Тереза Рэйгэн - Игра за счастье

— Я думаю, что у меня позднее созревание, как у моей мамы, — продолжила Молли. — И, — добавила она, — вероятно, вы будете рады услышать, что я являюсь капитаном баскетбольной команды.

Макс улыбнулся при мысли о том, насколько храброй она была. Во время разговора Молли ни разу не отвела от него свой взгляд. Девочка перестала плакать, и её неугомонные пальцы были единственным признаком того, что она нервничала. Он мог только представить себе, как трудно должно быть для неё сейчас стоять перед всеми, не зная, что следует делать с ним или с этой затруднительной ситуацией.

Кари, наконец, подняла голову. Когда их взгляды встретились, её глаза были широко распахнуты и взгляд был испуганным. Ничто больше не указывало на бескомпромиссную женщину, которую он встретил, когда впервые увидел в практике доктора Стоуна.

— Я постоянно получаю первые места, — сказала Молли, и его мысли снова вернулись к маленькой девочке, которая только что сообщила, что она дочь Даттона, его собственная плоть и кровь.

У него была дочь . Эта мысль была нереальной.

— Мне нравится один мальчик, его зовут Грант. Вы уже знакомы. Раньше я посещала уроки балета, однако, я не очень в этом хороша. Мне нравится играть в видео игры и посылать друзьям электронные письма. Я люблю пиццу, но кто её не любит? — Молли улыбнулась. — Думаю, что это всё. Если вы когда-нибудь захотите позвонить мне, чтобы поговорить... мой номер у вас есть, — она повернулась к Кари. — Теперь мы можем уйти?

Макс хотел последовать за ними к двери, но его ноги просто не двигались, и мозг был как каша. Никто не сказал ни слова. Что ж, это было не правильно. Прежде чем Кари ушла, она сказала, что сожалеет. Молли пожала плечами и осторожно ему улыбнулась, прежде чем направилась за своей матерью в дом.

Бреанна положила ему руку на спину и попыталась подтолкнуть Макса в направлении дома.

— Не хочешь ли ты пойти и сказать что-нибудь бедной девочке?

Макс покачал головой, наблюдая за тем, как они прошли через двойные двери и исчезли на пути к входу.

— Нет, — ответил он. — Мне нужно подумать.

Глава 14

Макс припарковался на обочине перед домом Линдси, выключил двигатель, и какое-то время просто сидел. Прошло уже три дня, как он узнал о том, что у него была дочь, но до сих пор не мог привыкнуть к этой новости.

Мысли о том, что его ждала ранняя смерть, не хотели покидать его голову, он никогда не желал заводить семью, но вмешалась судьба, не оставляя выбора, и теперь Даттон испытывал только опьяняющее чувство счастья. Макс всегда считал, что если бы имел свою семью, ощущение ответственности было бы подавляющим. Однако сейчас чувства были прямо противоположные. Он был взволнован и полон энергии.

Макс много думал о маленьком выступлении Молли на барбекю. Каждый раз, когда в памяти всплывали её слова, от охватывающей его подавляющей потребности защищать свою маленькую девочку, к глазам Даттона подступали слёзы. Он чувствовал, что-то ещё... глубокую любовь... тот же самый вид безоговорочной любви, которую он испытывал к своим сёстрам и матери, но почему-то сильнее и глубже. Как он мог уже любить ребёнка, которого едва ли знал?

Макс посмотрел на дом с пышными цветочными горшками и белыми оконными рамами. Его дочь на протяжении тринадцати лет жила в этом доме. Эта мысль была за пределами воображения.

Сегодня была среда. Вчера, после небольшого поощрения от Бреанны, он позвонил Кари, чтобы спросить, не разрешила бы она Молли в течение нескольких дней пожить у него дома, чтобы они могли получить возможность познакомиться получше. Хотя все её тёти, дяди и бабушка вернулись в Санта-Барбару, Бреанна ещё находилась у него. Кари неохотно согласилась.

Он был зол на неё, потому что она не рассказала ему об их дочери, однако, сделал несколько звонков. Несмотря на то, что его мать не могла вспомнить, разговаривала ли почти четырнадцать лет тому назад с молодой женщиной, она не исключала такой возможности. Люди, отвечающие за почту от фанатов «Лос-Анджелес Кондорс» объяснили ему, что каждую неделю они получали десятки писем от женщин, утверждающих, что один из игроков стал отцом их ребёнка. Как правило, они требовали денег. Вполне возможно, что письмо Кари сохранили или выбросили вместе с остальными.

Одна его часть жалела Кари. Ему потребовался всего лишь пятиминутный разговор с дочерью, чтобы понять, что она была хорошей матерью. Тем не менее, на данный момент лучше, чтобы её не было рядом, и она не могла всё время контролировать Молли, пока он проводит время со своей дочерью. И то, что касалось его чувств к Кари... Теперь Макс больше не был уверен, что испытывает к ней. Мужчина решил разбираться со всем постепенно.

Он вылез из машины и пошёл по дорожке к дому. Послеполуденное солнце припекало спину Даттона. Высоко в небе пролетала стая гусей, и громко гоготала, как если бы они хотели объявить о его прибытии.

Дверь открылась прежде, чем он успел дойти до неё. Линдси вышла из дома и закрыла за собой дверь.

— Привет, Линдси.

— Привет, Макс.

На ней были джинсы и футболка, и выглядела она так, как он себя чувствовал... эмоционально истощённым.

— Я надеялась, — сказала Линдси, — мы могли бы поговорить, прежде чем ты пойдёшь к Молли.

Макс ждал.

— Молли и Кари – единственная семья, которая у меня есть. Если ты когда-нибудь обидишь одну из них, я буду преследовать тебя, Макс. И сделаю твою жизнь адом.

— Я никогда бы не навредил им, — сказал он и засунул руки в карманы. — Это всё?

Она покачала головой.

— Прошлой ночью я не могла уснуть. Мне нужно знать, есть ли у Кари причины для беспокойства.

— В чём?

— В том, что ты наймёшь адвоката и попытаешься получить опеку над Молли.

Ещё три дня назад он размышлял о том, чтобы провести остаток жизни с Кари, однако сохранил эту деталь для себя.

— У меня ещё не было времени подумать над этим.

— Как ты можешь быть уверен, что Молли твоя дочь.

Макс почувствовал укол сомнения.

— Она знает, что я её отец, а я знаю, что она моя дочь, — Даттон прищурил глаза. — Сейчас ты хочешь мне сказать, что это не так?

Она опустила свою руку.

— Нет.

— Хорошо. А теперь, будь добра, отойди в сторону, и позволь мне...

Линдси сделала шаг вправо и перегородила ему дорогу.

— Что, если Молли не хочет с тобой ехать?

— Ты спрашивала её об этом?

— Нет.

— Почему бы нам тогда не зайти внутрь и не спросить?

— Не до тех пор, пока скажешь мне, почему ты не ответил ни на одно письмо Кари.

— Я ничего не получал.

— И для тебя этого достаточно?

— Да, думаю, так оно и есть. А что ты ожидала? Ты думала, что я просто сбегу, даже не попытавшись узнать дочь, о которой никогда не знал, что она у меня вообще есть? Ты думала, что я бы так же внезапно исчез из жизни Молли, как проявился в ней?