Дж. Уорд - Доля Ангелов (ЛП)

— Как ты выбираешь цветы — это всегда восхитительно, — сказала его мать Лиззи. — Мне так нравятся букеты, которые ты мне приносишь. Я с нетерпением жду дня, когда ты их поменяешь. Всегда новое сочетание цветов, оно никогда не повторяется.

— Спасибо, миссис Брэдфорд. Теперь, если вы меня извините?

— Конечно, дорогая. Я понимаю, что у тебя много работы. Представляю, какая уйма народу здесь побывала. — Мать грациозно махнула рукой, словно махнула перышком в воздухе, ее огромный грушевидный алмаз на шеи поймал блеск солнечного света и замигал, как новогодняя лампочка. — Теперь, скажи мне, Эдвард. Как обстоят дела на Старом складе? Боюсь, что некоторое время я совсем выпала из жизни.

Лиззи сжала руку Лейна, прежде чем оставила их двоих, и Господи, Лейну так хотелось последовать за ней из комнаты. Вместо этого он сел на диван, картина с Ильей Брэдфордом над камином, казалось, он внимательно смотрел на него сверху вниз.

— Все нормально, мама. Просто отлично.

— Ты всегда был отменным бизнесменом. Ты похож на моего отца, знаешь ли?

— Это комплимент.

— Да, в некотором роде.

Ее голубые глаза стали светлее, нежели он помнил, возможно потому, что он не часто смотрел в них. И ее волосы, уложенные как у королевы Елизаветы, не были таким уж густыми, или он уже подзабыл. Кожа казалась настолько тонкой, как лист папиросной бумаги, и была полупрозрачный, словно из тонкого шелка.

Она выглядела на все восемьдесят пять, а не шестьдесят пять.

— Мама? — позвал он.

— Да, дорогой?

— Умер мой отец. Ты же знаешь об этом, правильно? Я говорил тебе.

Ее брови сошлись, но морщины не появились, не потому, что она колола ботокс. Наоборот, она росла еще в ту эпоху, когда молодым дамам не следовало выходить на солнце, не потому, что существовала опасность рака кожи, о которой стало известно в последствии, и не из-за опасности истончения озонового слоя. А всего лишь потому, что зонтик был стильным аксессуаром для богатых дочерей.

Шестидесятые годы богатых людей Юга, напоминали сороковые.

— Мой муж…

— Да, умер отец, не дедушка.

— Это тяжело, для меня настало… тяжелое время… сейчас, — она улыбнулась с таким выражением лица, что он даже не смог понять — чувствует ли она что-то или нет, поняла ли она его слова. — Но мне стоит к этому привыкнуть. Брэдфорды всегда адаптировались. Ох, Максвелл, дорогой, ты появился!

Она протянула руку вперед и посмотрела вверх, он спросил себя, черт возьми, кого она еще там увидела, может у нее глюки.

Он обернулся и чуть не расплескал свой бурбон.

— Максвелл?

— Да, видишь. Заходи к нам в гостиную.

Лиззи указала официанту собрать неиспользованные бокалы и отнести их на кухню. Затем она вернулась, чтобы упаковать последние нераспечатанные бутылки белого вина в коробку, стоящую на полу. Слава Богу, здесь было что убирать. Если она еще дольше провела бы свое время среди этих пустых комнат, она наверное, бы потеряла рассудок.

Казалось, что Лейна мало заботил тот факт, что никто не пришел, но Господи…

Нагнувшись, она подняла коробку и направилась к столам, накрытых белыми скатертями. Пройдя из столовой через двойные двери, она поставила на пол коробку к трем другим в холле для персонала. Может, мы сможет их вернуть, бутылки же были не открытыми?

— Каждый помогает как может, — пробубнила она себе под нос.

Она решила отправиться к бару на террасе, но остановилась перед дверью, прежде чем открыть ее, она все еще была обслуживающим персоналом, и нужно обойти весь дом вокруг, чтобы попасть на террасу.

В Истерли семье было разрешено приходить и уходить через любые двери и в любое время. Для персонала же была введена строгая дисциплина.

И вот опять…

— Да черт со всем этим.

Она не собиралась прикладывать столько усилий и обходить дом вокруг, несмотря на то, что она была сотрудником, в конце концов, она любила мужчину, у которого выдался самый дерьмовый день и это ее убивало, и она хотела появляться и периодически видеть его, а вдруг понадобиться ее помощь, сейчас ее мужчина впервые проходил через такое событие.

Направляясь через заднюю из комнат, она через французские двери библиотеки вышла наружу и остановилась. Она стояла на террасе, откуда открывался вид на реку и дорогу, видневшуюся внизу, здесь все было по старинке — кованая мебель и стеклянные столики, сдвинутые в сторону, чтобы вместить всех людей, которые не пришли.

Бармен, который должен был здесь находится, видно, уже ушел, поэтому Лиззи обошла барную стойку и увидела сложенные пустые коробки для бокалов, а также для бурбона и вина, она потянулась к одному из них.

Она собиралась уже заняться упаковкой бутылок, когда заметила человека, тихо сидящего перед окном, не отрывая глаз разглядывающего что-то в доме.

— Гари?

Стоило ей окликнуть его, как главный садовник с такой быстротой вскочил на ноги, что металлический стул заскрежетал по плитке.

— О, Господи, прости, — рассмеялась она. — Мне кажется, мы все сегодня немного нервные.

На Гари был чистый комбинезон и его рабочие ботинки тоже были чистые. Свою старую потертую бейсбольную кепку «Соленые огурчики в горчице и барбекю», он тут же одел на голову.

— Ты не должен уходить, — сказала она, переворачивая стаканы и укладываю их в коробку.

— Я не собирался сюда. Просто, когда увидел…

— Что ни одной машины нет. Ты увидел, что никто не приехал.

— У богатых людей имеется странное чувство приоритета.

— Бог с ними.

— Ну, пожалуй, я вернусь к работе. Если тебе не нужна какая-нибудь помощь?

— Нет, я сама придумала себе занятие. Но если ты поможешь мне, я закончу быстрее.

— Похоже на то.

— Да, прости.

Он крякнул и направился к ней с дальнего угла террасы, вдоль каменной кладки фундамента, которая удерживала особняк от падения со своего насиженного места.

Позже, гораздо позже, Лиззи удивится сама себе, с чего бы это она решила выйти из-за стойки и отправиться именно на то место, где сидел Гари, наверное, ей было интересно посмотреть, на что он так пристально смотрел. Тогда она так и не смогла себе ответить на свой вопрос. Опять же, она редко видела, чтобы Гари затаив дыхание на что-то смотрел.

Всмотревшись в старое окно… она увидела мать Лейна, сидящую на шелковом диване, словно прекрасную королеву.

Лейн поднялся на ноги и подошел к своему брату Максвеллу. Он хотел обнять его, но понятия не имел стоит ли это делать или нет.

Бледно-серые глаза Макса сузились.

— Привет, брат.

Макс стал еще выше и шире в плечах, по сравнению с ним и Эдвардом, хотя сейчас с Эдвардом не было смысла сравнивать. И у него была борода, закрывающая всю нижнюю часть лица. Джинсы были настолько застиранные, что в некоторых местах продувались, а куртка была, под настоящую кожу, но тоже в большинстве своем была слишком потертой. Рука, которую он протянул для рукопожатия, была мозолистой, а под ногтями виднелась грязь или машинное масло. Лейн заметил татуировку под манжетой рубашки на внутренней стороне запястья.