Айя Субботина - Горький шоколад

Последний элемент одежды полетел на пол. Макс уже давно находился в полной боевой готовности. Возбужденный член был напряжен.

Эль не спрятала взгляд, не отвернулась. Так и сидела, точно зачарованная. Похоже, она и думать забыла о каком-либо смущении, иногда присущем куда более опытным и зрелым девицам.

Макс шагнул к ней, хотел было присесть рядом, но Габриэль положила руку ему на грудь, настойчиво толкнула, опрокидывая на спину.

— Сейчас я хочу сама.

Он не совсем понял, чего именно она хочет, но возражать не стал — вытянулся на кровати.

Одуванчик перекинула через него ногу, расположилась сверху, балансируя над членом на коленях. Его головка едва касалась ее влажной промежности.

Она оперлась руками о его грудь и уже было начала садиться, когда он остановил ее.

— В кармане штанов презерватив.

На лице Эль отразилось разочарование, но девушка быстро соскользнула на пол, через секунду вернулась с заветным «квадратиком». Макс разорвал упаковку, раскатал презерватив по члену. Без слов, одним взглядом пригласил Эль занять утерянную позицию. Та не стала медлить.

— Мне это очень мешает, — Макс дернул за поясок халата.

Одуванчик улыбнулась, распахнула его, повела плечами, освобождаясь от одежды.

Некоторое время она еще продолжала балансировать на коленях, точно в предвкушении, а потом, чуть придержав его член рукой, расслабилась и медленно села на него. Глубоко вздохнула и закрыла глаза, снова закусила губу и чуть слышно застонала.

— Я чувствую тебя, — проговорила так, будто сообщала большую тайну.

— Я тебя тоже чувствую. И очень хорошо.

Она двигалась медленно. То почти полностью поднимаясь над ним, то глубоко насаживаясь, а то двигаясь в совсем небольшом диапазоне, но тогда все же ускоряла движение. Эль привыкала и изучала. Себя. Его.

А Макс только немного помогал. Поддразнивал ее руками, лаская везде, где мог дотянуться. В особенности грудь — возбужденную и упругую, с твердыми сосками, при касании которых Эль буквально разрядом тока пробивало. Подавался ей навстречу или отвечал неожиданными резкими толчками, от которых Габриэль вскрикивала и задыхалась. Сейчас он наслаждался ею. Наслаждался тем, как она выглядела, с какой искренностью отдавалась ему, как познавала себя и как сногсшибательно остро реагировала на его ласки.

И все же, эта нежность была не долгой. То, что начиналось изучением на неторопливых волнах приятной неги, вдруг взорвалось неожиданной страстью. Уж для Макса точно неожиданной. В какой-то момент движения Габриэль стали быстрее. Сначала она сильнее облокотилась на его грудь руками, а затем и вовсе упала на него, обняла. Она вроде бы что-то говорила, но очень неразборчиво, отрывисто и на выдохе. Впрочем, разговоры сейчас были бы совсем не к месту. Макс обхватил ее за ягодицы и буквально насадил на себя. Эль вскрикнула и только сильнее вцепилась в него. Двигалась она. Двигался он. Навстречу друг другу. Со все возрастающей страстью и жадностью.

Максу пришлось изрядно постараться, чтобы не кончить раньше времени. Обнаженная Эль, мокрая и стонущая на нем, буквально взрывала мозг, не давая хоть немного отвлечься, передохнуть. Она требовала продолжать — не словом, ни взглядом. Одним своим видом, своими возбуждением и желанием.

А потому, когда она, наконец, закричала в голос, он смог дать волю эмоциям.

Наверное, в итоге они кончили вместе.

Габриэль даже уткнулась носом в подушку, чтобы кричать не так громко, хотя Макс предпочел бы слышать каждое мгновение ее оргазма.

Потом она долго лежала на нем, ни в какую не желаю слезать. Лежала молча, прижавшись всем телом, доверчивая маленькая и определенно страстная женщина.

Его маленькая женщина.

— Тебе точно не холодно?

Макс с сомнением несколько раз осмотрел ее с ног до головы.

Они выбрались из номера, но уже за полдень и как раз в разгар дождя. Лило как из ведра, но Эль наотрез отказалась от поездки на автомобиле. Хотелось просто погулять, вдвоем, даже если за это удовольствие придется расплатиться мокрыми ногами.

— Я не замерзну, — неуверенно ответила Эль, поглядывая на свои классические черные туфли на приземистом каблуке. Хорошо, что она выбрала простые темно-синие джинсы, которые идеально подходили к классическому полупальто. Так что, если не считать туфлей, она была вполне готова к пешей прогулке.

— Меня очень смущает твоя обувь, — сказал Макс. — Так что первым делом…

Эль не дала ему закончить, взяла за руку. Сейчас этот жест был таким естественным и, вместе с тем, таким интимно-нежным, что в груди защемило от внезапного желания прижаться к Максу изо всех сил. Просто чтобы точно знать, что происходящее — реальность, а не затянувшийся сон.

Он был таки непривычным, когда сменил строгий костюм на светлый «гольф», потертые джинсы и темно-синее короткое пальто. Уже не солидный представительный молодой бизнесмен, а взъерошенный стиляга со смеющимися серыми глазами. И Эль было все еще не по себе от такой разительной перемены. Этот Макс почему-то смущал ее еще больше, чем тот, другой.

Видя ее нерешительность, Макс покрепче сжал ее пальцы и вывел из гостиницы.

У них был один на двоих огромный клетчатый зонт, теплое настроение и желание взять от этих дней все.

У них осталось всего два дня, чтобы насладиться красотой столицы Туманного Альбиона, но они, не сговариваясь, решили не торопиться. Просто нашли по навигатору в телефоне Макса ближайший музей и направились туда. Несколько часов бродили между историческими экспонатами, время от времени останавливаясь, чтобы подслушать гида, который водил шумную группу японских туристов.

Потом сообща решили сходить в кино на какой-то фантастический блокбастер про инопланетян, где от души наелись карамельного попкорна.

Все было идеально. Простой выходной, какой могла бы провести любая другая пара, которая вместе от нескольких дней до десятка лет. Они понимали друг друга без слов, смеялись над одними и теми же шутками, любили одни и те же вещи.

— А теперь — в ресторан, — скомандовал Макс, когда стрелки на часах перевалили за восемь вечера. — И я не принимаю никаких возражений.

— Мне кажется, я неподходяще одета для ресторана, — попыталась возразить Эль, но Макс мягко притянул ее к себе, просунул руку под пальто и погладил по бедру. Простая ласка, от которой ей резко расхотелось говорить.

— А мне кажется, что если ты и дальше будешь так соблазнительно смущаться и краснеть, я окончательно слечу с катушек и превращусь в неандертальца, который потащит свою женщину в пещеру с самыми недвусмысленными намерениями. А мне хочется сохранить лицо и показать своему Одуванчику, что я не прыщавый подросток и могу держать себя в руках. Хоть и с трудом, если честно.