Федерико Моччиа - Человек, который не хотел любить (ЛП)

— Здорово, у тебя большой прогресс. Ты опережаешь прогнозы.

— Да, это невероятно. Я очень счастлив. На физиотерапии мне говорят то же самое... — до этого момента он не замечал, что София смотрела на него, почти не слушая, что лицо её полно грусти, но в то же время оно как-то по-новому засветилось. И тогда он понял. — Ты снова уходишь?

София утвердительно кивнула. Затем она взглянула на него с улыбкой, подошла, поцеловала в щёку и вышла из гостиной. Андреа хотел спросить: «Ты же вернёшься, правда?»

Он не успел, лишь услышал, как закрылась дверь. Обычно она вызывала лифт, но теперь быстро спускалась по лестнице, словно хотела как можно скорее сбежать из этого дома, словно всё ещё могла передумать и, возможно, вернуться назад. Нет. Больше нет.

София выбежала на улицу стала глубоко дышать. Она посмотрела вверх, на небо. Её глаза наполнились слезами, но она была счастлива. Она сунула руки в карманы и быстро зашагала. Ей нужно было спешить.

52

Танкреди сидел за столиком в баре.

Он пил уже второй капучино. Разогнал лёгкую пенку и поднёс чашку ко рту. Кофе был горьким, он словно знал, что прячется в этой уже остывшей пене.

Танкреди глянул на часы. Уже двадцать минут восьмого. Она опаздывает. Женщины почти всегда опаздывают. Вдруг зазвонил его телефон. Он достал его из кармана пиджака и открыл, даже не посмотрев, кто звонит.

— Алло?

— Привет... — это был его брат Джанфилиппо. — Хотел сказать тебе, что принял важное решение, — но Танкреди словно не слушал его, он был рассеян и словно не понимал значения этих слов. Очевидно, он ждал другого звонка. — Ты понял, что я сказал? Ты помнишь Бенедетту, девушку, с которой я тебя знакомил? В общем, она ждёт ребёнка. Ты не представляешь, как я счастлив. Кажется, я начинал думать, что этого никогда не произойдёт, что у меня никогда не будет такой жизни, с семьёй и всё такое... — Джанфилиппо заметил странную тишину. — Танкреди? Ты там? Ты меня слушаешь?

Наконец, он ответил:

— Да. Я тебя слышал. И очень рад за тебя.

Они ещё немного поговорили. Джанфилиппо рассказал, что они решили пожениться, что уже выбрали церковь, и он даже попросил брата стать его шафером. Но Танкреди витал где-то далеко.

Джанфилиппо всё понял.

— Ладно, вижу, тебе не до этого. Позвоню тебе в другой раз...

— Да, конечно. Я рад, что ты так счастлив.

Они отключились. Тогда Танкреди вновь посмотрел на часы. Семь двадцать пять. Это правда. Женщины всегда опаздывают. Но она не такая, как остальные женщины. Затем, не попросив счёта, он оставил на столике деньги и вышел.

Две девушки, сидящие в глубине бара, смотрели на него, впечатлённые его привлекательностью. Одна из девушек что-то сказала другой, и та рассмеялась. Танкреди не обращал внимания, он приподнял ворот пальто и вышел. Ветер шатал деревья. Красные листья на земле поднялись в слабом танце, словно пришли к согласию и слегка пробежались, прежде чем упасть за землю чуть дальше. Танкреди зашагал и вспомнил о счастливом октябре вокруг костра с мамой, братом и сестрой. Они ели жареные каштаны. Когда они казались готовыми, их доставали из металлической сетки железным зажимом и выкладывали на большое блюдо. Они соревновались в том, кто возьмёт каштан в нужный момент, когда он уже не будет горячим и можно будет есть.

— Ай, ещё жжётся!

Каштан выпал из рук Джанфилиппо прямо на землю. Клаудине быстро подняла его и подула, чтобы одновременно очистить и остудить. Она покрутила его в пальцах.

— Ещё чего, он мой! — Клаудине подняла руку как раз вовремя, пока Джанфилиппо не забрал его. — Мама, это нечестно!

— Не ссорьтесь, их же ещё много.

Тогда Клаудине оторвала шляпку каштана и откусила его. Она съела половинку. Было очень вкусно, сладко и горячо – идеальное состояние. Затем она повернулась к Танкреди. Он смотрел на неё. Она улыбнулась и, ничего не сказав, кинула каштан ему в рот. Танкреди закрыл глаза. Да. Этот каштан вкуснейший. На улице холодно. Это был чудесный вечер, и у того костра они были счастливы. Наивны и счастливы. Иногда только так и бывает в таком возрасте.

София услышала звонок своего мобильного. Она выключила его, даже не посмотрев, кто это был. Затем она вытащила батарейку и положила его в сумку. Она приехала как раз вовремя. Поезд стал медленно двигаться. Люди на платформе прощались с пассажирами. Кто-то посылал поцелуи. Поезд постепенно набирал скорость, выехал со станции и отправился навстречу ночной темноте. София закрыла глаза и откинулась головой на спинку. Скоро она будет в Милане, а оттуда поедет к ней.

Когда Оля узнала об этом, она чуть не сошла с ума от радости.

— Ты правда приедешь в Москву повидаться со мной?

— Только если ты не против.

— Конечно же нет! Ты будешь гостьей в доме моей семьи. Мы устроим концертный тур по всей России, от Москвы до Владивостока, съездим в Санкт-Петербург и на остров Ратманова, а оттуда отправимся по Северной Америке!

Она засмеялась.

— Я-то хотела побыть туристкой, а ты только и мечтаешь, как бы заставить меня работать…

— Ты права, то есть, когда захочешь, мы станем давать концерты, но сначала насладимся отличными каникулами. Съездим на Минеральные Воды в Кисловодск, будем пить живую воду – Нарзан, пока ты не расслабишься. Или можем сходить в баню, даже лучше, сходим в самые знаменитые Сандуновские бани. Покажу тебе, что такое веники, как и должна делать учительница со своими учениками…

— А что такое веники, учительница?

— Связанные вместе берёзовые ветки.

Они довольно долго говорили, смеялись и шутили над многими вещами, которыми собирались заняться вместе. Потом София ушла покупать билеты.

Поезд ехал очень быстро, и ей было спокойно, как не было уже долгое время. Она смотрела в окно. Наступала ночь, и был виден лишь месяц в небе и поля, сменявшиеся большими зданиями. Всё быстро пробегало у неё перед глазами. Потом поезд прошёл около жилых домов. За одним из светящихся окон София увидела женщину, которая что-то готовила на кухне. В её квартире больше никого не было видно, только свет от включённого телевизора. На последнем балконе стоял мужчина; он стоял, опершись локтями о перила, и курил в темноте. А мгновение спустя этих людей уже не было. Она оставила их позади. Теперь были лишь большие холмы. Она никогда не видела Россию. Она снова начнёт играть. Может, снова влюбится. Но точно станет счастливой. Это был её второй шанс. Её второй шанс зажить прекрасной жизнью.

Благодарности

Мне кажется, что, хотя книгу пишет лишь один человек, на самом деле её делают многие. Некоторые из них могут этого не осознавать, но так оно и есть. Надеюсь, что не пропущу никого из тех, кто так или иначе помог мне написать или улучшить эту книгу, что было очень любезно с их стороны.