КБ Винтерс - Подлый обманщик

— Мы полагаем, что он может идти рука об руку с русскими. С какой целью, нам неизвестно, но если это действительно так, то не сулит нам ничего хорошего. Русско-ирландский союз может быть чрезвычайно опасен, особенно, учитывая тот факт, что русские сотрудничают с целым рядом террористических групп во всем мире. Мы обнаружили АК-47 от наших местных русских «друзей» в руках террористов, а с поддержкой и объединением с ирландцами и Флинном О’Брайеном они станут еще многочисленнее и мощнее, чем когда-либо. Если мы подождем, пока это станет очевидным, прежде чем они обнаружат себя, и их альянс раскроется, тогда может стать слишком поздно. Будет слишком поздно. Неужели Чикаго действительно хочет, чтобы на его руках были теракты?

В комнате было так тихо, что казалось, можно было услышать, как пролетает муха. Даже Вон на этот раз молчал.

— Я так не думаю, — сказала я, не замечая самодовольной улыбки офицера Вона. — И, как вы видите, это причина, по которой я здесь. Потому что нет никого, и, я имею в виду, действительно никого, кто знает больше об ирландской мафии, чем я.

— Почему? Потому что вы миленькая, молодая ирландская девчонка? — вякнул Вон. Никто не засмеялся, и это заставило меня улыбнуться.

— Нет, офицер Вон. Потому что в отличие от вас и любого другого, сидящего здесь, я родилась на этой территории.

2

Флинн

— Я ненавижу День Св. Патрика, — заныл Колин, подсаживаясь ко мне в баре.

У Колина рыжие волосы и характерные для ирландца веснушки. Если бы он был на несколько дюймов ниже, его можно было бы принять за леприкона. Неудивительно, что он ненавидел этот праздник.

— Ты ирландец, — сказал я. — Говорить такое — богохульство.

Колин О’Брайен был моим кузеном и лучшим другом. Мы были практически родными братьями, взрослея и делая все вместе.

Он передал мне пиво, так как была его очередь оплачивать счет, и улыбнулся:

— Да, но если я увижу еще одного студента, одетого в неоново-зеленые очки с трилистником, пьющего Sam Adams Red (прим. пер. Samuel Adams Irish Red, ирландский красный эль — пиво верхового брожения от одной из крупнейших пивоварен в США ) и болтающего о Lucky Charms (прим. пер. «Lucky Charms» — товарный знак детского сухого завтрака в виде глазированных фигурок - "талисманов" (подковки, сердечки, кленовые листочки и др. ) из овсяной муки и кусочков маршмэллоу с искусственными красителями; выпускается компанией "Дженерал миллс" [General Mills, Inc.]), я буду бить его до тех пор, пока он не наложит в штаны.

В «Золотом Трилистнике» народу было больше, чем обычно в среду вечером. Но именно в этот день в году все думали, что в них было немного ирландского. Если, конечно, не считать, что, на самом деле, это не так. Им просто нравилось одеваться в зеленое, пить дерьмовое, поддельное ирландское пиво и болтать о сухом завтраке с акцентом леприконов.

Большинство из этих придурков были слабаками и не знали, что значит быть ирландцем. Плевать. Это раздражало, да. Но я не позволял этому доставать или беспокоить меня так же сильно, как это бесило Колина.

— Но подумай обо всех студенточках с этими тупыми значками «Поцелуй меня, я — ирландка», — сказал я. — Это ведь в итоге срабатывает, не так ли? Я имею в виду, им просто нравится парень с акцентом. Это как валерьянка для кота. Пользуйся и наслаждайся этим, мужик.

Колин вздохнул:

— Да, но почему так трудно найти истинную ирландку? Ту, которая сможет пить Гиннесс (прим. пер. Пиво «Гиннесс» — самое известное и потребляемое ирландское пиво, ставшее легендой и самым популярным брендом Ирландии) и время от времени мириться с некоторыми моими выходками. Эти американки слабовольные, Флинн.— Колин поднял тон своего голоса до писклявого звука, взмахнув руками, как беспомощная девица. – Ой, ваше пиво на вкус, как деготь, и я собираюсь пить это дерьмо, которое, на самом деле, на вкус, как ослиная моча.

— Колин, — засмеялся я. — Ты даже не будешь знать, что делать с настоящей ирландской девочкой, если одна из них упадет в твои объятия. Сдается мне, ты бы зашел слишком далеко.

— Как будто ты знаешь, о чем речь?

Я приподнял одну бровь, попивая свое пиво и наслаждаясь его вкусом.

— У меня было достаточно ирландских женщин, Колин. Поверь мне на слово. И поверь мне, когда я говорю, что они совершенно другой закалки. Может, тебе не стоит спешить, и найти женщину, которая научит тебя правилам съема.

— Да, но твоя мама не в счет, Флинн.

Это должно было быть просто шуткой, немного добродушным подшучиванием между товарищами. И я знал, что Колин, на самом деле, не имел в виду ничего такого, но когда я поставил кружку на барную стойку, он понял, что пересек черту. Я видел это в его глазах, и знал, что он чертовски хорошо видел это во мне.

Позади меня засмеялся старый забулдыга:

— Да, эта девица была чертовым ходячим динамо. Господь, упокой…

Недолго думая, я поднял тяжелую кружку и разбил ее вдребезги о голову этого гребаного мудака. Из-за тяжести удара его тело осело на пол.

— Господь, упокой ее душу? Это ты собирался сказать после оскорбления покойника? — я ударил его в грудь стальным носком своего ботинка, слыша хруст его грудной клетки под моим весом. Я пришел в бешеную ярость. — После оскорбления памяти моей матери? Матери самого О’Брайена?

Сильные руки обвились вокруг моей груди и оттащили меня далеко от Барни, старого алкаша. Барни отполз в другую сторону, стеная от мучительной боли и сплевывая кровью.

— Забей, Флинн. Он пьян, — уговаривал Колин, оттаскивая меня обратно к стойке, когда Рэд, Эммет и Шон подскочили к месту действия.

— М-м-мне жаль, мистер О’Брайен, — оправдывался Барни, дрожащими разбитыми губами. — Это Гиннесс говорил во мне, я не хотел никого обидеть.

Я полностью терял самообладание, особенно, когда речь заходила о моей матери. Колин будет пожинать то, что посеял своим бездушным замечанием, но его семья — моя правая рука. Этот тупой ублюдок Барни, как навозная муха, опустился на грязный кафельный пол гребаного бара. Если бы я не поставил его на место после тупого высказывания, неважно насколько пустячным или серьезным оно было, я выглядел бы слабаком. Черт возьми, глава синдиката О’Брайен не мог и не будет выглядеть, мать вашу, слабаком.

— Да, Барни, тебе, мать твою, жаль? Вставай, прежде чем замараешь этот чертов пол. И так как твоя тупая задница пьяна в стельку от прекрасного виски, ты можешь купить мне еще.

Он медленно покачивался на своих нетвердых ногах, крепко хватаясь за бок, как будто вздрагивал от боли после каждого слабого звука. Я вернулся на свой стул у бара, показывая жестом повторить.

— Черт побери, босс, ты резко обошелся с бедолагой, — засмеялся Рэд, подсаживаясь ко мне.

Я отмахнулся рукой от его комментария, обратив свое внимание на темно-янтарную жидкость прямо передо мной.