Наталья Ш. - Мое падение

— Дан, — наконец произношу я, пытаясь быть уверенной. — Я звонила сказать, что я ошибалась. Я не люблю тебя…, глубоко вдыхаю, мне кажется, я схожу с ума от этой лжи. Но так нужно. Он молчит, но я слышу его глубокое дыхание.

— Где ты?! — громко, нервно спрашивает он.

— Это не важно. Знаешь, я полюбила другого человека, — поглаживаю живот. — И это настоящая, искренняя любовь. Я буду… — из глаз льются слезы. Но это слезы счастья. У меня будет малыш, про которого он никогда не узнает. Не хочу, чтобы он был со мной из чувства долга и вины. Я хотела, чтобы он полюбил меня не за что, просто так. За то, что я есть. Но он любит ее… — Я буду любить этого человека всю жизнь. А он будет любить меня. Я отдам ему всю себя, без остатка. И буду счастлива, — голос начинает дрожать, закусываю губы, больно до крови. Слышу в трубке какой-то звон, как будто что-то разбили. — Мы будем счастливы, — добавляю я, продолжая гладить живот. — Счастливы без тебя.

— Дюймовочка! Черт бы тебя побрал! Что ты несешь? Кого ты встретила? Ты лжешь! — не вопрос, утверждение. А он хорошо меня изучил. Но я не лгу. Скоро у меня будет мой любимый мужчина. Я почему-то уверена, что внутри меня мальчик. Мой маленький сыночек. И мы обязательно будем счастливы.

— Нет, я не лгу. Ты тоже будешь счастлив, ты уже обрел его.

— Ксюша?! Где ты?! — кричит в трубку так, что начинает трещать динамик. — Я приеду к тебе и ты скажешь все мне в глаза, — нет, в глаза я сказать этого не смогу.

— Я не хочу тебя больше видеть. Прощай! — скидываю звонок, вскрываю телефон, вытаскиваю сим-карту. И выкидываю телефон в рядом стоящую урну. Так он меня не найдет. Вот и все. Мое падение закончено. Я все-таки свернула себе шею. И это больно! Невыносимо больно лгать о не любви тому, кого любишь. Прощаться с ним навсегда.

Я не пошла домой, бродила по городу просто так, гуляя, рассматривая вечно куда-то спешащих людей. Я думала, как строить свою жизнь дальше. Невыносимо хотелось курить. Но я уже не курю. Больше не курю. И это еще один плюс в пользу Дана. Он хотел, чтобы я бросила курить. И я бросила. Бросила благодаря ему.

Решение пришло само собой. Захожу в один и торговых центров, подхожу к авиакассам, и мне везет — беру билет на ближайший рейс через три часа. Я улетаю домой. Наверное, навсегда. Выхожу на улицу, ловлю такси. Еду домой.

По приезду собираю только необходимые вещи, не складывая, просто кидая их в сумку. Открываю комод. В отдельной коробочке лежит его подарок — браслет. Хочу его оставить, но руки тянутся сами собой. Все же хватаю коробку и тоже закидываю ее в сумку, как маленькое напоминание о нем. О том, что он когда-то думал обо мне.

Вот и все. Вещи собраны, внизу меня ждет такси. Последний раз окидываю взглядом квартиру. Выхожу в подъезд и сталкиваюсь с Маринкой.

— Куда это ты собралась? — окидывает взглядом мой небольшой чемодан.

— Домой. К маме.

— Ты же только недавно оттуда. Что-то случилось? — с волнением спрашивает она.

— Нет, все хорошо. Теперь все будет хорошо, — отвечаю ей. Закрываю квартиру под ее пристальным взглядом. Протягиваю ей ключи. — Я не знаю, когда я вернусь… Может и вовсе не вернусь…

— Да что происходит?! — перебивает она меня. Что-то случилось с твоими родителями?

— Нет. С ними все хорошо, Марин. Я уезжаю. Просто уезжаю домой. Туда, где мне и место. Присмотри за квартирой, пока я не решила, что с ней делать. И не спрашивай меня ни о чем, — говорю я, видя, как она открывает рот, чтобы мне возразить или задать вопросы, не важно. — И у меня к тебе маленькая просьба. Ты не могла бы передать Леше, что я искренне прошу у него прощения за все. И пусть он мне позвонит, если сможет. Если нет, я пойму, — хватаю чемодан, спускаюсь вниз, игнорируя протесты и вопросы Марины. Быстро сажусь в такси, прошу водителя немедленно трогаться. Осматриваю знакомые улочки, близлежащие кафе, магазины. Возможно, я никогда сюда не вернусь. А может и вернусь, когда мне перестанет быть настолько больно. Ведь у всего есть свой закономерный конец. И у боли тоже. Я позвоню всем позже, из дома. Когда придумаю вменяемые объяснения своего внезапного отъезда.

Я не знаю что сподвигло меня начать писать тебе… Возможно, это — снедающая меня тоска и чувство одиночества. Да, я чувствую себя одинокой в доме с окружающими родными людьми. Я ощущаю их тепло, заботу, участие и понимание. Но… Мне ужасно, дико одиноко. Я думала, наш сын заменит мне тебя. Но это не так… Я разделяю эти чувства. Я уже безумно люблю нашего мальчика, я даже представляю, каким он будет. Почему-то мне кажется, что он будет похож на тебя. Не смотря на это, мне не хватает тебя… Как будто у меня отняли половину сердца, а вторая рваная половина не может нормально работать. Мне так много хочется тебе сказать, и эти мысли не дают мне спокойно дышать. Я решила выплеснуть все на бумагу, говорят, она все стерпит. И знаешь, с каждой буквой на простом тетрадном листе, мне становится легче. Ты никогда этого не прочтешь, как только меня отпустит, я сожгу, свои мысли без сожаления.

Наверное, все надо начать с начала. С первого дня вдали от тебя. Я свалилась родителям как снег наголову. Моя мама, она так остро чувствует меня. Она все поняла. И сказала, что какое бы решение я не приняла — оно правильное. С папой было сложнее. Он постоянно требовал твой номер, адрес, собирался поехать и найти тебя сам. Его остановили мои слова. О том, что ты ни в чем не виноват. Виновата я. Я не хочу, чтобы ты знал о нашем сыне. По крайней мере, не сейчас… Может позже. Когда я буду вспоминать о тебе без раздирающей боли. И воспринимать тебя просто как отца моего ребенка. Я обязательно все расскажу. И познакомлю вас. Мне одновременно и хорошо, и плохо без тебя. Хорошо, потому что ты далеко, очень далеко, и я не могу бежать к тебе сломя голову, не взирая ни на что, чтобы я и сделала, оставшись там. Плохо, по той же причине… Ты далеко. Чертовски далеко. До того, как я стала тебе писать, я плохо спала по ночам. Ужасная бессонница. Хотела истерично рыдать в подушку, чтобы выпустить все наружу. Но я не могла. Наш малыш не простит мне нервный срыв. Я держусь ради него. Ты знаешь, он уже не просто маленькая точка на экране аппарата УЗИ. Ему уже четыре месяца. Мой врач сказал, что он должен скоро начать шевелиться. Я постоянно жду этот момент, прислушиваясь к себе с замиранием сердца. Я хочу его почувствовать. Я выполняю все предписания и рекомендации. Питание, режим дня, прогулки, витамины, упражнения.

Наверное, надо написать тебе, что я соврала. Я солгала всем. И они мне поверили. Видимо, я была достаточно убедительна. На второй день после прилета я позвонила Лизке и сообщила, что улетела домой. К мужчине, с которым познакомилась в интернете, мы начали тесно общаться, когда поняли, что нас связывает этот город, в котором живут мои родители. Честно, я выдумывала на ходу. Я несла бред о том, что я его полюбила, а он меня. Я врала, что ты ничего для меня не значил. И что теперь я по-настоящему счастлива. И мне поверили! Поверили все. Видимо, в прошлой жизни я была достаточно взбалмошная и непостоянная. Поэтому ни у кого не возникло подозрения, что я лгу. Лишь только Маринка долго меня пытала вопросами о том, почему я не сказала ей об этом, когда уезжала. Я честно не помню, что несла, но она, мне кажется, тоже поверила. Или я оказалась хорошей актрисой. Я не хотела, чтобы кто-нибудь знал истинные причины моего отъезда. Эта новость бы обязательно дошла до тебя. Лизка бы рассказала. А я не хотела, чтобы ты знал. Ты обрел свое счастье с женщиной, которую любишь. Нет, я не думаю, что ты бы меня бросил, но ты все равно бы меня не любил. Или любил, но за ребенка. А я хотела, чтобы ты любил меня просто так, ни за что. Как я тебя. Просто потому, что ты есть. Наверное, это неправильно и эгоистично с моей стороны лишать ребенка отца из-за своих принципов. Но я не могу по-другому. Я надеюсь, что меня отпустит до того, как наш малыш начнет все понимать. И я вас познакомлю.