Карина Хейл - Ложь (ЛП)

Она качает головой.

— Нет. Я пытаюсь. Я найду.

— Гребаный ад, Наташа, — моим губам больно даже произносить ее имя. — Ты не можешь находиться рядом с ней. Она - яд.

— Большую часть времени она не трогает меня, — говорит она. — Но она наблюдает за мной. Для меня было очень рискованно приходить сюда.

— Знаю, — произношу я, делая глубокий вдох. — Так почему ты пришла сюда?

Она кусает губу, брови сведены вместе.

— Мне нужно было снова увидеть тебя. Нужно поговорить с тобой, — смотрит назад на дверь, словно ждет, что Мелисса придет с ключом и откроет ее.

— Не переживай, — говорю ей, тоже глядя на дверь.

— Если она поймает меня здесь...

— Не важно, — говорю я. — Она не может больше навредить мне.

Она хмурится.

— Что ты имеешь в виду?

Я откидываюсь назад в кресле.

— У меня только что была встреча с деканом и заместителем кафедры. Я рассказал им все, Наташа.

Она беспомощно смотрит на меня. Я ожидаю, что она рассердится, закричит, но вместо этого в ее глазах видно мерцание надежды.

— Что они сказали?

Пожимаю плечами.

— Они слушали. Большую часть времени. Сказали, что все обсудят и сообщат мне.

— Тебя не уволили?

— Нет, меня не уволили. Но это никогда и не было проблемой. Дело не в том, чтобы рассказывать им, что я сделал, и не быть наказанным за это. Речь идет о том, чтобы сказать им, что я планирую продолжать делать.

— Планируешь продолжать? — повторяет она.

Мой смешок короткий и сухой.

— Наташа. Не знаю, что ты думаешь делаешь, пытаясь спасти меня, спасти мою работу. Но это не работает. Я не закончил с тобой. Ты не уйдешь так легко. Я хотел знать, смогу ли я продолжать встречаться с тобой, даже если прямо сейчас тебя у меня нет.

— А что, если они скажут, что ты не сможешь встречаться со мной? — тихо спрашивает она. — Что, если они заставят тебя выбирать.

— Тогда ты знаешь, что я выберу, — говорю ей. — Тебя. И тебе придется принять это, потому что я тебя не отпущу. Никогда. Я люблю тебя. Ты, кажется, не понимаешь, как крепко связаны наши души.

Ее глаза смягчаются, на губах появляется слабая улыбка. Я ожидал, что она будет упрямиться, бороться с моим решением, скажет мне, что ей нужно делать то, что правильно, и оставит меня, чтобы я мог сохранить работу.

Но, несмотря на тревожность, она почти кажется... счастливой.

Подобная перемена настораживает, хотя знаю, что мне не стоит сомневаться.

— Мне нужно кое-что тебе рассказать, — говорит она, и на какой-то момент я беспокоюсь, что она скажет, что встретила кого-то другого и не может быть со мной, как бы я ни старался, независимо от того, насколько сильно я люблю ее.

— Что? — шепчу я, пытаясь оставаться спокойным.

Она закрывает глаза, облизывая губы, словно пытаясь собраться с силами. Чем дольше тянется время, тем больше я боюсь, что действительно навсегда потеряю ее. Эта мысль ужасает.

Комната погружается в тишину.

Пульс стучит у меня в ушах.

Наташа делает глубокий вдох.

— Я беременна.

Слова повисают между нами.

Это последнее, что я ожидал услышать. На самом деле, не уверен, что расслышал правильно.

— Ты что?

Она открывает полные слез глаза. Не могу сказать, это слезы счастья или наоборот.

— Я беременна, Бригс. Я сделала несколько тестов. Ходила к доктору. Все положительные.

— И он мой? — говорю я, хотя чувствую себя идиотом, спрашивая подобное.

Она соответствующе смотрит на меня.

— Конечно, он твой. Я спала только с тобой. Он твой, Бригс, — глядя в сторону, пытается сделать вдох. — И я не знаю, что ты чувствуешь по этому поводу и что хочешь делать, но я просто хотела сообщить тебе. Потому что тебе нужно знать. Ты заслуживаешь знать. И я сохраню его.

Я не могу двигаться. Не могу дышать.

Не могу думать.

Единственное, что движется, это мое сердце, продолжающее быстро биться и танцевать, чувствуя себя таким легким, что оно может просто уплыть.

— Ну, — говорит она, вытирая слезу и складывая руки. — Скажи хоть что-нибудь.

Но я ошарашен.

Радость, проходящая через меня, огромна.

Я онемел от чертового счастья.

— Я... ты беременна, — шепчу я.

— Да, — говорит она, — твоим ребенком, — шмыгает носом и посылает мне самую шикарную улыбку. — Я стану мамой.

Черт побери.

Черт. Побери.

— Ты беременна моим ребенком, — говорю я, пытаясь встать на ноги, хотя и не чувствую их, не чувствую ничего, кроме этого света внутри меня, пытающегося вырваться наружу. — Ты беременна.

— Да, да, — говорит она, посмеиваясь. — Это хорошо, правда? Скажи мне, что это хорошо, Бригс, я так чертовски испугалась, — ее лицо вытягивается, и я вижу, как она чертовски напугана.

И вот тогда это все ударяет меня. Реальность. Масштаб всего происходящего.

Вот тогда я прихожу в себя.

Я подхожу к ней и притягиваю ее в объятия, крепко держа, целую ее макушку, снова и снова.

— Да, это хорошо, это так чертовски хорошо, — говорю ей, и теперь приходят слезы. Не могу сдержать их, даже не пытаюсь. — Наташа, даже не знаю, что сказать, но это хорошо. Я люблю тебя. Я так тебя люблю, и я... — прерываюсь, рыдание вырывается из меня. — Я хочу этого больше всего на свете. Это так прекрасно. Он будет твоим и моим. Мы будем любить его.

Она держится за меня так же крепко, как и я за нее, и теперь тоже плачет, мягко хныча в мою грудь.

— Я хочу этого, Бригс. Я хочу, чтоб мы снова были вместе. Хочу быть с тобой, я хочу любить тебя и продолжать. Не хочу делать все это в одиночку.

Я отступаю и беру ее лицо в руки, улыбаясь так широко, что мое лицо, кажется, может треснуть, хотя слезы продолжают течь по щекам, и все на вкус, как соль.

Это вкус радости.

Начала.

Жизни.

— Тебе никогда не придется делать это в одиночку, — говорю я, глаза ищут ее. —Мы в этом вместе. Мы всегда , с того момента, как я встретил тебя, были в этом вместе. Это наш ребенок. Это о нас. Это наше будущее. Мы так много пережили, чтобы оказаться здесь и сейчас, и тебе нужно знать, что ничто, ни колледж, ни друзья, семья или карьера или что-либо еще, не помешают нам. Мы заслуживаем любви. Мы этого заслуживаем.

Она кивает, и я отвожу волосы от ее лица, глаза опухли, но она все еще разбивает мне сердце.

— Я обещаю, что больше не позволю тебе уйти, — говорит она. — Обещаю бороться.

— Просто обещай встать, — хрипло говорю ей. — Что бы ни встретилось нам на пути. Обещай мне, что будешь вставать. К черту пепел. Ты - огонь. Мы - огонь.

— Мы - огонь, — говорит она. — Так и есть.

Еще одна волна радости врезается в меня, и я издаю небольшой, безумный смешок. Целую ее лоб, щеки, нос, губы. Целую ее и рассказываю, как я ее люблю, и сделаю для нее все. Говорю ей, как сильно уже люблю ребенка, и что буду лучшим отцом, каким могу быть. Говорю ей, что она будет отличной матерью, и это только начало, начало всей нашей совместной жизни. Третий шанс.