Надежда Манченко - Уходя, оставляйте записку.

– У тебя есть, что выпить?

Я кивнула и сказала ей, где находиться бар с выпивкой.

– Ничего себе выбор, да ты алкоголик, мать! – посмотрев на две бутылки мартини, две – виски и еще несколько видов водки, коньяка и одну бутылку Бейлиса, Белка выбрала мартини. – С него-то и начнем!

После выпитой бутылки и банки оливок, которые нашлись в моем холодильнике, и наших рассказов о том, какие мужики херовые, мы начали засыпать. Но тут дикий крик Леси вывел меня из объятий Морфея.

– Чего ты орешь?

– А чего оно так пищит? – указывая на стол, спросила Леська. На столике стоял Матвея ноутбук. И как я его раньше не заметила? Оказывается, он был включен, и сейчас пришло сообщение на почту. Именно этого звука и резкого включения экрана испугалась моя собутыльница.

– А давай посмотрим, что там? – предложила отчаянная Леся.

– Ну, не знаю… – засомневалась я.

– Давай, мы осторожно, он ничего не узнает. Может это то письмо от неизвестного полковника.

Вот, что делает с девушками алкоголь. Как можно открыть письмо, а потом сказать, что ничего не трогали? Но я поддалась Лесе.

Спустя два часа я сидела абсолютно трезвая и до боли в глазах вчитывалась в письмо, присланное на почту Матвея раз десятый. Леся мирно похрапывала рядом.

– Господи не может быть! – как в бреду повторяла я, вот что было в письме:

«Кому: Вершинину Матвею.

От кого: Терехова Александра.

Тема: Документы об усыновлении.

Здравствуй, Матвей. Извини, что не смог встретиться с тобой. Мне жена сказал, что ты приезжал в пятницу. У меня внеочередная командировка. В общем, я не любитель писать длинные письма, поэтому прикрепляю файлы по твоему вопросу: поискам матери. Документы это с твоего детского дома. Там все еще работает тот же директор, что и двадцать пять лет назад. Мои люди поговорили с ним, он признался, что в 1990 году к ним в детдом привезли ребенка в возрасте трех лет. Мои ребята показали фото, сделанное твоей приемной матерью, директор сказал, что это и есть ты. Но фамилия и имя у тебя были другие. Человека, который привел тебя, он запомнил хорошо, по рубцу на шее. Этот человек не хотел называть своей фамилии, но пришлось написать твое, хотя пообещали, что не будут разглашать его. Звали тебя Сосновский Михаил Сергеевич, 1988 г.р. Рожден в 5-м городском роддоме г. Бреста. Удачных поисков, если тебе это все еще необходимо».

К письму прилагались: свидетельство о рождении и документы по усыновлению маленького Михаила, который стал Вершинином Матвеем Александровичем, матерью которого являлась Вершинина Анастасия.

Сосновская – девичья фамилия моей матери. Не верю я в такие совпадения! Нужно срочно лететь к матери. Отец может всего и не знать,… бабушка не скажет, а дед… этот человек противен мне! Мама – единственный человек, который в состоянии объяснить мне, что все это значит! Надеюсь, она будет более адекватной, чем в прошлую нашу встречу.

Взяв телефон, я набрала Матвея. Отключён. Набрав другой номер, тут же услышала приятный женский голос.

– Доброе утро, девушка подскажите ближайший рейс в Кельн?

– У нас прямого рейса нет. Есть в Мюнхен, а от туда уже в Кельн.

– Простите, забыла. Так когда?

– Сегодня, в 12:55.

– Бронируйте, Виноградова Вероника.

– Один? – переспросила девушка.

– Да.

Уладив все вопросы, я пошла в душ, нужно хоть немного прийти в себя. После того, как я вышла из ванной, стала собирать вещи.

В десять утра я подняла Лесю и сказала, что улетаю.

– Ты уверенна? – спросила она, когда мы уже стояли во дворе и ждали такси.

– На все сто. Я должна покончить с этим. Мне надоели эти тайны. Позвони, пожалуйста, моему папе, когда я улечу, и передай, пусть он срочно прилетает в Кельн. Скажи, что я все знаю.

– Хорошо, только я так и не поняла, неужели твоя мама жива?

– Да, Белка, я тебе обязательно все расскажу подробно, когда сама пойму, что происходит. Все, спасибо, что ты сегодня была со мной, пока. Я позвоню, когда приеду.

– Пока, удачи тебе. Ни пуха, ни пера. – Пожелала Леся, обняв меня.

Я села в такси и сказав «к черту», уехала.

========== Глава 9 ==========

Выйдя из аэропорта Кельна, я очутилась в сером, продрогшем и по-осеннему, хотя был только август месяц, холодном городе. Прямо, как мое настроение. Купив зонт в одном из магазинов аэропорта, я вышла на улицу, поймала такси и, назвав нужную мне улицу, откинулась на сидение, прикрыв глаза. Приехав на место и заплатив таксисту немного больше положенного, я вылезла из машины.

– Фрау, Вероника, что-то случилось? Вы, позвонили и так неожиданно сказали, что приехали и хотите увидеть вашу матушку. – Спросила Агния на немецком, стоявшая рядом с ней молодая монахиня перевела мне это же на английский.

Я позвонила Агнии, когда выходила из самолета, сказала, что буду у них через часа два.

– Пойдемте, я не говорила фрау Тамаре, что вы будите, как вы и просили, – отчиталась Агния, провожая меня в хоспис.

– Спасибо! – искренне поблагодарила я женщину. – Скажите, у нее кто-то был, пока меня не было?

– Да, вчера приезжал мужчина, в возрасте, просил, что бы мы подготовили Тамару к переезду. Сказал, что приедет завтра.

– Спасибо, еще раз.

– Мы пришли. Тамара, к вам гости. – Произнесла настоятельница, открыв дверь.

Мама, сидела в кресле и смотрела телевизор. Она не ожидала никаких гостей и поэтому с огромным удивлением посмотрела на Агнию и на чистом английском произнесла:

– Агния, милая я никого не жду. По крайней мере, сегодня.

Я зашла в комнату.

– Вероника, ты?! – ошарашенно проговорила мама, резко встав с кресла. Да-а-а, для тяжело больной она слишком резво это сделала.

– Я, мама, я. Агния, мы поговорим?

– Да, конечно, сколько угодно. Если нужно, вы можете здесь остаться, переночевать, – предложила Агния. Я кивнула, она вышла, тихо прикрыв за собой дверь.

Мама села обратно в кресло. Я подошла к ней и спросила:

– Скажи, ты и сегодня будешь делать вид, что ты очень больна и ничего не помнишь?

Мама продолжала молчать.

– Хорошо, тогда я присяду рядом с тобой и расскажу одну историю.

Двадцать пять лет назад в одном маленьком городке жила девушка, звали ее, ну, пусть будет Настя. Жила бедно. В маленькой квартирке, с родителями, потом мама умерла, но это не так важно. Работала в детском саду поваром. Все ее подруги повыходили замуж, родили, некоторые даже успели развестись, а она никак не могла встретить своего единственного. Но в один прекрасный день, познакомилась с молодым предпринимателем Петром. И прожив с ним год, вышла замуж и забеременела. И все бы у них было хорошо, если бы ее мужа не посадили, когда Настя была на седьмом месяце. Испуганная и, не веря, что ее любимый Петя может быть контрабандистом, как ей сообщили в милиции, когда она пришла подавать заявление, об исчезновении. Она буквально дневала и ночевала в участке. Но спустя пару дней, когда Петю перевели в следственный изолятор, так и не дав увидится с женой, Насте стало плохо, и ее отвезли в больницу. Она очень нервничала и кричала, что если ее мужа посадят, то она оставит ребенка. Он ей не нужен. От бесконечных слез, истерик и переживаний, у нее начались схватки. Ее перевезли в роддом. И спустя сутки она родила мальчика. Когда Настя увидела своего сына, то тут же передумала его отдавать. Этот маленький комочек счастья кричал, хоть и был совсем слабым, недоношенный. Ребенка унесли. А Настя долго отходила от лекарств, которыми ее напичкали. На следующее утро она проснулась и спросила можно ли увидеть сына. Врач, отвел взгляд и тихо сообщил, что ребенок умер. Якобы он родился мертвым. Настя кричала, что это не правда, что она слышала, плачь, видела его, брала на руки. И он дышал, смешно причмокивал,… но ей показали тело малыша. По ее мнению это был совершенно другой ребенок. Сколько ей не пытались доказать, что все дети похожи, когда только родились, она не унималась. Прошло несколько дней и ее выписали. Приехав домой, она узнала, что ее Петю посадили на три года. Это ее добило еще больше. И если бы не отец, который помогал падчерице в этот тяжелый период ее жизни, неизвестно, что с ней случилось бы.