Норма Джин Карлссон - Кружки любви (ЛП)

Я взяла все кексы и кофе. И чувствовала себя, как Красная Шапочка с корзинкой в руках и моим красным шарфом, обмотанным на голове.

Сара взглянула на меня и высокомерно вздернула нос. Ее слова были достаточно вежливыми, но выражение лица было таким, как будто я помочилась на ее пол. Я предложила ей свое угощение и умчалась оттуда со всех ног. Когда я вышла и перешла на другую сторону, то увидела, как она выбросила кексы в помойку. Я чувствовала себя, как Большой Плохой Волк, но ничего не сказала и не сделала. Просто продолжила свой путь к другим магазинам. Это были чертовски хорошие кексы!

Кафе просто искрит от напряжения, когда она приходит. Я не хожу в ее бутик Тайлоред, и поэтому она редко заходит сюда выпить кофе. Когда она приходит, я прошу Джордана обслужить ее. Сегодня не повезло.

— Обезжиренное карамельное латте, но без кофеина и сахара, — она говорит, как будто я должна была все запомнить.

— Было проще заказать воду, — слышу я ворчание Джордана себе под нос.

Я прячу ухмылку, записывая ее заказ. Не стесняйтесь, заказывайте кофе, которое вам нравится. Мне нравится старый добрый американо и меня не волнует, что пьют другие люди. Чем бы дитя ни тешилось. Джордан считает, что если ты заказываешь кофе и рассказываешь ему, что ты не хочешь, чтобы в нем было, то заказывать кофе смысла нет.

— Так, какие планы на осенний фестиваль? — спрашивает она, щелкая своими ухоженными ногтями по прилавку, перебрасывая шелковистые каштановые волосы через плечо. Как может кто-то такой красивый быть таким уродливым внутри?

Я услышала однажды, как она разговаривает по телефону. Она говорила об одной своей сотруднице, которая набрала вес. Алисия Грэвс — милая девушка из города. Она обожала Сару и всегда хотела работать на нее с тех пор, как открылся Тайлоред, хоть и весила, около 100 фунтов.

Я понятия не имею, что Сара говорила в тот день. Но несколько дней спустя Алисия оказалась без работы. Я видела ее в городе. Девушка выглядела как скелет, и маленький город наполнился слухами о том, что у нее какое-то расстройство желудка. Я должна винить Сару за это? Не знаю. Но виню.

Сколько яда под этим прекрасным фасадом. Но я не повелась на это.

— Все, как обычно. Розыгрыш выпечки, украшение кексов, коф...

— Тайлоред предлагает розыгрыш полного макияжа. Ты можешь тоже поучаствовать в нем, — резко обрывает она меня.

Я делаю медленный вдох, чтобы успокоиться, и сжимаю руку, лежащую в кармане, в кулак. Она пытается достать меня. Я не доставлю ей такого удовольствия. Ухмылка на ее красных накрашенных губах — это все, что она получит от меня.

— Звучит здорово! — восклицаю я, сбив с нее спесь своим энтузиазмом. — Ты тоже участвуешь?

— Э, нет. Я — организатор всего этого, — усмехается она.

— Я просто подумала, что ты уже профессионал, чтобы предлагать свои услуги.

Ее ухмылка пропадает.

— Держи, — говорит Джордан, пододвигая ей ее чашку.

Он кладет свою руку в защитном жесте на мое плечо, ожидая ее ответный ехидный комментарий в мою сторону.

— Я профессионал, Эмили. Вижу, тебе этого не понять. Если ты когда-либо захочешь получить некоторые советы, как привлечь посетителей в свое кафе, дай мне знать. Я буду рада предложить тебе несколько советов о текущих тенденциях. Что-то чуть раньше девяностых. Будь уверена, ты участвуешь в розыгрыше. С новой внешностью, может быть, Адам захочет, чтобы ты вернулась.

Джордан сильно стискивает пальцы на моем плече, и я чувствую ярость, исходящую от него. Он собирается сказать что-то грязное и жестокое. Это не место для этого. Она того не стоит.

— Спасибо за предложение, Сара. Хорошего дня, — говорю вежливо.

Торжествующая улыбка расползается на ее губах, когда она постукивает пальцами, перед тем как уйти.

— Она сука, бл*дь. Не позволяй ей добраться до тебя, — Джордан шепчет мне на ухо. — Ты потрясающая, а Адам просто никчемный кусок дерьма.

Я киваю. Джордан целует мои волосы и топает прочь на кухню. Он выходит покурить, чтобы не вернуться и не придумать план, как вернуть Сару. Может быть, я и старшая сестра, но он защитник.

Нервная пара встает и крепко обнимается, молодая женщина растекается лужей у него на груди, а парень с довольным взглядом смотрит на ее мягкие черты. Он гладит ее по спине несколько раз, прежде чем помочь одеть пальто. Обматывает ярко-желтый шарф вокруг шеи и целует ее в лоб, прежде чем подойти к двери.

Девушка стоит неподвижно несколько мгновений, перед тем как он скрывается из виду, а затем она делает то, что заставляет меня забыть о Саре и ее словах. Она весело танцует, дергаясь и трясясь с ликованием. Улыбка, сияющая на ее лице, опьяняет. Настолько, что я чувствую, что мое сердце расцветает в груди. Неподдельная радость, пробираясь до костей, улыбкой отражается на лице. Кружки любви сегодня сотворили чудо.

Это моя любимая часть. Ее лицо — это маска чистого блаженства. Не фальшивая или принудительная — она естественная и натуральная. Я ловлю это тепло каждый день, даже если мне приходится стоять и потеть от сотен градусов жары или замерзать от сурового зимнего холода. Потому что я не чувствую ничего снаружи — я немею внутри. Бесчувственный, двигающийся по миру, взаимодействуя с немногочисленными людьми и не ощущающий ничего.

Смотреть на Эмили Гарнер — одно из моих наслаждений в жизни. Когда смотрю на нее — я чувствую. Никогда не разговаривал с ней и не заходил в ее кафе, но я наблюдаю за ней ежедневно из магазина напротив. У меня собственный мебельный магазин, где все делается на заказ. Все, что продается в моем магазине, я сделал и собрал собственными руками. Это приносит мне удовлетворение и спокойствие. Я хотел бы, чтобы работа приносила мне и радость, но это не так. Хотя, магазин действительно занимает мои мысли, но это необходимость.

— Ты снова делаешь это? — чрезмерно глубокий голос Клайда отвлекает меня от желанной картины.

— Иди на хер, — ворчу я и поворачиваюсь обратно, чтобы продолжить шлифовать простой, в стиле кантри, кухонный шкафчик.

— Просто поговори с девушкой, Гаррет.

Я качаю головой и продолжаю свою работу. Я не разговорчивый, и это то, что никогда не изменится. Опустив голову вниз, я концентрируюсь на кусочке красного дуба, сглаживая его. Я вхожу в ритм и забываю про Клайда.

Он хороший человек. Всегда пытающийся помочь напарнику, хотя у самого лишь дом на колесах в трейлерном парке ( Прим. пер.: Стоянка с передвижными домами, установленными на постоянном месте, к которым подведены инженерные коммуникации (водопровод, канализация, электричество), для сдачи внаем малоимущим ) в городской дыре Независимости. Он знал Дэрила, моего отца, в конце двадцатых годов они вместе создавали никель. Клайд вышел из этого дела, но не Дэрил. Вместо этого, он растил меня, чтобы взять на место Клайда.