Попробуй меня (СИ)

Глаза слезились. На часах 23:57, и я чувствую, как стучит мое сердце, как эти звуки отдаются в горле. За окном яркими фейерверками летят огромные искры, отражаясь замудренной тенью на белых стенах больницы.

Руки трясутся.

Я вижу ее номер на экране светящегося телефона, ее пристальный взгляд на фотографии, от которого вновь сжимаются все органы внутри и начинают творить что-то из ряда вновь выходящее.

«Пожалуй, я так боюсь потерять тебя, что запрещаю себе любить. Класть на тебя руки и чувствовать, что ты рядом – ради этого я жил последние полгода. Казалось бы, крошечные прикосновения, Дейвидсон, да на какой черт они вообще что-то значат? Не знаю, милая, зачем мне это необходимо. Иногда думал, как здорово было бы разбить твое сердце и заморозить острые осколки в формочках для льда. Когда было бы плохо – я бы размораживал и крепко держал их, пока не растают до конца. Сколько миллионов тысяч раз я должен прикоснуться к тебе, чтобы осмелиться сказать о главном?

Люблю ли я тебя? Это слишком сложный вопрос. Но на него есть самый простой ответ. Ты знаешь.

С рождеством, Дейвидсон.

Я *.

Как всегда, твой Г.»

Все это напоминало тот момент, когда ты играешь в лотерею и тебя взрывает изнутри до невозможного.

Стайлс, пожалуйста. Одно прикосновение, она получит это. Ты же хочешь этого, друг, ну правда. Просто сделай это.

Я сидел, сжавшись в один комок на этом чертовом неудобном сиденье, грубо выдыхал больничный запах губами и делал миллион вздохов в секунду. Раз, два, три, и снова раз, два, и три.

Палец дрогнул. Давай, Стайлс, прекрати бесить самого себя. Пожалуйста.

Мистер Стайлс? – я буквально подпрыгнул на стуле от неожиданного появления врача из открытой двери и чуть не выронил телефон из рук. Его перчатки из тонкой резины почти по локоть были в крови, что вызывало сущий страх и в какой-то степени небольшое оцепенение.

В чем дело? – я испуганно соскочил с места и мгновенно подлетел к врачу, чувствуя, как сжимаются мои скулы и трясутся руки. – С ней все нормально? Я могу войти?

За стеной в одну секунду послышался пронзительный крик новорожденного младенца, заставляющий мой язык прирасти к нёбу, а глаза налиться нереально огромным количеством крови.

Ребенок?

Могу я видеть вашу маму? – улыбнулся доктор, снимая перчатки с рук.

Я тяжело выдохнул, запуская руки в волосы, а затем посмотрел в сторону стеклянной двери – мама стояла на крыльце спиной к больнице – я чувствовал, как она улыбается, взирая на громкие Рождественские салюты.

Что ж, тогда я могу поздравить вас, мистер. Вы стали дядей очаровательной девочки. – вновь улыбнулся тот и тут же скрылся за дверью.

Руки сжались в кулаки, внутри все задолбило, в горле стало непередаваемо сухо – у Джеммы малышка.

Я стал задыхаться от переизбытка чувств, воздуха было слишком мало, в голове все крутилось, легкие сделали двойное сальто – черт побери, кто поспорит со мной, что это худшее Рождество в моей жизни?

И я сам не заметил, как палец автоматически нажал на ту самую заветную «Отправить сообщение.»

Время ровно полночь.

Мы далеко друг от друга, но я чувствую твое дыхание, Рикка, я чувствую, как терпещет твое сердце и как сильно ты сжимаешь маленькие кулачки, всем сердцем загадывая единственное желание.

Я остаюсь твоим желанием.

С рождеством, моя девочка.

Я тебя чертовски сама знаешь «что».

POV Рикка.

Justin Bieber – Fa La La (ft. Boyz II Men)

С Рождеством, Рикка! – выкрикнул Найл, заваливаясь в дом с огромным медведем, размером как сам Хоран, если не больше. – Смотри, это тебе!

Я несдержанно улыбнулась и помогла Хорану окончательно забраться в дом, принимая огромный подарок из его теплых рук.

Он крепко стиснул меня в своих руках, прижимаясь ледяной щекой к моей коже и звонко целуя в щеку.

Найл, не стоило. – смущенно промолвила я, с восторгом уставившись на огромного белоснежного медведя. – Господи, он такой мягкий!

Хоран покраснел на месте, по-детски наивно устремив взгляд в пол.

И вообще, почему так поздно? – возмутилась я, стаскивая с лучшего друга шапку. – Я ждала тебя целый день!

Ради самых вкусных рождественских булочек на всем белом свете, прошу огромного прощения и искренне надеюсь на понимание. – отчеканил Хоран, подставив ладонь к виску и приняв солдатскую позицию. – В машине Дениз, Грег и малыш Тео, нам нужно быть на другом конце города за 20 минут!

Я непонимающе захлопала глазами, ощущая, как щипит глаза от такой не самой приятной новости.

Тоесть, как это!? – выкрикнула я на него, нахмурившись. – Ты не остаешься?

Малыыыыышка. – Хоран резко прижал меня к себе, тяжело задышав мне в шею. – Я не видел своих старых друзей черт знает сколько времени, к тому же там мама и папа, прости меня, пожалуйста, я обещаю, я загляну завтра с утра и съем все твои печенья!

Я с грустью улыбнулась, потрепав очаровательного ирландца по голове. В сердце неприятно кольнуло – я надеялась, он останется здесь.

Хорошо, передавай привет родителям. – стараясь не показывать свое разочарование, проговорила я и тут же достала огромную коробку из шкафчика. – Это тебе, мой милый Найлер, с Рожеством тебя.

Чистейше-голубые глаза расширились в невероятном восторге. Найл тут же взял коробку из моих рук и потряс ею над своим ухом.

Что там!? – улыбаясь во все 32 белоснежных зуба промолвил он.

Там маленькая коробочка для Тео, откроешь, когда наступит полночь.

Хоран вновь улыбнулся и крепко обнял меня в знак искренней благодарности. Сквозь плотную куртку я ощущала, как настойчиво стучит его сердце, прерываясь в интересном ритме.

Я зайду завтра, что насчет катка? – спросил он, подмигивая. – В той булочной на главной площади будет целая ярмарка, я не смогу пропустить, понимаешь!

Разумеется, Найл. – я кивнула головой. – Разумеется. Все что хочешь.

Блондин пожелал счастливого праздника и тут же растворился за дверью, крепко прижимая к себе драгоценную коробку.

А где этот твой Гарри? – спрашивает папа, отпивая из бокала розовое шампанское.

Внутри все переворачивается. Я дую на густой молочный шоколад, съежившись от неожиданного вопроса.

Папа, зачем.

Он же вроде улетел, да? – вклинивается в разговор Дэниел, и я с благодарностью смотрю на него. – Мы переписывались на днях.

Зубы стиснуты, кулаки тоже, я хочу врезать ему так сильно.

В тот момент, когда часы подходят к двенадцати, все внутри напоминает приторный сироп. Я чувствую, как легкие прижимаются друг к другу, во рту все слишком сладко, губы немеют, а кровь, точно превращаясь в клубничное желе, так и замирает на месте.

Я ищу твое имя в списке контактов. В одну секунду музыка в магнитофончике стихает, становится просторней, уютнее.