Норма Джин Карлссон - Кружки любви (ЛП)

— Когда вы хотите, чтобы я пришел?

— Когда у вас будет время. Я работаю все дни, кроме воскресенья. Джордан мог бы показать вам, если меня не будет рядом, — бормочет она в ладони.

Я должен сделать это с Джорданом, а не с ней. Я знаю ее расписание, так что решаю прийти, когда она уже уйдет или в воскресенье.

— Я могу...

— Здравствуйте? — кричит мужчина при входе в магазин.

Вы должно быть шутите! У нас никогда не бывает много посетителей, и я думаю, что два человека за день уже чересчур.

— Спрячьте меня! — взвизгнув, кричит Эмили и кидается в глубь магазина.

— Какого хрена? — спрашиваю я, озадаченный ее странным поведением.

— Мне очень жаль. Только, пожалуйста, позвольте мне спрятаться здесь. Я ни к чему не буду прикасаться, — тараторит она, пихая руки в карманы пальто, глазами отыскивая место, чтобы спрятаться.

— Не двигайся, — командую я, шагнув в павильон магазина и закрыв за собой дверь в мастерскую.

Прилавок находится за дверью мастерской, я сконструировал этот так, чтобы держать людей подальше от моей работы. Не то, чтобы это сработало и с Эмили, но парень уже нетерпеливо мялся у двери, и у меня не оставалась другого выхода.

— Чем могу помочь вам? — спрашиваю я настолько профессионально, насколько могу.

— Да. Я Адам Уоррен, — говорит он и протягивает мне руку.

— Гаррет Шарп.

Я хватаю его ладонь и пожимаю.

— Я живу в старом викторианском доме на улице Клиффа. Собираюсь делать ремонт, и мне нужны новые шкафы. Сандерс сказал, ты делаешь их. Надеюсь, сделаешь их и мне тоже.

Он руками приглаживает свой жакет, который надет поверх темного костюма. Его волосы — я не знаю, как он это сделал — идеально зачесаны в сторону. Чувак выглядит, как модель или мальчик Барби, если такой существует.

Я открываю ежедневник и отмечаю пальцем нужное место.

— Могу прийти и дать вам оценку в следующую пятницу.

— Я удостоверюсь, что моя девушка будет там. В какое время?

— В десять.

— Эм обычно тогда только открывается. Может вы выкроите время после трех, когда она закрывается?

Я чувствую, как бумага врезается в руку, когда он спрашивает. Почему его девушка прячется от него в моем магазине? Почему, бл*дь, я не знаю, что у нее есть парень? Я видел этого парня в городе, возможно, еще когда жил там, и я никогда не видел его с Эмили.

Я смотрю на него в тот момент, когда он трахается со своим телефоном, сверяясь с расписанием. Когда его темно-синие глаза резко смотрят на меня, я отвечаю:

— Десять — это единственное время, в которое я могу прийти в ближайшие две недели. Мы сейчас очень загружены.

Это не ложь. У меня заказов на восемнадцать месяцев вперед. Но я могу прийти к нему домой в любое время, потому что сам составляю график. Но для него не готов и с места сдвинуться.

— У меня все получится, — уверяет он меня.

Я уточняю детали, и он бросается к двери с телефоном у уха. Думаю, можно с уверенностью сказать, что Адам мудак. Я ударяю блокнотом по прилавку и иду в мастерскую, чувствуя раздражение.

Я останавливаюсь, когда вижу Эмили, согнувшейся над журнальным столиком, над которым я недавно работал для своего дома. Мой член мгновенно встает по стойке смирно при виде того, как плотно ее обхватывает пара черных джинсов. Она пытается убить меня.

— Я сказал тебе не двигаться, — рычу я.

Она подпрыгивает на месте, вскрикивая, а потом спотыкается. Я успеваю подбежать и поймать ее. Обняв за талию, я притягиваю девушку к своей груди. Трахни меня. Она чувствуется лучше, чем я представлял. Мягкая и податливая, так хорошо ощущается напротив моего большого тела. Ее волосы упали на мое лицо, и я наклоняю голову, чтобы вдохнуть их сладкий аромат. Я не знаю, как продержусь. Весь. Блять. День.

Ее холодные пальцы хватают меня за руку прежде, чем она шепчет:

— Простите. Вы застали меня врасплох.

Я вижу, как ее грудь вздымается с затрудненным дыханием под бледно-желтой футболкой с длинными рукавами. Пульс бьется на шее, и, если бы я был вампиром, то не смог бы противостоять ей. Я все еще хочу запустить мой язык в нее.

— Если бы ты оставалась там, где я тебе сказал быть, то этого не случилось бы, — ворчу я, убирая от нее руки.

— Мне очень жаль.

— Ты когда-нибудь, бл*дь, перестанешь это повторять?!

Она подпрыгивает сильнее, чем следовало. Я, повернув ее к себе лицом, пытаюсь успокоить Эмили.

— Ты без остановки извиняешься с того момента, как переступила порог магазина. Тебе не за что извиняться. Заканчивай.

— Я... — она умолкает, стараясь не повторять.

— Ладно, так почему ты здесь прячешься от своего парня?

Хмурый вид омрачает ее постоянно счастливое лицо. Что-то новенькое.

— Адам уже не мой парень, — вскипает девушка, и я заставляю себя убрать руки с ее плеч и засунуть их в карманы, чтобы нечаянно не покалечить.

— Он сказал, что он мой парень? Неужели этот придурок действительно пришел сюда и сказал это? Я не могу поверить! Я рассталась с ним год назад, Гаррет. Прошли месяцы! Нет никаких сомнений, что мы с этим покончили. Я не видела его несколько недель. Наверное, потому что пряталась каждый раз, когда он появлялся передо мной. Я не видела его. И не хочу видеть его глупое лицо. Не могу поверить, каков наглец!

Она раскидывает руки и яростно ими жестикулирует. Это новая грань сладкой, теплой Эмили. От этой жаркой стороны я снова возбуждаюсь.

— И тогда он заходит в магазин и провозглашает, что он мой парень! Я надеру ему задницу. Вот что я собираюсь сделать.

Ее среднезападный акцент сейчас работает в полную силу, делая ее страстный голос еще более заманчивым.

— Что это с ним? Что мешает мужчинам двигаться дальше? Скажи мне, Гаррет. Эти парни-сталкеры разве не могут уйти из жизни женщины после того, как все испортили? Действительно! Я не спал с этой девушкой. И когда я говорю «девушка», я действительно имею в виду девушку. Ей было всего восемнадцать. Затем он говорит мне, что это моя вина! Моя вина! — кричит Эмили, схватив молоток со стола. Сейчас она размахивает им, перед тем, как продолжить.

— Два года я потратила на этого... этого...

— Засранца, — предполагаю я.

Она машет молотком в мою сторону и кричит: — Засранца!

Я чувствую, как смех ползет вверх по моему горлу, в то время как она продолжает.

— Этот говнюк предал меня, а потом свесил всех собак! Почему это должно быть моей проблемой, если он не мог быть верен мне? Я не давила на него. Я не требовала ничего, что выходило бы за нормы отношений. Да, я не занималась с ним сексом в течение двух лет. Но я знала, что что-то было не так. И оказалась права! Кто знает, со сколькими он мне еще изменял?

Она бьет молотком о стол и продолжает, хотя уже тяжело дышит.

— Я могу это взять? — спрашивает девушка, указывая молотком на меня. — Я пойду к нему и разобью все окна в его дурацком доме. Тогда я найду его уродливую машину и разобью в ней окна. И фары! Потом, когда найду его, я разобью ему яйца этим, — с угрозой выкрикивает она, снова взмахнув на меня молотком.