Владимир Юргель - И только тихий шепот звезд

Казалось в бирюзу неба можно было нырнуть и не вернуться обратно. Пологая скатерть простора вызывала священный трепет свойственный всякому родившемуся в Княжестве Российском. Я дожевал бутерброд, запил стаканом сока и вышел на улицу. Берта что-то тихонько говорила на ухо лошади, словно выбитой из иссиня-черного гранита. Вторая смешно шевеля губами и вытягивая шею ласкала волосы Берты. Я с опаской подошел к ним. Берта хитро посмотрела на меня и протянула мне поводья от лошади сверкающей на просыпающемся солнце своими коричневыми боками. И мгновенно, с невероятной сноровкой заскочила на своего скакуна. Я грузно залез на своего. Мы тронулись. Берта вначале боязливо посматривала на меня, потом видимо успокоилась и чуть прибавила ход. Обогнала меня. Я с любопытством рассматривал свою лошадку. Берта придержала свою лошадь и поехала рядом. Глядя прямо перед собой она сказала:

- Вчера был разговор с отцом. Я остаюсь куратором по Луне. И это все. Я отказалась от поста председателя совета директоров "Синергии". Все бразды управления теперь принадлежат Гектору.

Она немного помолчала и продолжила:

- Он очень толковый управленец. Умный. Бескомпромиссный. Я его даже немного боюсь. Но знаешь, это и к лучшему, что теперь именно он будущий хозяин нашей империи. А я решилась. Беру отпуск, хотя бы на месяц, - она повернула голову ко мне и с затаенным страхом в голосе спросила. - Можно я поеду с тобой? Ну туда. В лес. В Княжество.

Я сразу не нашелся, что ответить. С одной стороны, радость от того, что мы будем вместе меня всколыхнула, а с другой... Берта словно прочитала мои мысли.

- Влад. Ты не бойся, я понимаю, что ты не можешь бросить своего робота. Все-таки, она с тобой уже столько лет. Просто пообещай мне пожалуйста, что пока мы будем вместе, ты не будешь ей пользоваться. Ну, по назначению, я имею в виду. Я не знаю, как это сказать.

- Чего? - с удивленным видом воскликнул я. - А я рассчитывал, что мы устроим групповушку. Ну ты даешь, дорогая. Так меня обламывать.

Берта словно окаменела, потом заметила искринки смеха в моих глазах, покачала головой и во весь голос выругалась:

- Ну дурак. Вот же дурак. А я чуть не поверила.

Она засмеялась, качая головой. Я подхватил ее смех, успокоился и сказал:

- Маленький, ну конечно мы поедем вместе. А Алиска тебе понравится. Вот увидишь. Она прикольная, веселая. Она хорошая.

Девушка с интересом посмотрела на меня и усмехнулась:

- Ну, ну. Может и правда у тебя еще не все потеряно в этой жизни.

И пришпорила свою лошадь. Я поскакал за ней. Под чистым небом Канзаса два быстрых коня несли на себе людей, чьи сердца повинуясь древнему зову, наконец услышали друг друга.

Чуть позднее, после довольно плотного обеда, я вышел покурить на веранду. Облокотившись на перила, я наслаждался изящно скрученной тонкой сигареткой. Сзади раздались шаги. Я повернулся. Ирма сделала книксен и негромко сказала:

- Господин Владимир, хозяин желал бы с вами побеседовать. Не могли бы вы проследовать за мной?

Я почувствовал холодок внутри грудной клетки. Хозяином андроиды поместья называли только одного человека - Стайна. Неужели он все-так оскорбился надменным тоном щенка из Княжества, и решил устроить мне выволочку. Нафига я вчера умничал, как дебил? Все бухло гребаное.

Мы прошли через огромный дом. Повернули мимо столовой и подойдя к отделанному деревом проему в стене остановились. Ирма сделала шаг в комнату, присела и сказала:

- Хозяин! Господин Владимир здесь.

- Да. Хорошо. Пусть войдет! - раздался звучный голос. Я почувствовал, как у меня ослабли ноги. Я робко вошел и в изумлении остановился. Это была библиотека и я раньше никогда не видел столько бумажных книг, собранных в одном месте. Стайн стоял чуть поодаль спиной ко мне и сняв какой-то толстенный фолиант с полки, увлеченно его листал. Слегка повернув голову ко мне, он сказал на русском:

- Володя? Доброе утро! Налейте себе пока выпить, я сейчас освобожусь.

И приглашающим жестом показал мне на аккуратный столик, возле большого кожаного кресла под мягким светом абажура. Я подошел к столику, несколько мгновений помедлил, затем взял темную-пузатенькую бутылку без этикетки и налил в толстый, хрустальный бокал стоявший там же. Хотел присесть, но передумал и прихлебывая нечто приятное, и совсем не крепкое, разглядывал сокровищницу знаний. Стайн засмеялся, захлопнул книгу, поставил ее на место и упругим шагом быстро подошел ко мне. Поздоровался за руку. Отточенным движением взял ту же бутылку, из которой наливал себе я, плеснул на два пальца, молча поднял бокал, чокнулся со мной и залпом выпил. Плюхнулся на кресло. Я осторожно присел на крепкий стул, стоявший чуть поодаль. Он достал из кармана потускневший портсигар, открыл его с легким щелчком и предложил мне сигарету. Я аккуратно взял ее. Мы молча закурили.

- Володя, я вчера хотел спросить вас об одной вещи, но посчитал, что возможно это личное, и решил, так сказать, поговорить с вами тет-а-тет.

Я спокойно кивнул головой:

- Пожалуйста.

- Почему вы остались на станции? Ну после отбытия срока. Ведь у вас прекрасное, я подчеркиваю, прекрасное образование. Да. Вы совершили страшную ошибку. Но мы все рано или поздно совершаем ошибки. Ведь вы могли все начать заново. Учитывая в какой семье вы родились, какую "школу жизни" окончили и в каких кругах вращались до той страшной аварии.

Я немного подумал и ответил:

- Сначала мне было действительно тяжело. Я презирал своих коллег. Ведь кто они, а кто я. Я офицер Академии, а они тупые технари и работяги. Я ненавидел свою работу, ведь я с закрытыми глазами мог посадить глайдер на крышу дома, а пришлось бегать под конвейером с рудой и чертыхаться, что он продергивает цикл. Я часто бил Алису, ну, в смысле, своего робота. Но потом... Потом я стал много читать. Не потому что это сейчас опять стало модно, просто у меня появилось достаточно свободного времени. Когда много читаешь, много думаешь. О мире в котором мы живем. О себе. О своих поступках. Зачем мы здесь и куда мы уйдем после последнего вздоха.

- И к какому заключению вы пришли в итоге? Ну зачем мы здесь и куда мы уйдем?

- Я не знаю, - я усмехнулся. - Я действительно не знаю. Но это и не важно, а важно то, как ты проживаешь свою жизнь в согласии с голосом в твоем сердце, который рано или поздно сначала робко, а потом чуть громче говорит тебе: "Остановись! Что ты делаешь?! Это неправильно!" Сначала ты просто прислушиваешься к нему. Споришь. Не соглашаешься. Не обращаешь на него внимания. А затем, ты только и слышишь этот голос внутри себя. Правда не всегда получается делать так, как он велит. Но как вы и сказали, мы все имеем право на ошибки.

Стайн чуть наклонился ко мне и серьёзным голосом тихо сказал: