Екатерина Костина - Миллионы для наследницы (СИ)

Она вдруг опомнилась. Еще чуть-чуть, и она стала бы излагать подробности, которые не предназначены для ушей ее впечатлительного друга.

— И?.. — повторил Филипп, тщетно дожидаясь конца фразы.

— В общем, это не он, — решительно закончила Хелен.

— Интересно, интересно… — протянул Фил, вглядываясь в Хелен. — Ну так, а почему ты ушла оттуда? Почему не дождалась меня и Вейда?

— А ты мне сказал, когда вернешься? Ты кинул меня совершенно одну. Со мной могло произойти что угодно. Если бы Стивен не подсел…

Она опять замолчала, в который раз кляня свой язык за несдержанность. Филипп мигом ухватил суть.

— Аха… на этом мы и остановились. Итак, он подсел, завязал разговор, да? Что потом? Он приставал к тебе? Залез под юбку? Ты не сдержалась, дала пощечину и, не выдержав такого позора, выбежала из клуба?

— Что за чушь! — возмутилась Хелен. — Никто никуда не лез. Все было не так.

— А как? — уцепился Филипп. Хелен закатила глаза. И ведь не отвяжется!

— Ну… мы посидели, поговорили… — замялась Хелен.

— Хватит мяться. Не на свидании. Говори как есть! — отрубил Филипп.

Хелен вздохнула:

— В общем, я поддалась обаянию красавца Стивена.

— Ты перепихнулась с этим парнем? Прямо посреди клуба?

— Почему посреди? Он увел меня в кабинет Алехандро, — брякнула Хелен.

— Что?! — Филипп уставился на Хелен, не веря собственным ушам.

— А что? — пожала плечами Хелен. — Я не единственная, кто словил кайф тем вечером.

Филипп покраснел в очередной раз. Прокашлявшись, он решил себе вернуть позиции надзирающего друга.

— Так, закончим с этим Стивеном. Скорее всего, это не мой знакомый. Уж больно твой Стиви решителен.

— Его зовут Стивен!

— Без разницы. Короче, потусовалась и хватит. Пора завязывать с гулянками и свободной жизнью. Хочешь выйти замуж? Отлично. Привыкай быть верной, Райт.

Хелен фыркнула на жаркую речь друга:

— Аха, одену паранджу и буду вести отшельнический образ жизни.

— Никто этого не говорит, — возразил Филипп.

— Тогда прекрати читать нотации. Я хочу уже убраться из этого бара. И вообще, нам пора составить новый план действий, раз вчера все закончилось ничем.

— Ну, я бы так не сказал…

— Заканчивай, Казанова. — Хелен решительно поднялась. — Завтра с утра возьмемся за план. А сейчас меня ждут постель, подушка и таблетка адвила.

— О, я и забыл. Так в чем причина того, что ты так надралась?

— Твое неуемное любопытство.

Развернувшись, она быстро направилась к выходу. Филипп двинулся следом, продолжая допытываться:

— Хелен, да ладно тебе. С кем ты еще можешь поделиться?

— Хелен!

— Хе-лен!

Оставив Филиппа далеко позади себя, она быстро села к себе в машину и лихо отчалила от бара.

Живительный массаж зеленоглазого красавца все еще действовал. Соответственно и настроение было приподнятым.

Правда до тех пор, пока не позвонила ее мать, Лилиан.

Хелен как раз вернулась домой и уже собиралась забраться в постель, предвкушая полноценный отдых.

Резкий звонок не предвещал ничего хорошего. Хелен сцепила зубы и подняла трубку.

— Да?

— Хелен! Что я узнала от Филиппа?! Ты все-таки решила выполнить условия завещания?!

Мать Хелен, Лилиан, была еще той штучкой. После развода с Мелвином, она какое-то время была в депрессии, но потом, оправившись, ударилась в светскую жизнь. Мелвин ей оставил кое-какие средства к существованию, да и до недавнего времени она возглавляла фирму по цветочному дизайну, которую у нее по наступлению двадцати лет переняла Хелен.

Всевозможные светские рауты и вечеринки, занятия йогой, тренинги самосовершенствования, курсы по дизайну заполняли всю ее жизнь. Легкая на подъем, оптимистка с 15-летним стажем, неисправимая болтушка, но далеко не такая наивная, как могло бы показаться на первый взгляд, она быстро сходилась с людьми, вследствие чего имела кучу друзей и знакомых.

К завещанию Мелвина она отнеслась крайне отрицательно, посчитав его последней «дурацкой выходкой этого безмозглого идиота». Даже ее оптимизм здесь не помог. Она и слышать не хотела о том, чтобы Хелен повелась на всю эту бредятину.

И вот теперь, слыша возмущенные возгласы своей матери по телефону, Хелен готовилась к очень непростому разговору.

— Мама, успокойся. Что там тебе наговорил Фил? — стараясь сказать это как можно безразличнее, промямлила Хелен. Перспектива мягкой постели и продолжительного сна все еще маячила в ее еле живом мозгу.

— Не пытайся ввести меня в заблуждение! Я все сразу поняла! Зачем тебе все это, Хелен? Тебе мало денег? Да, у нас не миллионы, но мы и не бедствуем.

Хелен внезапно рассвирепела. Она помнила, как в свое время обошелся с ними Мелвин, внезапно отправив с вещами на съемную квартиру, когда ей было пятнадцать лет. И до сих пор еще не забыла то ощущение позора, когда знакомые и приятели за ее спиной обсуждали их с мамой личную жизнь. Через пять лет этот мудак опомнился, пытаясь наладить с ней контакт, но потом уже она не захотела его видеть. Потому что не смогла ни простить, ни забыть.

И суть была не в деньгах, это было дело принципа. Он бросил ей вызов. Думал, она сдрейфит, оставит все как есть, сдастся. Но не тут-то было! Еще посмотрим, кто будет смеяться последним. Хотя, ему уже не посмеяться, но его секси-долл еще на этом свете, так что, дырка ей от бублика, а не миллионы.

— Мама, прошу! Я не хочу опять тебе напоминать о прошлом. И не важно — зачем, важно победить, и баста!

— Боже, какая же ты упрямая! Совсем как…

— Не смей! — заорала Хелен. Мурашки, мозг и прибалдевшая шея мгновенно отреагировали, забившись каждый в свой угол. Хелен почувствовала, что буквально разваливается на части. Дерьмовый день!

Лилиан вздохнула, но так как оптимизм у нее работал бесперебойно, она тут же выдала радостную реплику:

— Ну хорошо! Тогда нам нужна Мэг!

— Кто?! — связываться с Лилиан было во стократ хуже, чем обороняться от ее нападок. Какая опять феноменальная идея появилась у нее в голове?

— Она дизайнер, дорогая. Она тебе сделает платье, подберет аксессуары и…

— Мама! Ради Бога, остановись! У меня еще нет кандидата в мужья, а ты уже заказываешь платье!

— Да? Нет кандидата? Это что, проблема для тебя? — так же на подъеме продолжила мама. Хелен застонала. То, что казалось несущественным для ее матери, для нее самой имело первостепенное значение, и было трудноосуществимым.

— Представь себе, — процедила Хелен.

— Так, дай подумать. О, у меня есть хорошая знакомая, она только недавно говорила о том, как ее беспокоит то, что ее сын до сих пор не остепенился. Он был бы хорошей парой для тебя, милая. Такая семья, родители из благородной семьи, а он…

— Мам! Я не собираюсь замуж!