Василий Блюм - Валькирия поневоле

На кровати, укутанный одеялом, неподвижно лежит мужчина, лица не видно, но по каким-то едва уловимым деталям, Ольга догадалась, что это Михаил. Но тут мужчина заворочался, повернул голову. Открылось побледневшее лицо, исхудавшее настолько, словно человека месяц морили голодом: глаза закрыты, губы запеклись и растрескались, но дыхание ровное, грудь чуть заметно поднимается и опускается в такт дыханию. Ольга покачала головой, доктор не обманул, беспокоить Михаила в таком состоянии не стоило, отвернувшись от окошечка, отошла в сторону, поманила врача за собой. Когда тот приблизился, всем своим видом выражая внимание, она произнесла:

— Действительно, это была не лучшая мысль. Хорошо, что вы не пустили меня к нему. Потом бы себя заела за глупость.

— Ну что вы, — врач развел руками, — это моя обязанность.

Ольга взглянула на пакет, сказала в затруднении:

— Раз ему пока нельзя фрукты, может быть, я их где-нибудь тут оставлю, чтобы не тащить назад?

— Можно, — доктор кивнул, — у нас в ординаторской есть холодильник. Не скажу, что подобное поощряется, но, в качестве исключения, могу поспособствовать. Единственно, что прикажете делать, если продукты подпортятся? — он взглянул пытливо.

Секунду подумав, Ольга махнула рукой, сказала с подъемом:

— А знаете, раздайте их прочим больным, кому можно, и никакой головной боли. А фруктов я еще принесу. Идет?

Из больницы она вышла налегке. За здоровье Михаила можно было больше не беспокоиться, и заняться непосредственными делами. Мелькнула мысль робкая мысль, что, было бы хорошо осведомиться насчет Лолиты, но Ольга отогнала ее, как несвоевременную. Теперь предстояла наиболее сложная и утомительная часть работы, обнаружить место проживания шефа. Слабо рассчитывая на успех, Ольга пару раз набрала номер, но ответом стали лишь бесконечные гудки, и она приступила к поискам.

Сперва Ольга гуляла поблизости тех мест, где когда-то шеф назначал встречи, но, объект поисков либо не выходил в это время на улицу, либо, что вероятнее всего, жил совсем в другой части города, и, прекратив бесполезные шатания, она принялась ездить по всему городу на транспорте, напряженно вглядываясь в поток проносящихся за окнами машин. Когда от езды начинало кружиться в голове, а к горлу подкатывала тошнота, Ольга выходила на очередной остановке, не торопясь, прогуливалась по улицам, выбирая наименее людные.

В одну из таких прогулок, отдыхая от напряженного дня, Ольга неторопливо шла по незнакомой улочке, погрузившись в мысли и вгрызаясь в стаканчик с мороженным, когда что-то смутно знакомое привлекло внимание. Вернувшись к реальности, Ольга замедленно осмотрелась, пытаясь определить раздражитель, но в этот момент на противоположной стороне дороги рявкнул мотор. Больше по инерции, чем осознанно, она повернула голову и остолбенела, возле машины, беседую с незнакомым мужчиной, стоял шеф.

Встреча оказалась столь неожиданной, что Ольга сперва растерялась, а когда опомнилась, мужчина уже шел прочь, а Геннадий Леонидович садился в машину. Мороженое полетело в сторону. Не задумываясь о последствиях, Ольга бросилась наперерез, размахивая руками, и крича что-то бессмысленно-угрожающее. Но шеф уже сидел за рулем. Мотор зарычал сильнее, и автомобиль помчался по дороге, с ходу набрав приличную скорость. Вне себя от бешенства, Ольга побежала следом, сдавленно рыча сквозь стиснутые зубы, но несмотря на взятый безумный темп, автомобиль с легкостью ушел вперед, а потом и вовсе пропал из виду, скрывшись за одним из поворотов.

Ослепленная ненавистью, Ольга бежала до тех пор, пока ноги не начали заплетаться, а в боку разросся колючий шар боли, и даже тогда, она продолжала идти, шепча пересохшими губами нечто нечленораздельное. Из проезжающих мимо машин косились водители, кто-то раздраженно гудел, кто-то крутил пальцем у виска, но все, как один, объезжали бредущую девушку по широкой дуге.

Уже намного позже, сидя в кафе, Ольга с удивлением вспоминала произошедшее, не понимая, что на нее нашло. По всей видимости, последние события не лучшим образом сказались на психике, наслаиваясь одно за другим, откладывались в памяти, вылившись неконтролируемой вспышкой ярости, лишь только представилась возможность. Ольга с холодком представила, что могло произойти, заметь ее в этот момент шеф: сбил бы машиной, вышел и хладнокровно пристрелил посреди улицы, или, оглушив умелым ударом, в тот момент она бы и помыслить не смогла о серьезном сопротивлении, бросил в машину, отвез на ближайшую свалку и там похоронил, нацепив на голову полиэтиленовый мешок и оставив в ближайшей куче мусора?

Начиная со следующего утра, Ольга приступила к поискам с повышенным рвением. Купив в ларьке карту города, она разделила районы на сектора, используя в качестве границ улицы, присвоила каждому порядковый номер, и методично, с несгибаемым упорством, принялась прочесывать участки один за одним, отмечая пройденные крестиками.

Первые два дня результата не принесли, обойдя почти две трети города, Ольга в кровь стерла ноги, поругалась с несколькими владельцами собак, чьи питомцы проявляли недвусмысленные агрессивные намерения, и едва не подралась с компанией пьяных подростков, чересчур настойчиво желающих познакомиться с одинокой девушкой. Ольга уже вышла из себя, но проходящий мимо мужчина вмешался, чем, сам того не ведая, избавил детей от крепкой взбучки.

Глядя, как подростки удаляются, время от времени бросая в их сторону снисходительные взгляды, мужчина укоризненно произнес:

— Осторожнее надо быть, девушка. Вот попадись кто другой, не я, прошел бы мимо, а то и поглазеть остановился, чем дело кончиться. Что бы вы делали?

Испытывая раздражение, смешанное с разочарованием, оттого, что не удалось излить гнев естественным путем, Ольга бросила сердито:

— Провела бы разминку, что не успела сделать утром.

— Для чего? — мужчина выглядел ошарашенным.

— Чтобы одним отбить желание знакомиться, а другому смотреть, — развернувшись, Ольга гордо удалилась, провожаемая удивленным взглядом незнакомца.

Вечерами, возвращаясь домой, Ольга заглядывала в щель дверного проема, но спички находились на прежнем месте, и, успокоенная, она заходила в квартиру, не опасаясь, что внутри придется столкнуться с засадой из милиционеров или притаившимся киллером. Конечно, оставалась небольшая вероятность, что кто-нибудь мог проникнуть в квартиру, разбив стекло в окошке, или, того хуже, затаиться на соседней крыше со снайперской винтовкой, но подобные предположения попахивали паранойей, и Ольга, без того напряженная до предела, предпочла не нагнетать, опасаясь за устойчивость собственной психики.