Наталья Ш. - Судьба

— Ничего. Она ничего мне не сказала. Просто уехала, — тихо отвечаю я.

— Лиза! Но она же твоя подруга! Ты была с ней в туалете. И она ничего тебе не сказала?! — кричит мне в лицо. Я растеряно отступаю от него на шаг назад.

— Алексей, не кричи на нее. Елизавета не виновата, что твоя невеста сбежала! — вмешивается Роберт. Встает между нами, чтобы отгородить меня от Лешиного гнева.

— А ты кто, бл**ь, такой, чтобы указывать мне, как разговаривать?! — выплескивает свой гнев Леша. Роберт хочет ему что-то ответить, резко порывается в его сторону, Леша не отступает.

— Слушай меня, Алексей! Я понимаю твое состояние, но Елизавета здесь не причем. Так что будь добр, сбавь тон! — Леша напрягается, сжимает кулаки, потом зажмуривает глаза, медленно разжимает кулаки, открывает глаза. Виновато смотрит на меня.

— Прости меня, солнце, — тише говорит он. Трет лицо руками, лохматит свою уложенную прическу. Дергает за галстук, буквально срывая его со своей шеи, облокачивается на стену. Опять закрывает глаза. Я вижу его боль, я ее чувствую. Я убью эту рыжую стерву, как только она появится мне на глаза! Медленно подхожу к нему, кладу руку на его плечо тихонько поглаживаю. Хочется как-то его утешить, сказать что-то, чтобы немного смягчить его боль. Но не могу не найти не единого слова. К нам подбегает такая же растерянная Катя, подружка невесты. Спрашивает у нас, где Ксюша. Тараторит о том, что время пришло и всех ждут на регистрацию. Леша разворачивается лицом к стене, бьет в нее кулаком, упирается в нее лбом, глубоко дышит. Объясняю Катерине ситуацию, на что та округляет глаза. Прошу ее пойти к родственникам и гостям, объяснить что произошло. Я просто не смогу сейчас перед всеми разъясняться. В моей голове все смешано, злость на подругу, отчаянье и боль за Алексея.

— Сука! — срывается Леша. Еще раз бьет об стену. Подбегаю к нему, глажу по спине.

— Лиза, солнце, лучше сейчас не трогай меня. Отойди! Я могу еще раз сорваться на тебе, — отчаянно, с досадой и болью произносит он. Ко мне подходит Роберт, тянет к себе, обнимает, целует в висок.

— Малышка, лучше поезжай в кафе. Везите туда гостей, родственников. Пусть выпьют, расслабятся.

— Нет. Я не могу оставить Лешу в таком состоянии. Неизвестно, что он сейчас может натворить.

— Все будет хорошо. Ты сейчас ничем не сможешь ему помочь. Я знаю, что ему нужно. Я позабочусь о нем, не переживай. Верну его, возможно, утром и, возможно, не совсем вменяемым, — усмехается Роберт.

— Хорошо. А ты уверен, что именно это ему сейчас нужно?

— Уверен, Елизавета, уверен. Доверься мне, — целует меня, отпускает. — Черт, так хотелось сегодня снять с тебя это платье, — хмурясь, говорит он. Подходит к Леше, хлопает его по плечу.

— Алексей, по субботам в моем клубе замечательная стриптиз программа, а в моем баре есть прекрасное, очень старое, янтарное лекарство от душевных мук, — Леша поворачивается к Роберту, с минуту просто смотрит на него. Его глаза красные и выглядят, так, как будто он сдерживал слезы, от чего мне становится еще больше не по себе. Хочется разыскать Ксению и просто убить ее! За что она так с ним? За что?

— А знаешь, что, поехали! — говорит Леша, порывается выйти в зал к гостям.

— Алексей, — останавливает его Роберт. — Давай выйдем отсюда, — указывает он на заднюю дверь. — Я подгоню свою машину, — Леша ничего не отвечает, поворачивается и идет к двери, на ходу снимая пиджак, кидает его на пол рядом с галстуком. Роберт подходит ко мне, нежно целует.

— Стриптиз? Ты уверен? — приподнимая бровь, говорю я.

— Да, Елизавета, стриптиз, — ухмыляется он. Не ревнуй, я видел этих танцовщиц сто раз, если не больше. Скажу больше, я их выбирал, — подмигивает мне он.

— Да я и не ревную. Так просто спросила.

— Вот и хорошо, — целует меня еще раз, прижимает к себе, слегка сжимает мои бедра. Отпускает, — Пока. Я буду звонить, — говорит он и уходит за Лешей.

Наконец-то этот день закончился. На часах десять вечера и мне не верится, что я добралась до дома. От напряженного нервного дня раскалывается голова. Лешины родители, родственники и почти все друзья сразу же разъехались по домам. В мое кафе приехала только родня Ксении. Ее бедная мама обзванивала всех кого только можно и нельзя. Список был не большой, поскольку большинство ее знакомых были здесь. После того, как все немного выпили и расслабились, обстановка немного разрядилась. Но начались сплетни и тихие перешептывания. Что только они не несли. Основным предположением было то, что Ксения за пять минут до регистрации узнала, что у Алексея есть любовница, кто-то говорил, что она даже беременная, новость разрасталась сама собой, с каждым часом приобретая все новые и новые ужасные и уродливые очертания. Хотелось зажать уши руками и крикнуть им «Остановитесь! Что вы несете? Ваша Ксения сама укатила с неизвестным мужиком! Зачем вы так очерняете Лешу?!» Я закрылась в кабинете и сидела там до тех пор, пока все не разошлись. В конце вечера одна из официанток спросила меня, что делать со свадебным тортом. И мне захотелось нервно рассмеяться. Я вспомнила, как подруга придирчиво долго выбирала этот злосчастный торт. Я сказала, что они могут делать с ним что хотят. Вот тут действительно начался праздник. Праздник моего персонала, они закатили настоящий банкет. Еды осталось много — не пропадать же ей. Хоть кому-то было весело в этот день. Роберт звонил мне два раза. В первый его звонок в трубке была полная тишина. Он сказал, что они вдвоем сидят в его кабинете. И у Леши началась первая стадия. Он назвал ее «отрицание произошедшего». Леша искал причину ее побега в себе, анализировал, что сделал неправильно. Порывался ее искать. Второй раз Роберт позвонил мне полчаса назад. И в трубке уже слышалась громкая музыка, голоса толпы, свисты, крики мужчин. Роберт назвал, это очередной стадией. Он назвал ее «Полный улет» или «Пуститься во все тяжкие».

Я иду на кухню, наливаю себе стакан воды, выпиваю таблетку от головной боли. Массирую виски, чтобы боль хоть немного отпустила. Слышу звук телефона, раздающийся из прихожей. Надеюсь, что у Ксении все-таки появилась совесть, и она решила позвонить хотя бы мне. Но нет, это опять Роберт.

— Как ты, малышка? Ты уже дома? — говорит Роберт, как только я беру трубку. Я не слышу больше шума, на заднем плане тишина.

— Да, я дома. Как там Леша? Он сильно пьян? — спрашиваю я его.

— Достаточно, Елизавета. Но ему сейчас это необходимо.

— Да, я понимаю. А где он сейчас? Что делает?

— Ох, Елизавета Андреевна, лучше Вам этого не знать, — как-то странно насмешливо говорит Роберт. Ничего не понимаю.

— Где он? Что значит «лучше мне не знать»?! С ним что-то случилось?!

— Елизавета, ты опять повышаешь на меня голос! — Роберт говорит это таким тонном, что мне становится не по себе. Нет, он не кричит, не злится. Но его голос настолько холодный, бесцветный, что от него проходят по телу мурашки.