Оливия Торн - Все, что он потребует

Я оторвала взгляд от полотенца и того, что было под ним, твердо (ха, ха! Каламбур… простите), и глядя ему в глаза, медленно двинулась к нему.

Затем я опустилась перед ним на колени, проведя ногтями вниз по его обнажённым бёдрам.

Я почувствовала, как его ноги напряглись, и дыхание участилось.

Стоя на ковре на коленях, моя голова на уровне его бёдер, я медленно, очень медленно потянула полотенце.

Я чувствовала, как его мужское достоинство слегка нагнулось под сползающим с него полотенцем.

Однако я не хотела убирать полотенце сразу.

Мне хотелось не спеша обнажить то, что под ним.

Я тянула за полотенце, пока не увидела тёмные, влажные завитки у массивного основания его члена. Остальная его часть — довольно немаленькая — все ещё была скрыта под белой махровой тканью.

Я посмотрела вверх на него, возвышавшегося надо мной, наклонилась вперёд, коснувшись щекой твёрдых мышц его живота, и затем провела языком по дорожке волос.

Он начал тяжело дышать, и…

Ладно, извините, но тут я позволю себе небольшое отступление.

Я всегда чувствовала себя неудобно при использовании определённых слов, называющих части тела. Думаю, подобно матерным словам, когда я была маленькой, мне вдолбили в голову, что «хорошие девочки» не произносят определённые слова. Мне, конечно, удавалось избегать таких слов с моими бывшими парнями, потому что, ну, секс, конечно, был неплохой и все такое, но мне не нужно было многого делать, кроме как указать и прикоснуться, и сказать «тут» или «там» или «это».

Но, честно говоря… когда я смотрела на него, собираясь стянуть полотенце…

…я больше не хотела быть хорошей девочкой.

Я безумно его хотела.

И хотела быть плохой.

Я сгораю от стыда, рассказывая вам об этом… но это меня также заводит.

Итааааак… знаю, я рассказала довольно много такого, что определённо далеко от стези добродетели, хотя я, главным образом, старалась быть «хорошей девочкой» до этого момента.

Но я не могу продолжать в том же духе…

…потому что в настоящий момент, стоя перед ним на коленях, безумно желая его, что-то изменилось внутри меня. И я не могу больше притворяться, что это не так.

Я поцеловала толстое основание его члена (АААААА! Не могу поверить, что сказала это!) и медленно провела языком вверх по нему до полотенца, скрывавшего остальную его часть.

Я ощутила запах мыла с ароматом лаванды, которым он помылся. Вкус на моем языке был легким, совсем не резким или невыносимым. Думаю, по вкусу он был похож на фиалку.

Я провела руками вверх по внутренней стороне его мощных бедер. Я почувствовала, как он задрожал, когда я прикоснулась к его шарам (АААААА! Ладно, это было в последний раз, обещаю) и погладила нежную кожу, пощекотав его.

— О, Боже, — хрипло прошептал он, пока я ласкала его, играя и дразня.

Я заметила, что основание его члена напряглось, и полотенце немного приподнялось.

— Бедняжка, — прошептала я, посмотрев вверх на него.

Я потянула за полотенце, обнажив еще пару-тройку сантиметров его члена.

Затем я снова прижалась губами к его основанию и медленно, неспешно облизала сверху донизу нижнюю сторону его члена до самых яиц, пощекотав их своим языком. Я чувствовала только вкус лаванды и чистоты его кожи.

Судя по звукам, которые он издавал, я думала, что у него случится сердечный приступ.

Затем я чувственно провела языком по обратной стороне его члена до самого полотенца и не спеша полностью стянула его.

Когда полотенце упало, его член резко подпрыгнул вверх. У меня в голове вдруг возник смешной образ трамплина, с которого прыгнули в воду, и он продолжает пружинить туда-сюда, потом вибрация постепенно пропадает, пока он не возвращается на место.

Его головка была очень большой и такой розовой, а кожа сильно натянута, на самом деле, весь член был таким напряженным, казалось, он мог взорваться…

Бедный малыш , подумала я, и расположилась прямо перед ним.

Хотя, я не собираюсь облегчать тебе жизнь , дьявольски подумала я.

Я нежно обхватила рукой его член и посмотрела ему в глаза.

Он пристально смотрел на меня с выражением человека, чья жизнь зависела от того, что я сделаю в следующий момент.

Я опустила взгляд на его розовую головку, затем снова посмотрела на него, робко (притворяясь)…и снова закусила свою губу, потому что знала, что это сводит его с ума.

Так и было.

Он еще больше нахмурился и посмотрел так, будто собирался умереть, если я ничего не сделаю.

Поэтому я широко открыла свой рот и медленно… не спеша… накрыла им головку, все это время глядя на него глазами лани.

Но я не прикасалась к нему ни губами, ни языком.

Я позволила лишь своему дыханию ласкать его бархатистую кожу…

… дразня его.

Я вспомнила, как он заставлял меня страдать, прежде чем доставил мне удовольствие.

В ЭТУ игру могут играть двое .

Я медленно, осторожно прошлась своим языком по внутренней стороне его члена, по крохотной бороздке под головкой — едва касаясь, словно он спал, а я не хотела его будить.

Ну ладно, это его все же разбудило.

Он застонал. Его нижняя губа задрожала, и он посмотрел на меня рассержено, но в то же время умоляюще, будто говоря пожалуйста, Пожалуйста, ПОЖАЛУЙСТА, РАДИ ВСЕГО СВЯТОГО!

Я полностью отстранилась от него, и он застонал в недоумении.

Но, позволив ему смотреть — убедившись, что он смотрит — я облизала свои губы, сильно смочив их.

Затем — по-прежнему глядя на него — я взяла в руку его мужское достоинство и медленно обхватила его головку губами.

Я провела своим таким влажным и теплым языком вдоль нижней стороны его члена.

И позволила своим влажным губам обхватить его, скользить по его коже, полностью вбирая его в рот.

— О, Боже, Лили, — выдохнул он и, застонав, откинул назад голову.

Одной рукой я начала ласкать его член по всей длине, очень осторожно, словно это была самая хрупкая вещь на свете… а другой — провела по его завиткам вниз до самых яиц, щекоча, дразня, лаская их своей ладонью.

И все это время я чувствовала прекрасные нотки лаванды и ощущала ее вкус на нем, медленно проводя губами по его горячей, бархатистой коже…сначала принимая его внутрь…затем выпуская, затем заглатывая его еще глубже…всасывая его своим ртом. Я сосала его так нежно, что его плоть и моя, казалось, соединялись больше влагой, чем самим контактом кожи к коже.

Я поменяла руки, позволив одной ласкать его длинный, толстый член, а второй провела по его великолепным кубикам пресса, затем погладила завитки его волос, затем опустилась вниз к его шарам, которые сильно сжались.

Но была одна проблема.

Он был очень высоким и таким, э-э, длинным … а я была невысокой…и он находился в полной готовности, так сказать… поэтому было немного неудобно приноровиться к нему.