П. Т. Мичел - Скарлетт Рэд

Я сглатываю, стараясь сдержать внутри стремительно растущий страх, и пытаюсь звучать спокойно.

— А мистер Шихан?

Томми самодовольно усмехается.

— Он думал, что после смерти Делии он сможет взять клуб на себя, — наклонившись ниже, он говорит прямо мне на ухо. — Никого, кроме меня, не будет рядом с тобой. Какое-то время.

Тяжелое чувство вины за смерть Делии и Бредли оседает поверх страха. Боже, Томми совсем помешался. Не может понять, презирает ли он меня, боготворит или думает, что я его мать. Одно я знаю точно. Он ненавидит свои воспоминания, а я для него кто-то вроде боксерской груши за насильственное детство.

Отвлеки его! Перенаправь.

— Почему бы тебе не отпустить меня, и мы сможем разговаривать о книгах, сколько захочешь.

— А зачем мне это сейчас? — испустив смешок, он немного отступает назад и начинает расстегивать ремень. — Веселье только начинается!

— Пожалуйста, Томми! — умоляю я и отчаянно трясу головой, изо всех сил натягивая веревки. Я почти развязала нижний узел. Мне нужно лишь посильнее дернуть.

На секунду он замирает, немного смешавшись.

— О, ты думала, я собираюсь… — Обернув кожаную ленту ремня вокруг своей руки, он смеется. — Ты должна узнать, что я испытал. Ты должна почувствовать то, что чувствовал я.

Прежде, чем я могу хоть что-то сказать, он размахивается ремнем и пряжкой бьет по моему бедру. Я кричу от боли, что расцветает внутри меня, и рыдаю.

— Пожалуйста, Томми, остановись. Я не твоя мама.

Когда он снова раскручивает ремень, он замирает и смотрит прямо мне в глаза.

— О, я знаю это. Я наказываю именно тебя, Талия, за всю боль, что ты причинила мне. Ты несешь ответственность за все, что со мной произошло.

На этот раз он обрушивает ремень немного выше. Я пытаюсь сгруппироваться, чтобы смягчить удар, но не могу шевельнуться. Все, что я сейчас могу — это стонать от боли.

Волнение наполняет черты его лица. Он улыбается, затем снова близко наклоняется.

— Следующий придется на твою обнаженную кожу. Вот когда начнется настоящее веселье. Я буду наслаждаться видом твоей крови. К моему удовольствию, она будет повсюду.

Подбородком он указывает на бутылочку, которую оставил на лодке позади себя.

— Знаешь, зачем это?

Я качаю головой в надежде, что он остановится, хотя и знаю, что этого не произойдет.

— Когда кровь высыхает, она темнеет. А я хочу, чтобы она оставалась красной, Талия. Хочу яркости. Такой же красной, какой я видел свою собственную кровь, извергнутую повсюду! — его фраза сходит на ненавистное шипение.

Выпрямившись, он спокойно раскручивает ремень.

— Но к тому времени тебя уже не будет в живых. Эта фигня будет позже.

Подойдя ближе, он оборачивает ремень вокруг моей шеи. Я вырываюсь, умоляя его отпустить меня, но он ртом прижимается к моей щеке, его подбородок удерживает мою голову на месте, пока он скользит ремнем в пряжку.

— Я считаю это собственным отличительным знаком.

Когда я чувствую, что путы на моих ногах начинают наконец-то поддаваться, я пытаюсь передвинуть ноги на другой край каноэ в надежде, что перераспределение моего собственного веса поможет мне освободиться, однако веревка вокруг груди продолжает удерживать меня на месте.

Как только Томми хватает мои ноги, чтобы удержать меня в каноэ, звук поворачивающейся дверной ручки привлекает его внимание за секунду до того, как Себастьян кричит своим глубоким басом, перекрывая звук ветра:

— Талия!

Схватив нож, Томми срывается назад и разрезает веревку вокруг меня, и в этот же момент тяжелая металлическая дверь распахивается.

Себастьян заходит в помещение, держа пистолет перед собой, и говорит убийственно спокойным голосом:

— Отпусти ее, Слаусон.

Томми притягивает меня к себе и приставляет кончик ножа к моему горлу. Он смеется и сильнее прижимает лезвие.

— Отвали прямо сейчас, или я воткну это поглубже. Как ты тогда спасешь ее, если она будет истекать кровью?

Себастьян даже не моргает. Он остается абсолютно неподвижным, целиком сфокусировавшись на Томми.

— Отпусти ее или умрешь.

Посмеиваясь, Томми еще сильнее придвигается ко мне, используя меня в качестве щита. Я едва чувствую свою руку, так сильно он выкрутил ее, чтобы удержать меня на месте.

— Она все для меня. Единственная причина, почему я здесь. Я не отдам ее. Ей придется умереть.

Себастьян переводит на меня взгляд своих ярко-синих глаз. Я вижу в них вопрос. Я уже видела такое прежде. Ты мне доверяешь? Я остаюсь совершенно неподвижной и медленно закрываю глаза.

Звук выстрела оглушает меня, и я чувствую, как пуля проходит прямо у моей щеки, прежде чем отбросить Томми назад, на лодки.

Я оказываюсь в объятиях Себастьяна, прежде чем тело Томми достигает пола.

— Бл*дь, это было близко, — хрипло шепчет он у моего виска.

Я смотрю на неподвижное тело Томми, я знаю, что он мертв. Снайперские навыки Себастьяна не оставили для него никаких шансов.

— Ты говоришь о пуле, что прошла в миллиметрах от моего лица, или о том, что я чуть не погибла? — спрашиваю я срывающимся голосом, дергая затянутый вокруг моей шеи ремень.

Себастьян снимает с меня ремень, затем поворачивает мое лицо к своему и хрипло говорит:

— Я говорю о том, что чуть не потерял тебя. Прости, Талия. За все.

Я киваю, осознавая, что нам все еще нужно будет поговорить.

— Как ты нашел нас?

Он фыркает и качает головой.

— Твоя проницательность помогла мне сложить мозаику, а твое упрямство спасло твою жизнь.

Когда я поднимаю брови, он кивает:

— Правда. Если бы ты не оставила телефон в моей комнате, я бы не знал, где начинать искать. В твоем телефоне была вся информация, чтобы я соотнес Синтию и Томми.

— Да ну? Я-то не соотнесла Синтию и Томми. Как ты смог?

— Твои заметки в папке на Томми, фоновая картинка со встречи фан-клуба на твоем телефоне, эсэмэска Синтии с селфи с тобой подсказали мне двигаться на пляж, где начинающаяся буря, к счастью, не успела скрыть ваши следы.

— Хорошо, вот так ты нас и нашел, — когда я делаю паузу и скептически смотрю на него, он пожимает плечами.

— Ну, у меня действительно есть программа по распознаванию лиц. Томми был изобретателен, сделав из себя девочку-неформала в твоем фан-клубе. Длинные прямые черные волосы и очки почти сбили меня с толку, однако он не смог изменить структуру своего лица. Программа свела на нет его маскировку. А если он уже однажды играл женщину, он мог повторить это снова. Именно так я сопоставил его лицо с лицом Синтии.

Я смотрю на него с нескрываемым благоговением.

— Но я все еще не понимаю, как ты догадался проверить фото на моем телефоне?

Он вспыхивает уверенной улыбкой.

— Где именно в Колумбийском работал Томми? Ты помнишь?