Ольга Горовая - Тетрада Величко

— Денег много, и влияния… Ты сильный… Только ведь и всем твоим влиянием — нам не изменить ничего. Ни лет этих не вернуть, ни боли, ни всех тех жутких ночей, что порознь… Ни мамы… — Уперлась затылком в стекло, глядя на нечеткий силуэт мужа.

Наверное, из-за смерти матери очень остро ощутила боль за все, до рези в груди. Тяжесть влияния каждого их выбора на судьбы. И собственные, и всех близких. Не упрекала…

Просто испытала такое странное опустошение, словно на обрыве стояла. Какая-то глобальная попытка переоценки и осмысления всей жизни, вызванная шоком и болью. Все с нового угла рассматривалось и оценивалось…

Кузьма, до этого молчавший, поднялся и приблизился впритык, так и не сказав ни слова. Наклонился, прижавшись своим лбом к ее. Глаза к глазам оказались. И он так внимательно всматривался в нее. Тоже с болью, которая отражалась во взгляде мужа.

Ее? Его? Их общая?

И не видела она в глазах Кузьмы отрицания или попытки оспорить все. Словно даже мысленно ни одного аргумента против ее слов он не пытался привести.

Так непривычно для Кузьмы! И от этого еще сильнее воспринимается острота доводов. Понимание, что не лжет, и он сам, возможно, не раз и не два размышлял об этом, даже если никогда словами и не озвучивал.

И тут он сделал то, чего Кристина не ожидала. Она и сама, по большому счету, не особо понимала, зачем говорить обо всем стала. Какую реакцию хотела получить? Но точно не то, что Кузьма крепко сожмет ее своими руками, а потом резко опустится на колени.

Все еще молча.

Прижмется головой к ее животу на мгновение. И запрокинет лицо, посмотрев таким взглядом, что у Кристины сердце в груди сожмется, замерев на мгновение.

— Мне не искупить и не выкупить этого у судьбы, мавка. Я знаю, — тоном, от которого у нее мороз по спине пошел, сипло прошептал Кузьма. — Ничего не вернуть. Только чем-то новым заполнить пустоту попытаться, в которой сам и виноват…

Каялся перед ней.

Она это поняла кристально ясно.

И данное понимание оказалось последней каплей за сегодняшний день. Окончательно сломило Кристину. Ноги подломились, несмотря на то, что объятия Кузьмы держали крепко. Сползла по нему на пол. Скукожилась клубочком, в свою очередь уткнувшись Кузьме лицом в колени, захлебываясь новой волной слез и безнадежного горя. А он сгреб ее в охапку, подтянув выше, и начал тихо укачивать, прижавшись лицом к макушке Кристины.

Оба горевали обо всем, что безвозвратно ушло и что возвратить было не в их силах.

Все ее слова справедливы.

Кузьма знал и понимал это не хуже Кристины. Бессчетное количество раз обдумывал, когда ночи без нее становились невыносимо одинокими, прогоняя сон и отрешенность. Убивая рациональные доводы. Вся ситуация, в которой они жили, являлась результатом их собственных решений и выбора на каких-то вехах жизни.

И результат, что получили — оставлял неоднозначность внутри. Боль и тоску. Понимание, насколько сильно, на самом деле, и малейший твой поступок может повлиять в будущем на твою, да и не только, жизнь.

Он это понимал и не видел смысла спорить. О чем?

Сожаления не исправят ничего и не уменьшат боли. Здесь поступки нужны. Действия. То, что заполнит пустоту, которая продолжала терзать обоих, до сих пор «отгрызая» куски от душ, даже при том счастье, что испытывали в последние недели.

Глупым казалось и оправдываться, утверждая, что не имел иного выхода. Выбор есть всегда. Пусть и паршивый. Да, ты никогда не знаешь, какой вариант окажется по итогу верным. Но выбор есть. Он когда-то сделал свой, опираясь лишь на личное понимание и устремления, увидев возможности заполучить многое и реализоваться так, как вряд ли сумел бы тогда где-то в другой жизненной отрасли. Не услышал и не учел мнение женщины, которую до безумия любил. Посчитал, что и для нее лучше сделает, просто не видит Кристина всех плюсов…

Оба проиграли тогда по факту, расплатившись непомерно дорогой ценой.

А теперь… Теперь он понимал многое лучше. И заучил урок, что иногда стоит прислушиваться к словам тех, кто для тебя бесценен…

Смерть же мамы Томы словно внесла последний весомый довод в копилку того, о чем в последнее время задумывался не раз…

Похороны организовали на следующий день. И людей пришло много, хоть Кристина поначалу и не была уверена, что вынесет столпотворение. Мама Маша обзвонила всех знакомых и друзей, которых у мамы имелось немало. Да и соседи…

В их старом доме и провели прощание. Карецкий пришел без вариантов, Кристина и не ожидала иного от друга. Даже Рома присутствовал. Со своими родителями. Это был первый раз когда Кристина видела бывших родственников после развода. Но дела ей сейчас до них не имелось.

Очень тяжело. Вроде и успокаивающего выпила. И передумала за ночь чересчур много, так и не сумев толком заснуть. Да только на кладбище вновь разрыдалась, уткнувшись в плечо любимого, буквально повиснув в кольце его рук. А Кузьма поддерживал. Ему тоже было непросто, она видела и ощущала напряжение, боль родного и любимого человека. Как и скорбь мамы Маши. И вновь появилось очень тонкое, пока едва осязаемое чувство их крепкой связи. Как когда-то давно…

Одна семья: она, Кузьма, мама Маша и мама. Как множество лет ранее. Только один из их семьи от них сейчас навсегда уходил. Уже проходили такое, когда Гришу хоронили, чье изображение сейчас «смотрело» на них с мраморного памятника.

Рядом с ним теперь и мать Кристины нашла покой.

— Ты ставишь меня перед сложным выбором, Кузьма.

Премьер наклонил голову, словно для того, чтобы внимательней рассмотреть его лицо в дневном свете, щедро льющемся из окна кабинета.

— Понимаю это. Но у самого не особо много вариантов. Да и … Ты меня не можешь не понять, — заметил Кузьма, не озвучивая словами, только делая намеки на прошлое Данила и свою осведомленность.

Тот это отметил. Как-то задумчиво и медленно кивнул, вертя в пальцах ручку.

— Но и ты знаешь, что выхода нет, Кузьма. И мы все слишком крепко повязаны. Меня свои же не поймут. Из дела есть только один выход — с оркестром и на кладбище.

Данил не угрожал, это ощущалось. Спокойно и просто обрисовывал то, что оба знали. Да и Кузьма понимал пределы и границы, в которых, в принципе, может на что-то повлиять. Однако, и понимая это, собирался добиться максимума. Слишком глубоко врезались ему в нутро упреки Кристины… До кровавых сгустков вгрызлись в душу.

И он честно признал и принял перед ней всю тяжесть своих поступков. Но глядя на любимую, которая все еще слишком тяжело отходила от потери матери, несмотря на прошедшие три недели, подумал о том, что в этот раз куда вернее будет поступиться своими амбициями. Она многое вынесла только для того, чтобы им вновь быть вместе. И да, Кузьма выдержал не меньше. Так, ех***й бабай, может, пора послать подальше все эти амбиции и новые вызовы, которые никогда не закончатся, и начать хоть как-то восполнять ту проклятую бездну пустоты, которую они сами создали в своих душах?!