Агния Кузнецова - Долли

«Это, в самом деле, интересно и нужно», — думала Долли, лежа в постели в своей маленькой комнате. И опять ей представилось...

Семилетняя Долли и ее сестра Екатерина жили у бабушки Тизенгаузен, урожденной Штакельберг, в ее эстляндском имении.

Елизавета Михайловна только что возвратилась из дальней поездки к отцу.

В доме все не так, как обычно. Шумно. Весело. Долли и Катя повисли на шее матери. Слуги носят из кареты в дом вещи. Бабушка суетится, дает указания повару, что приготовить к обеду.

Елизавета Михайловна снимает шляпу, приколотую к волосам длинной булавкой с головкой, украшенной драгоценным камнем, кое-как приглаживает у зеркала волосы и достает из чемоданов подарки от дедушки, передает его приветы, пожелания хорошо изучить французский, немецкий языки и особенно русский. Она необычайно весела и оживлена, сразу же объявляет, что долго не задержится здесь: сняла дачу в Стрельне под Петербургом и на все лето увезет детей.

Бабушка старается, чтобы никто не заметил, как она расстроилась. Но Долли чувствует это. Она бросается к бабушке, обнимает ее так крепко, что светлая шаль, накинутая на ее плечи, сползает, и чепец, украшенный бантами, приколотый шпильками, съезжает набок.

— Бабушка, дорогая! Мы ведь только на лето. А к осени снова к тебе. Иначе я не могу. Заскучаю по тебе сильно.

Долли не преувеличивает. Она любит бабушку не меньше матери. Этот старый деревянный дом, простые обычаи жизни — все ей бесконечно дорого.

Не знает Долли в этот момент, что судьба ее, Катеньки и матери скоро переменится. Двадцативосьмилетняя Елизавета Михайловна выйдет замуж за генерала Хитрово. Правда, с бабушкой девочки будут еще жить некоторое время, но в 1815 году наступит разлука. Хитрово получит назначение российским поверенным в делах при великом герцоге Тосканском и семья переедет во Флоренцию.

Позднее Долли будет писать в своем дневнике, что после самой скромной жизни у бабушки попала она «в среду самого высшего света и самых элегантных обычаев».

— Здравствуйте, Дарья Федоровна! — негромко сказал Григорий.

Долли принимала книги у читателя. У стола стояло несколько человек. Сегодня в библиотеке читателей было много.

— Здравствуйте! — Не называть же его Григорием Ивановичем! Да и просто по имени называть не пристало после одного посещения библиотеки и короткого делового разговора.

Но, отвечая на его приветствие, она все же оторвалась от работы, выпрямилась, отбросила на спину косу и чуть приметно улыбнулась.

Григорию тоже странно было называть ее Дарьей Федоровной. Она же, наверное, вчерашняя десятиклассница. Но в библиотеке так полагалось. Интересно, как попала она работать в эту библиотеку? Наверное, провалилась на экзаменах в вуз и поступила сюда до следующих экзаменов.

Он отошел от стола. Стал разглядывать стенды. Вот под стеклом книги с автографами известных советских писателей, подаренные библиотеке. Вот выставка книг по истории Москвы. А там рядами полки книг, с торжественной загадочностью уходящие в глубь удлиненного зала. Напротив входной двери — дверь в читальный зал. Он полукруглый, с продолговатыми окнами, закругленными сверху и красиво задрапированными бежевыми шторами. С лепных потолков низко к столам опускаются люстры.

Григорий подумал: дом старинный. Чей же? Кому принадлежал он век назад? И усмехнулся: может, и тут какое-нибудь совпадение. Может быть, этот дом каких-нибудь князей — родичей Кутузова. Не случайно же на высоком крыльце библиотеки выстроилась целая колоннада. Надо будет спросить Дарью Федоровну.

Григорий долго еще разглядывал стенды, полки с аккуратно расставленными книгами, читал названия авторов на их корешках. Иногда отрывался, поглядывая на Долли, которую атаковали читатели. И однажды встретился с ее взглядом, обращенным к нему.

Она помнила, что он здесь. На сегодня Григорию этого было достаточно. Она помнила. Ему было приятно и от этого и от того, что он вдруг попал в какой-то другой, до этого совершенно неведомый ему мир — священную обитель книг, светлый храм, соединяющий прошлое всего человечества с настоящим, с грядущим. И, как в храме, здесь хотелось говорить тихо и поклоняться его весталкам — женщинам, владеющим тайнами книг, тайнами тайн.

Когда читатели понемногу покинули зал, Долли подошла к Григорию.

— Я приготовила вам несколько книг. Некоторые запросила в других библиотеках. Их пришлют вскоре. У вас есть телефон? Как только получу, позвоню.

Она нашла его читательский билет. Записала телефон. Передала ему книги.

К столу подходили новые читатели, и Григорию ничего не оставалось делать, как поблагодарить Долли, попрощаться с ней и пойти к вешалке.

В своем временном пристанище, в квартире родственников, он находился один. Двоюродный брат с женой вчера уехали на курорт.

Григорий до полуночи не выпускал из рук книгу.

И другая жизнь — тех, кто когда-то населял землю и чьи следы остались, — жизнь любопытная и порой непонятная проходила перед ним.

А Долли перечитала эти книги и снова под впечатлением далеких событий вспоминала и записывала.

...Маленькая домашняя церковь Бутурлиных, с которыми так дружна семья Хитрово.

Пасхальная заутреня.

Нарядные Долли и Катенька стоят в церкви с гувернанткой — старой девой. Девочки в белых платьях, с белыми лентами в распущенных волосах. В руках горящие свечи, огонь которых блестит в их оживленных темных глазах.

Отец дома: болеет. Теперь это с ним случается часто. Мать поет в церковном хоре. Ее сильный бархатистый голос покрывает другие голоса:

— Христос воскресе из мертвых, смертью смерть поправ!

Молящиеся идут за священником в белой парчовой рясе, за хором, за плащаницей, тоже покрытой белой парчой, которую несут вокруг церкви. Прихожан немного. Во Флоренции мало было православных.

...По вторникам и субботам в особняк русского посла Хитрово съезжаются гости со всего города. Веселые балы Хитрово любят флорентийцы, а когда в маленьком зале ставится трагедия, в которой Елизавета Михайловна играет главную роль, все бурно восторгаются ее талантом. Иногда и Катенька играет в трагедиях какие-нибудь небольшие роли. А Долли не хочет. Ей интереснее смотреть трагедии, а не участвовать в них. Больше всего ее интересуют встречи с необычными людьми, которые посещают их дом. Когда М-м де Сталь с сыном Августом, немецким писателем Вильгельмом Шлегелем и другом ее Альбертом Фокком путешествовала по Италии, она бывала в их доме, Долли со вниманием ловила каждое слово знаменитой писательницы. Девочка хорошо знает французский, немецкий, итальянский языки. А вот русскую разговорную речь, к великому огорчению матери, стала забывать.