Анастасия Потемкина - Вспоминай обо мне

— Я знаю что никто тебе. Думаю, ты и имени моего не запомнила или просто не слышала, но я хочу дать тебе совет. Не слушай их. Я не видел твоего парня и не знаю о ваших отношениях, но если он подставился спасая тебе жизнь, значит его чувства были очень сильны. Он хотел чтобы ты жила, иначе не спасал бы твою жизнь. — да кто он вообще такой? Какая разница, я могу излить ему душу, потому что он мне никто. Как быстро появился так же и исчезнет.

— Проблема в том, что ОН был моей жизнью. С его смертью, закончилась и моя жизнь. Я уже теряла отца, и было не так больно. Черт, почему так БОЛЬНО!? — закричала я, ударяя кулаками об матрац. Крепкие руки прижали меня к себе, убаюкивая, словно младенца. Даже сейчас, вспоминая об этом, я никогда себе не прощу его смерть.

Его руки были везде, лаская каждый изгиб моего тела. Губы мягко касались моих щек, шеи. А я, запрокинув голову, тянулась к его разгорячённому телу. Минуты нашей близости я сохранила как самые яркие воспоминания о нем. Никогда не забуду его ласк, поцелуев, слегка шероховатых ладоней. Мои руки всегда жили своей жизнью, и я могла чувствовать под собой твердость его брюшных мышц, легкую щетину на щеках, полные губы. Я всегда прижималась к нему как можно ближе. Этот человек был центром моей Вселенной, ради него я была готова на самые отчаянные поступки, и никогда не была готова расставаться с ним.

— Я люблю тебя. — прошептал он мне в губы, и мы слились в самом что ни на есть нежном поцелуе. Он никогда не был груб со мной. Наши стоны соединились воедино точно так же как и мы. Именно с ним я чувствовала себя цельной. Мой мир дышал им, я боготворила его.

Лежать в его объятиях было самым прекрасным и удивительным явлением. Его крепкие руки лежали на моей талии. Выдыхая легкий запах корицы и пряностей, я потерлась носом о его гладкую грудь, и почти замурлыкала от счастья. Я не видела, но кожей ощущала его улыбку. Знала, что он так же счастлив, как и я. В нашем маленьком мирке мы чувствовали себя воистину прекрасно.

— О чем ты думаешь? — подняв голову, спросила я. Он, как то печально, рассмеялся.

— Малыш, у тебя самая что ни на есть дурацкая привычка портить все дурацкими вопросами. — я вопросительно изогнула бровь.

— Что? Во мне все прекрасно! — заворачиваясь в простынь, пробубнила я.

— Малыш, ну о чем я могу думать после занятия с тобой любовью? — притягивая меня к себе, шепчет он.

— О логарифмах? — он протяжно скулит и утыкается мне в шею. Я прикусываю нижнюю губу, и крепко обнимаю его за шею. Расскажи мне со стороны о такой любви, никогда бы не поверила! Но такие чувства стоит пережить самому, только тогда становится понятно о чем я говорю.

Я резко сажусь на кровати, и хватаюсь за горло. Кошмар преследует меня до сих пор, только теперь он намного хуже. Я умираю. Просто начинаю задыхаться от каждого шага, приближаясь к нему. Даже во сне меня преследует тяжкий груз на душе. На дрожащих ногах, я ступаю на холодный пол. Где мои таблетки? Я не стараюсь ступать аккуратно, да и тело меня плохо слушается. Я слаба. Очень слаба. Нажимаю на включатель в кухне, и начинаю лазить по ящикам. Мои глаза натыкаются на лезвие ножа, который мама оставила на тумбочке. А что если…? Весь мой кошмар можно закончить одним движением. Словно под гипнозом, я смотрю на лезвие, не в силах двигаться или просто отвести взгляд.

— Аня? — я вздрагиваю. На пороге кухни все тот же мужчина, в легкой футболке бежевого цвета и черных штанах. Кто он такой? Почему остался у нас?

— Что вы здесь делаете? — он медленно проходит и садится на табурет.

— Думаю, самое время представится еще раз. Меня зовут Евгений, можно просто Женя. Я встречаюсь с твоей мамой. — неожиданный поворот. Я чувствую, как меня пошатывает, а голова начинает кружиться. Евгений моментально оказывается рядом и поддерживает меня за талию.

— С тобой все хорошо? — я устало тру рукой свой лоб, пытаясь сосредоточится.

— Все хорошо, мне нужны мои таблетки, Евгений.

— Ты всегда была такой худой или твое нынешнее положение так тебя подкосило? — он усаживает меня на табурет и подходит к висящему на стене ящику. У меня складывается впечатление, что он уже очень часто бывал здесь, и знает каждую трещинку в этой квартире.

— Как давно вы вместе? — тихо интересуюсь я.

— Я познакомился с ней три недели назад. Две из которых она провела рядом с тобой. — он ставит стакан с водой и две таблетки на стол, я выпиваю их.

— Простите за неудобства. — бубню я.

— Когда ты последний раз ела? — его серые глаза настороженно смотрят прямо, от чего я начинаю вертеться на стуле. Он красивый. Черные волосы, прямой нос, резко очерченные скулы. Маме повезло с ним.

— Как то не до этого было. — я равнодушно подала плечами. Женя покачал головой и подошел к холодильнику.

— Вы с нами живете? — спросил я, когда он без труда отыскал сковородку и поставил ее на газ. Он нарезал ветчину и отправил ее на сковороду.

— Откуда такие мысли?

— Даже я путаюсь где у нас сковородки лежат. — мой голос был безэмоциональным, наверное, препарат начал действовать.

— Я не живу с вами, но готовил здесь не один раз. — он активно разбивал яйца на сковороду, попутно нарезая салат.

— Вы повар?

— А ты наблюдательная. — улыбнулся он.

— Яичница, наверное, слишком мелко для вас. — заметила, что даже сейчас, я не перестаю думать о Саше. Сама я не любитель готовить, и все время готовил он. Точно так же, еще несколько недель назад он стоял на его месте и помешивал картошку. Дурацкие успокоительные, почему они не действуют? Я начинаю тихо всхлипывать. Евгений разворачивается ко мне и медленно подходит.

— Ты чего, плачешь? — он приобнял меня за плечи, а я окончательно разрыдалась.

— Он тоже готовил мне.

— Тебе нужно привыкать жить без него. — я усилено замотала головой.

— Не хочу, не могу!

— А куда ты денешься? Все это уйдет.

— Как любовь может пройти? — я поднимаю заплаканные глаза, а он просто отворачивается и продолжает готовить.

— В этом мире проходит все. Ты не единственная кто страдает. Люди умирают десятками, тысячами. И мы просто должны двигаться дальше. — я мучительно закрыла глаза. Двигаться? Я не хочу никуда двигаться, я застыла. Сейчас в моей жизни нет никакого движения. Я живу одним и тем же днем. Днем, его смерти. Евгений ставит передо мной большую тарелку с яичницей и салат. Меня подташнивает при виде еды.

— Я не хочу жить в мире, где его нет.

— Ешь. Я не уйду, пока ты все не съешь. — он садится напротив, с чашкой чая.

— Я не голодна. — пытаюсь встать со стула, но тело не слушается. Евгений насильно сажает меня на место.

— Окажи ка мне почтение, и съешь эту чертову яичницу! — у меня нет сил спорить или сопротивляться. Я отламываю кусочек и засовываю в рот. Даже вкуса не чувствую. Осиливаю половину тарелки, и чувствую что больше просто не влезет.