Франсетт Фел - Израненный (ЛП)

— Машина Мэллори сломалась после занятий. К счастью, твой отец отвёз её домой. Она рассказала ему, что ждала тебя на поле после тренировки, но ты так и не пришла, — поясняет Рейчел, её голос по-прежнему тихий, будто если она повысит его, это разозлит монстра, стоящего между нами. — Где ты была, дорогая? Мы не пытаемся заставить тебя почувствовать себя плохо, но твой отец и я волновались, — если Рейчел и была свидетелем пощёчины и всего, что произошло после этого, то она просто не обращает на это никакого внимания. Зачем ей это делать, если она сама жертва? Зачем делать себя мишенью ярости монстра? Предполагаю, что легче засунуть голову в песок и делать вид, что ничего не происходит.

В секунду молчания, которая окутывает нас густой пеленой, я пытаюсь найти ответ на её вопрос. Ответ, который не вызовет ещё больший гнев Тима. Одно дело думать о противостоянии ему, и совершенно другое — сделать это. От разговора меня спасает неожиданный стук в дверь. Следует очень короткая пауза, в которой Рейчел и Тим переглядываются, а затем Рейчел, так как она ближе к двери, делает три шага и открывает её.

Моё сердце глухо стучит в груди от восторга и страха при виде его красивого лица. Мэддокс стоит в дверном проёме, как какой-то исконный плохой мальчик, со своими татуировками и размерами. На его лице то же пренебрежительное выражение, которое, кажется, соответствует его непроизвольной улыбке.

— Да? — голос Рейчел не очень тёплый и приветливый, и я уверена, что глубокая линия морщин недовольства появляется, когда она сводит брови вместе.

— Привет. Простите, что побеспокоил вас. Я одноклассник Эйли. Мы вместе работали над проектом в библиотеке ранее. Я решил подбросить её, и думаю, это выпало, когда он выходила из моего грузовика. Могу я отдать это ей?

Передавая что-то Рейчел, — что именно мне рассмотреть со своего места не удаётся, — он использует весь свой огромный рост, чтобы посмотреть поверх её головы. Наши глаза встречаются всего на несколько мимолетных секунд, прежде чем Тим становится передо мной, полностью блокируя мне вид.

— Иди наверх. — Большая часть меня хочет проигнорировать его приказ и обойти его, но я этого не делаю. Подскакивая, я прихожу в действие только, когда он рявкает в моём направлении: — Живо!

У меня уходит целая вечность на подъём по лестнице, но не из-за той сильной боли, а потому что я не хочу уходить. Тим плетётся к главному входу, и мне хочется услышать, что он скажет Мэддоксу. Скажет ли он убраться ему прочь? Расскажет, что я неуравновешенная, вдаваясь в мельчайшие подробности того, как я пыталась убить себя три раза за один только прошлый год? Расскажет ли Мэддоксу о моих ночных кошмарах, в которых я просыпаюсь и кричу, потому что в них Тим насильно забирает мою невинность? Я бы не исключала и того, что Тим расскажет это всё. Расскажет Мэддоксу о высокой степени моего психического заболевания, просто чтобы заставить парня держаться от меня подальше. И он это сделает, я уверена. Мало того, что я пошла к нему домой, но, если Тим расскажет ему обо всех этих вещах, это только заставит Мэддокса уехать с мыслями о том, насколько я действительно сумасшедшая. Никто не хочет общаться с сумасшедшими.

Моё сердце болит, когда я думаю о том, что Мэддокс увидит меня такой. В свете психически неуравновешенной. Я ненавижу то, что меня волнует его мнение. Наверху их разговор звучит слишком приглушённо, и мне не удаётся что-либо услышать или понять. Но он короткий, и довольно скоро я слышу, как закрывается входная дверь и тяжёлые шаги Тима. Я бегу к себе в комнату, закрываю дверь и сразу поворачиваю замок. С грохочущим сердцем в моём горле, я жду. Пять… Десять минут спустя…

— Эйли? — спрашивает голос, после чего звучит мягкий стук в дверь моей спальни, и моё тело расслабляется от облегчения.

Я открываю дверь и вижу грустное лицо Сары, смотрящую на меня из тускло освещённого коридора.

— Эй, — приветствую я с небольшой болезненной улыбкой, моя щека всё ещё пульсирует. — Что случилось?

— Как ты? Папочка не причинил тебе боль… правда?

В её голосе звучит мольба, в голубых глазах плескается отблеск надежды на то, что мои следующие слова будут именно тем, что она хочет услышать, а не жестокой правдой. Она хочет, чтобы я солгала ей. Рейчел хочет, чтобы я лгала ей. Какая мать, такая и дочь. Они не могут смотреть правде в глаза. Тим — отличный папа для Сары. Он никогда не бил её. И мне хочется верить, что он никогда не прикасался к ней неподобающим образом. Сара боготворит своего отца. Рейчел боготворит своего мужа. Он бьёт её, но тот факт, что он показывает ей привязанность, перевешивает эту трагедию. Два человека в этом доме, введённые в заблуждение, обожают Тима.

— Всё хорошо, — это не правда. Но и не ложь. Со мной всё будет хорошо, потому что я уже проходила через это раньше. Гораздо хуже, чем это. — Ты хотела что-то ещё? Я, правда, устала. Собираюсь принять душ и завалиться спать, — я не хочу развлекать её прямо сейчас.

Она обиженно надувается,

— Хорошо, тогда поговорим завтра.

— Конечно, завтра.

Я закрываю дверь, когда она останавливает меня.

— Эйли?

Я вздыхаю.

— Да?

— Папочка… папа любит тебя. Ты же знаешь это, верно? Даже когда он делает плохие вещи... он всё ещё любит тебя. Он любит всех нас.

Его любовь неправильная. Он любит меня неправильно. Поймёт ли она, если я расскажу ей об этом? Поймёт ли она скрытый подтекст?

Кивнув, я прикусываю щёку изнутри.

— Сладких, Сара.

Я вижу по её лицу, что она хочет сказать больше. Рассказать мне больше позитивного дерьма о своём отце, чтобы я не думала о нём плохо. Она хочет забрать меня в свой идеальный мир и показать мне, что её отец не монстр, преследующий меня. Я не даю ей шанса продолжить разговор и быстро закрываю дверь, пока она всё ещё стоит там. Я отхожу от двери, но из-за ОКР 1трижды дёргаю ручку двери, чтобы убедиться, что та заперта. Полагаю, Рейчел каким-то образом отвлекла внимание Тима или что-то в этом роде, или же он на пути к своей берлоге в подвале, где он потратит несколько следующих часов, утопая в янтарной жидкости. Внезапное сильное желание принять душ ведёт меня в ванную, и лишь под бегущими струями моё тело действительно расслабляется. Закончив с душем, иду обратно в комнату и мельком ловлю своё отражение в зеркале. На лице появляется синяк в той области, где он меня ударил. Завтра он будет отвратительным. Не предпринимая никаких действий, я ухожу, не в силах смотреть на себя слишком долго. Прежде, чем забраться в кровать, я нахожу свой сотовый телефон в рюкзаке и беру его с собой. Там длинный, красочный текст от Мэллори:

«Что с тобой случилось сегодня?

Я ждала целую вечность!!!