Виктория Лангрейн - Сакура на краю вулкана

- Только не стоит сильно идти в наступление, а то так можно и не жениться, - пошутил Натан.

- Я начинаю считать, - прервала его веселье девушка, - Иии, раз, два, три…

С нескольких попыток у Натана даже стало получаться, а когда наставница решила закрепить результат, то дела пошли как нельзя лучше.

Вскоре Тадеушу начало надоедать его наблюдательное занятие. О том говорил лениво блуждающий по комнате взгляд и расслабленная поза. Казалось, что под следующее размеренное «раз, два, три», мужчина сможет закрыть глаза и спокойно уснуть.

К этому моменту Элин объяснила своему ученику практически всё, что можно было передать словами: шаги, движения, положения и повороты головы, фиксация взгляда, чтобы из-за кружений не вызвать тошноту, да и прочее. Теперь следовало переходить к следующему этапу, который заключался в совмещении всего вышеупомянутого в единое целое для создания танца.

- Начнем? - произнесла она и вплотную приблизилась к Натану.

- Что ж, пожалуй, я решусь и на это.

- Держите крепче!

Её левая нога скользнула между колен мужчины и осталась там зафиксированной, а правая плавно была вытянута носком чуть в сторону. После Элин удостоверилась, что партнер так же верно расположен, как и она, чтобы беспрепятственно выгнуть спину с необычайной грацией.

Нескромная близость их ног и её волшебная гибкость сделали то, от чего сонливости молодого мужчины настал конец. От резкого напряжения, охватившего все тело, Тадеуш почувствовал, как мышцы живота сократились, вытолкнув в желудок нечто-то такое, что камнем провалилось в неведомые глубины организма. Осторожная ревность завладела его сознанием, как навязчивая идея, которая выискивает в каждом прикосновении что-то непозволительное.

Их танец закончился на первом же счете ошибкой Натана, но начальная поза все никак не давала покоя младшему Моору. А самым невыносимым было то, что он не имел права прерывать процесс обучения. Ему оставалось только жадными рывками отмечать её красивые, изящные движения да мягкие касания к чужому телу.

С одной стороны, оказаться на месте брата и танцевать на помолвке Тадеуш не согласился бы ни за какие обещания. Но с другой стороны, сейчас Адалина в физическом плане была гораздо ближе к Натану, чем к нему. Как бы долго он на неё не смотрел, осознание того, что она спокойно может находиться в руках другого мужчины, накрывало все новой и новой волной. Светловолосая девушка по собственной воле спокойно прижимала оголенные колени к чужим ногам, указывая верное расположение в танце. И не было на лице никаких пунцовеющих пятен или расширенных в испуге глаз.

- Ещё раз? – спросила Элин, взглянув на застывшего Натана.

- Нет, думаю, что на сегодня всё, - его взгляд был направлен на настенные часы. – Кажется, нам с Тадеушем пора заняться кое-чем более важным.

- Что ж, - тихо ответила девушка, - азы я вам показала, теперь лучше бы начать тренироваться с Маргаритой, чтобы потом не было никаких неудобств.

- А я-то надеялся на следующую встречу, - собеседник усмехнулся и в легком наклоне туловища поцеловал правую руку Адалины. – Благодарю.

Девушка рассмеялась, а затем присела в шутливом реверансе. Она не восприняла поведение мужчины как что-то непозволительное, в отличие от кого-то третьего, кого эти двое благополучно игнорировали.

- Натан, - донеслась волна раздражения от широкого окна.

- Ты прав, нам пора.

И если Тадеуш не хотел придушить собственного брата в этот самый момент, то желание сломать что-нибудь присутствовало точно. Элин внимательно наблюдала за поведением обоих мужчин, все больше убеждаясь в том, что они очень разные.

- Я провожу Адалину, - сообщил Тадеуш, когда Натан попрощался с девушкой и направился к двери.

- Делай это в темпе, отец не любит ждать, - послышался ответ, который вызвал у Элин умилительную улыбку. Некоторые привычки, оказывается, передаются по наследству.

***

Высокие стройные деревья окрашивались мягкими оттенками вечера по обеим сторонам от Адалины, когда она вместе с Тадеушем шла по кипарисной аллее. В её конце начиналась короткая подъездная дорога, где девушку уже ждал автомобиль.

- Я думаю, что у него все получится, - уверенно произнесла Элин, кутаясь в свою короткую кофточку поверх бледно-желтого платья.

- Получится, - холодно отозвался собеседник.

Они только ступили на гладкий камень аллеи, а девушке уже приходилось спешить за мужчиной, так как тот внезапно устремился вперед. Его нервное состояние чувствовалось и в этой резкой походке, и в пустых ответах, а хуже того, читалось и на лице.

До легкой обиды Элин не понравилось такое отрешенное настроение, поэтому она вложила все силы, чтобы ускориться ещё больше и обогнать собеседника. Когда тонкая фигура скользнула вперед и замерла на его пути, он тоже остановился. Взгляды их столкнулись, но как бы она не хотела выразить всю свою решительность, плавные линии лица были слишком мягкими. Ещё нежнее её красоту делали два аккуратных пучка волос за небольшими ушами. Они теперь щекотали кожу шеи, так как девушке пришлось высоко поднять голову.

- Ты злишься на меня? – осторожно спросила Элин.

- Ты не боялась быть рядом с другим, - его серьезный тон звучал упреком, но никак не злостью.

- Я боюсь мужчин только в том случае, если они сами решают, чего я хочу. И когда таким решениям я противиться не могу.

Она вернула ему упрек в двойном размере, от чего Тадеуш был немало удивлен.

- Тебе не о чем беспокоиться, - тихо продолжила Элин, - это не первый раз, когда ко мне обращаются за помощью, поэтому у меня давно выработался некий профессиональный навык. К чужим прикосновениям во время танца я отношусь совершенно нейтрально.

- Мне не нравится этот навык, - произнес молодой мужчина.

- Если ты завидуешь, то могу и тебя научить танцевать вальс, - губы её растянулись в улыбке.

- А если ревную?

Когда Элин находила в себе очаровательную смелость подшучивать над ним, то Тадеушу, откровенно говоря, становилось неприятно и неловко. В такие моменты все внутри него требовало вновь занять лидирующую позицию их отношений, а для этого хватало лишь прямолинейности. И смущенная, раскрасневшаяся девушка вновь оказывалась в его полной власти.

Только на этот раз смятение Адалины переросло в робкое огорчение, выразившееся лишь молчанием да резким разворотом на сто восемьдесят градусов. Он так и не смог понять, чем задел её, и даже не решился это выяснить. Их путь до конца аллеи продолжился под мерное шуршание темнеющей листвы, но когда они оказались в полушаге от автомобиля, Элин неожиданно заговорила:

- Ты ведь сам позвонил.

- Верно, - ответил молодой мужчина, внимательным взглядом охватывая ровную спину перед собой.