Пенелопа Уорд - Дорогой сводный брат

Это происходит на самом деле.

Внезапно меня пробила нервная дрожь, заметив это, Элек положил руки на мои плечи.

— Ты дрожишь. Может это плохая затея.

— Я не нарочно. Это просто волнение… в хорошем смысле.

Он посмотрел на меня, и в тот момент в его взгляде мелькнуло сомнение. Я наклонилась вперед и, сжав его лицо ладонями, поцеловала, искренне пытаясь доказать свою готовность ко всему. А затем, в последний раз заглянув ему в глаза, произнесла:

— Я хочу этого.

Несколько секунд Элек всматривался в моё лицо, затем поставил меня на ноги и встал сам. Он медленно провёл подушечками пальцев вдоль моей шеи и обхватил её рукой под подбородком, словно собирался задушить. Но все было иначе: он просто сжимал мою плоть, нежно поглаживая большим пальцем. Я почувствовала, что становлюсь влажной только от того, как он смотрит на меня. Так словно в мире нет ничего более желанного, чем я.

— Люблю твою шею. Это было первым, что мне захотелось поцеловать. Такая хрупкая и изящная.

Я закрыла глаза и отклонила голову назад. Но он не поцеловал, а просто легонько сжимал пальцами мою шею.

Наконец, его руки опустились ниже, и Элек медленно стянул с меня майку. Его глаза блестели, когда парень рассматривал мою грудь.

В момент глупой неуверенности в себе, я ляпнула:

— Они маленькие.

Горячими губами он провёл по моей щеке и сказал на ушко:

— Отлично. Они идеально подойдут для моего рта.

Сжав руками мою талию, Элек присел и стянул с меня шорты.

— Чёрт, — тихо выругался он, когда обнаружил, что на мне нет нижнего белья, и взглянул снизу вверх с озорной улыбкой на губах.

Отшвырнув шорты в сторону, я стояла перед ним, чувствуя уязвимость.

Какое-то время Элек смотрел на меня, и это в сочетании с его бездействием, сводило с ума. Его блуждающий по моему телу взгляд, в каком-то смысле, был подобен реальным, ощутимым прикосновениям. Он подошёл ко мне на шаг ближе и тихо спросил, почти касаясь губами мочки моего уха:

— Есть ли что-то конкретное, что ты хотела бы, чтобы я показал или сделал сначала?

По телу прошла дрожь предвкушения.

«Всё.»

— Какие у меня варианты?

— Цепи, верёвка, наручники… плётка, — сделав вид, что задумался, предложил он.

— Эм…

— Боже, ты такая милая, — Элек заключил моё лицо в ладони и впился поцелуем в губы. — Маленькая часть тебя решила, что я говорю серьёзно. Но это шутка.

— Я поняла, просто не была уверена на сто процентов.

— Итак… ничего конкретного?

— Ну, для начала, ты мог бы снять с себя одежду и прикоснуться ко мне.

— Хочешь, чтобы я разделся?

— А разве не так это обычно происходит?

Он медленно покачал головой и щёлкнул меня по носу.

— Нет.

— Нет?

— Ты сама снимешь с меня одежду. Но сначала, мы немного поиграем.

— Поиграем?

— Ты не опытная. Я не могу просто раздеться и сразу приступить к делу. Чтобы принять меня, тебя нужно подготовить. Сначала всё равно будет больно, поэтому мы должны убедиться, что ты возбуждена по максимуму. В нашем случае лучшая тактика — тише едешь, дальше будешь. Потому что, чем дольше я буду сдерживаться, тем сильнее ты будешь этого хотеть, и тем более будешь готова.

Он подвёл меня к постели и лег, облокотившись на спинку кровати. А потом усадил меня верхом на свои бедра, так что я почувствовала, каким твёрдым подо мной был его член.

— Мне кажется, ты уже готов, — пошутила я.

— Я был готов с тех пор, как переступил порог этого дома, взглянул на тебя и понял, что влип.

— Ты хотел меня всё это время?

Он кивнул.

— Мне неплохо удавалось скрывать это так долго, правда?

— Можно сказать и так.

Он сильнее прижал меня к своей эрекции, рвущейся наружу сквозь камуфляжные шорты:

— Зато сейчас это вполне очевидно. Что скажешь?

Я провела руками по чёрной футболке, которая плотно обтягивала его торс, и почувствовала, как под тканью бугрятся мышцы.

— Да.

И как в театре, перед началом представления, гаснет свет, выражение его глаз изменилось, потеряв всякую лёгкость и давая понять, что сейчас всё начнётся. Руки Элека снова легли на мою шею, он переместил их к моей груди и медленно, но уверенно, сжал её в ладонями. Я прижималась к его члену, чтобы хоть как-то унят нарастающее с каждой его лаской возбуждение.

Одной ладонью всё ещё сжимая мою грудь, Элек поднёс вторую руку к моему лицу, и большим пальцем провел по губам, вынуждая раскрыть их взять в рот его пальцы:

— Соси.

Его кожа казалась солёной на вкус. Безумно возбудившись, просто глядя на его выражение лица, пока парень наблюдал за движением своих пальцев у меня во рту, я сжала мышцы между ног.

Убрав руку, Элек потер влажными пальцами сначала один мой сосок, а затем лизнув пальцы на другой руке, коснулся второго.

— Они идеальны.

Элек провёл руками вдоль моего тела и сомкнул их за у меня спиной, сжимая попку.

— Как и это, — он легонько шлёпнул меня и улыбнулся. — У меня есть на неё планы, — и сжал её чуть сильнее.

Я так сильно хотела поцеловать его, хотела, чтобы его губы касались моего тела так же, как касались руки. Но Элек только смотрел на меня, крепче сжимая попку. Руками я ласкала его тело под футболкой и прижималась к члену, не переставая двигаться на нём.

— Можно я сниму её?

— Ладно… но только футболку.

Я стянула футболку, ещё сильнее растрепав его волосы. Любовалась контурами его красиво очерченной загорелой груди. На левом соске пирсинг — маленькое колечко. Я много раз видела его без футболки, но настолько близко — никогда. Я погладила татуировки на руках Элека: слово «Счастливчик» — на левой руке и роспись, полностью покрывающую его правую руку. Затем спустилась к трилистникам клевера на рельефном прессе. Пальцами пробежалась по линии волос, сбегающий вниз от пупка и исчезающей за поясом брюк. Мышцы его пресса напряглись, и я почувствовала, как член парня дёрнулся в ответ на мои прикосновения.

— Чувствительное место?

— Стало… когда ты прикоснулась.

Я наклонилась и мягко поцеловала его грудь. Должно быть, этот интимный жест подействовал на него. Потому что когда я отстранилась, Элек неожиданно притянул меня обратно и, не отпуская, прижал к груди, где, как сумасшедшее, билось его сердце.

— Почему твоё сердце так стучит?

— Ты не единственная, кто пробует что-то новое.

— О чём ты говоришь?

— Я ещё никогда ни у кого не был первым.

— Правда?

— Да… правда.

— Ты нервничаешь?

— Я просто не хочу сделать тебе больно.

Из-за того, как он посмотрел на меня, произнося эти слова, я поняла, что на самом деле Элек говорит не физической боли. Он не хотел, что бы я испытывала привязанность к нему. В груди что-то сжалось, и я была почти уверена, что вру, когда в ответила: