Дж. м. Севилья - Летние ночи (ЛП)

От его честности я улыбаюсь, хоть и со страхом, сковавшим живот. Я вполне уверена, что знаю, к чему все идет, и после этого обеда, я вполне уверена, что знаю, каким должен быть мой ответ.

― Также я хочу делать то, что заставит тебя улыбаться, будь это комната для шитья или гостевая для твоей подруги, которую, похоже, все игнорируют. Мне нравится, что тебя не волнует, что она не похожа на остальных из нашей церкви. Более того, у меня такое чувство, что именно это тебе в ней и нравится. Я знаю об этом, потому что и сам такой же.

― Я хочу давать тебе все, чего бы ты ни захотела. Хочешь сотню детей? Сделаю. Единственного ребенка? Меня устраивает. И я обещаю, что не буду проводить много времени на работе, что ты и наши маленькие отпрыски будете моим приоритетом после нашего Бога и Спасителя.

― Я обещаю всегда принимать во внимание твое мнение, чтобы ты знала, что имеешь свое слово в нашей семье. Я хочу, чтобы мы были едины. Так что, с учетом всего, сказанного ранее, ― Джош опускается на колено, достает из кармана черную коробочку и открывает ее, повернув ко мне, ― Ханна Мария Мэлоун, окажешь ли ты мне честь быть моей женой?

Я смотрю на мужчину передо мной, мужчину, который, я знаю, будет хорошим мужем для меня и хорошим отцом для наших детей. Наш союз может сделать счастливыми не только наших родителей, но также и наших братьев и сестер, и их детей.

И я даю единственный верный ответ:

― Да.

Он оставляет мягкий поцелуй на моих губах, и хотя нет никаких фейерверков и мое сердцебиение не ускоряется, но это также и не вызывает отвращения. Кто знает, может, спустя какое-то время эти чувства возрастут.

Так, будто они не подслушивали нас за дверью, наши семьи заходят нас поздравить.

Женщины суетятся, разглядывая мое кольцо, которое скромное в размерах, но определенно впечатляющее и довольно блестящее. Мой отец открывает бутылку яблочного сидра, чтобы отпраздновать, и это не дешевая подделка, с которой они ходили к семье Мартинелли.

Мы все чокаемся бокалами, Джош стоит рядом и его рука покоится на моем бедре. Эмоции покидают мое тело, и я двигаюсь и отвечаю на вопросы автоматически. С другой стороны, мне нравится видеть, как все вокруг меня такие счастливые и радостные.

Я знаю свой следующий шаг. Самое тяжелое, что мне придется сделать, и это может просто уничтожить меня.

Трясущимися руками я снимаю свое кольцо, оставляю его в прикроватной тумбочке и осторожно выскальзываю из дома. Мой путь к Дэнни медленный и задумчивый, и я разворачиваюсь назад практически в каждом квартале.

Когда подхожу к окну Дэнни, у меня на сердце так тяжело, что не уверена, смогу ли приподнять свое тело, чтобы забраться в окно, но я это делаю, подготавливая себя к тому, чтобы не плакать.

Дэн в своей постели, руки закинуты за голову, глаза закрыты. Пользуясь моментом, я впитываю его, запоминаю каждый мускул, каждую линию его пресса, лицо, волосы, которые сверху примяты от того, что целый день были спрятаны под кепкой. Запоминаю каждый сантиметр его тела.

В моей груди так все сжимается, что становится трудно дышать, и когда я пытаюсь вдохнуть немного воздуха, издаю задыхающийся звук. Он мягкий, но достаточно громкий, чтобы привлечь внимание Дэнни. Он приоткрывает один глаз, и расслабленная ухмылка расползается на его губах.

― Привет, красавица.

― Привет, ― каркаю я и тереблю кончик своей косы.

Спустя несколько секунд он открывает оба глаза, и счастье, светящееся в них, чересчур для меня. Он поглаживает место на кровати рядом с собой.

― Забирайся…― он затихает, когда тянет меня к себе, и его лицо из радостного становится нахмуренным. Он садится прямее. ― Что случилось?

Я открываю рот, но не могу ничего сказать. Я закрываю его и качаю головой. Не могу этого сделать, но я должна, потому что как бы я ни любила Дэнни, он один единственный человек. Один человек против целого дома людей, которых расстроит, если я выберу его. По моему лицу начинают литься слезы.

Он тут же подскакивает с кровати, а я, вытянув руки вперед, отступаю назад. Я не смогу это сделать, если он прикоснется ко мне.

Дэн останавливается, не понимая, почему я останавливаю его.

― Прости меня, ― реву я, прикрывая рот рукой. ― Мне так жаль.

― Малышка, ― он улыбается, но улыбка не касается его глаз. ― О чем ты сожалеешь?

Как только Дэн произносит последние слова, его брови в понимании сводятся вместе, а тело отклоняется назад, будто его ударили.

Мои слова трудно понять сквозь рыдания.

― Мне нужно сказать тебе первому.

― Не делай этого, ― умоляет он, делая шаг в мою сторону. ―Я люблю тебя.

Когда я отступаю еще на шаг назад, он выглядит так, будто я только что ранила его в сердце, что, должно быть, я и сделала.

В моей груди все сжимается от боли. Я, наконец, получила единственное, что когда-либо хотела, и должна отпустить это. Почему это должно так сильно ранить?

― Мне так жаль.

Дэн раздраженно проводит рукой по волосам и рычит:

― Перестань говорить это, ― его глаза умоляют меня. ― Ты не должна это делать.

― Ты бы отказался от Сэм ради меня? От Тэга? От своих парней?

― Я бы отказался от всего ради тебя.

Так он говорит сейчас, но он не знает этого наверняка. Ему не приходилось делать этот выбор и, надеюсь, никогда не придется.

Я снова хочу извиниться, но сдерживаюсь.

― Дай себе больше времени. Тебе пока не надо делать выбор, ― предлагает он, и в его голосе я слышу то, что никогда не слышала. В его голосе отчаяние. ― Я могу дать тебе больше пространства, больше времени подумать. Я слишком давил на тебя.

― Все уже сделано.

Дэн еще больше хмурит брови, на его лице смешалось выражение замешательства и муки.

Он должен услышать об этом от меня, но мои следующие слова выворачивают меня наизнанку и оставляют с открытыми ранами.

― Джош попросил меня выйти за него замуж.

Дэн пошатывается, и я наношу последний удар, который в прямом смысле слова ставит его на колени.

― Я сказала «да».

Его колени с глухим стуком ударяются об пол, он качает головой и хватается за нее руками.

― Не делай этого, ― его голос приглушенный, но я все равно слышу душевную боль в его словах. Он поднимает взгляд, в его глазах мерцают слезы. ― Как ты можешь так поступить, после всего, что мы с тобой разделили?

Он выискивает что-то в моих глазах, и я знаю, что он имеет в виду. Когда не находит ответа, который хотел найти, он опускает голову вниз, будто на то, чтобы держать ее поднятой, нужно слишком много усилий.

Я хочу сказать ему, что мне жаль и что я всегда буду его любить и никогда не забуду того, что мы с ним разделили, но я знаю, он не хочет об этом слышать. Я бы не захотела, если бы была на его месте.