Наталия Матвеева - Высокое сопротивление

Тук-тук-тук.

Женя разочарованно вскинула брови: ну вот какому дебильному дятлу понадобилось стучать в такой момент?!? Уму непостижимо!!!

Она резко обернулась к окну и увидела по ту сторону «Экстрейла» и самого дебильного пернатого, который при рождении был назван просто Игорем Сторожевым, и который с самым виноватым, но от этого отнюдь не менее нетерпеливым видом смотрел на Женю через свои очки с маленьким экранчиком.

- Жень! Э-э, Жень! Ты можешь выйти на минуточку? – глухо через плотную обшивку двери зазвучал его голос, и Женя обреченно вздохнула, поглядев на Сережу, который мысленно убивал глазами ее соседа, распиливая его лазером на мелкие-мелкие кусочки.

- Прости, Сереж… Я сейчас. – тихо и виновато шепнула Женя, сжав пальцами его ладонь, чтобы смягчить гнев, начинающий с ужасающей быстротой раскручивать его внутренний мотор.

- У соплежуя одна минута. – грозно и холодно сообщил он, и Женя улыбнулась, мгновенно выпорхнув из машины.

- Ты чего, Игорек? Случилось что?? – недовольно, но все же взволнованно спросила Женька, заглядывая в хорошо знакомые ярко-голубые глаза, но все еще при этом думая о том, что бы они с Сережей сделали такого интересного, когда закончится этот развод.

Игорь виновато переступил с ноги на ногу и быстро проговорил:

- Прости, Зябликова, что влез, твой жуткий кавалер, наверно, прибить меня хочет, но у меня не было выбора…

- Жуткий кавалер?? – хихикнула Женька, на мгновение обернувшись на Сережу. – А мне казалось, он очень даже ничего… Ладно, продолжай, Сторожев, жуткий кавалер выделил тебе лишь одну минуту на излияния.

Игорь опасливо покосился на автомобиль, а затем наклонился к Жене и тихо забубнил:

- Короче, я ходил провожать Кристинку, ну, ту, с которой…

- У вас любовь. Ага, помню, давай без отклонений от темы, Игореха.

- …так я ходил ее провожать, и ключи выронил где-то, ходил-ходил, искал… Без толку! А родители и бабушка на дачу укатили… Я к тебе давай звонить – там тоже не открывал никто… В общем, уже полтора часа здесь торчу, тебя высматриваю.

Игорь замолчал, выразительно выпучив на Женю глаза, но она уже и сама обо всем догадалась и весело вздохнула:

- Ну ты ворона, Сторожев! Надо же – ключи потерять! Ладно. – она открыла дверь «Ниссана» и порылась в своей сумочке, сопровождаемая гневным и ревнивым взглядом с одной стороны, и радостным и нетерпеливым – с другой, а затем, выкопав в огромной куче всяческих «нужных» нужностей ключи от квартиры, вручила их Игорьку и ухмыльнулась:

- Иди, ворона, чайник ставь. Только смотри – не потеряй и эти ключики! А то придется тут на лавке полночи папу моего сторожить, он как раз только после одиннадцати с матча приедет.

Игорь обиженно цокнул языком, но все же радостно улыбнулся и, расправив плечи, гордо запружинил своими длинными ногами к подъезду, а Женя снова села рядом с Сережей и вздохнула:

- Ну вот. Мне пора, кажется…

- Он что, у тебя ночевать будет? – едва сдерживая ревнивую ярость, спросил Сережа, злобно испепеляя счастливого Игорька взглядом снизу-вверх и сверху-вниз.

Женька зевнула:

- Ага… Ты же слышал – ему некуда податься. Сере-е-еж… - нежно протянула она, взяв его руку в свою ладонь и ласково прижав ее к своей щеке. Это сработало, и Сережа моментально успокоился, переключив внимание на Женино лицо, поглаживая ее ладонь в ответ. – Не злись! У тебя от злости под глазами круги прорисовываются. – с игривой улыбочкой сообщила Женька, вызвав немедленную насмешку в его взгляде и взметнувшиеся вверх брови. – Но ты не волнуйся, я тебе завтра такой кремчик принесу, как раз для твоих кружков! Замажем, и никто ничего не заметит! Только больше злится не надо, Сереженька, а то эффекта должного не будет, ты же понимаешь!..

Женька мило хихикнула, совсем как девочка, а Сережа насмешливо выслушав ее, вдруг на секунду огненно поглядел на ее губы и, не раздумывая, обхватил ее кудрявую головку руками и, притянув к себе, горячо, но мимолетно, словно едва различимый след на первом снегу, поцеловал ее в эти же губы, а Женя, чуть не померев от счастья в этом автомобильном кресле, радостно рассмеялась, чувствуя себя полной дурындой.

- Ладно, черт с ним, согласен на… как ты говорила? Долгую и крепкую дружбу? Согласен на долгую и крепкую дружбу, главное, - с ежедневными поцелуями и без кремчиков под глазками и прочей белиберды. – и, не успела Женька и возразить, как он снова притянул к себе ее голову и опять также поцеловал в губы, только чуть дольше, более чувственно, успев вызвать в соскучившемся по его поцелуям и рукам Женином организме немедленный отклик. Она возмущенно покачала головой, все же шутливо улыбаясь, и, погладив его ладони своими руками, негодующе воскликнула:

- Ах ты так, значит? Ну уж прости, Сережа, принимать такие предложения нужно было раньше, а теперь на долгую и крепкую дружбу не согласна я! Ладно. Я пойду? До завтра? – она игриво улыбнулась и, сняв его ладони со своей головы, легко и нежно поцеловала их и выпорхнула из машины, а Сережа строго, но все же с улыбкой, категорично напомнил ей вслед:

- В половине восьмого заеду.

Женя лишь послала ему самую очаровательную улыбку на земном шаре и унеслась в свой подъезд, оставив Сережу с огоньком следить за ее грациозно удаляющейся фигуркой.

Глава 2. «Плюс»

В кристально чистой секретарской, куда за последние полчаса было строго запрещено ступать ноге в резиновом шлепанце работника производственного цеха под страхом расстрела, все было готово к приходу Сережиной семьи, и Женя уже предвкушала нерадостную перспективу встречи с бешеным и ненавидящим взглядом Виктора Петровича Минаева, который винил ее во всех смертных грехах и проблемах с фирмой и семьей, и отчасти, конечно, имел на это основания… Хоть и справедливым до конца его отношение тоже не было.

Каждая чашечка для кофемашины была на своем месте, ни одна крупица земли из цветочного горшка не могла быть найдена ни на подоконнике, ни под ним, каждый лист бумаги выглядел аккуратно, без единого пятнышка, и лежал на строго отведенном ему месте, и даже Женя, по случаю одетая в строгий черный костюм, состоящий из модного, укороченного пиджачка и узкой юбки до колена, тоже была на своем месте, без конца улыбаясь в трубку и деловито щелкая мышкой, выполняя очередное распоряжение своего ненаглядного директора.

Директор, кстати, заседал у себя в кабинете, не издав за последние сорок минут ни звука, и Женя сделала вывод, что у Сережи там мысленная (или реальная) йога, поскольку до этого он «пожурил» в самой звучной форме человек двадцать, поражаясь на абсурдность высыпающихся проблем.

И вот, часы пробили полдень, желудки всех офисных трудяг стали подавать жалобные признаки жизни, а в конце коридора хлопнула дверь с магнитным замком, и в секретарскую медленно, но очень гордо (как, собственно, носило себя по нашей земле бренной все семейство Минаевых) вплыла женщина.