йен как с цепи сорвался, а когда он в подобном состоянии, всегда дрожат стены. Даже Тамара поссорилась с Джорджем: непонятно, как получилось так, что наш начальник в понедельник ушёл домой почти окрылённый, а во вторник утром пришёл мрачным, и настолько мрачным в лице, что даже ей трудно его узнать.