Мария Акулова - Любовница

— Да, я знаю…

— Ты скоро увидишь папу, Алису, снова пойдешь на пары, хочешь, уедем куда-то на несколько недель? Ты в безопасности, зая.

— Нет, — отвернувшись к иллюминатору, Саша попыталась успокоиться. Она больше никогда не будет чувствовать себя в безопасности, где бы то ни было.

— Тебе нужно забыть этот кошмар, поверь, ты все забудешь, а потом будет легче.

Лучше б он замолчал, его слова резали как ножом. Она бы мечтала все забыть, чтобы не чувствовать себя сейчас предательницей. Но не получалось, совершенно не получалось.

'Ты нужна мне. Ты не хочешь видеть очевидного — я влюбился в тебя. Как мальчишка, Саша.'

Вдох-выдох. Почему именно сейчас память так отчетливо ставит перед закрытыми глазами его лицо?

'Ты меня приворожила. Ты меня украла…'

Вдох-выдох. Почему на душе так пусто тогда, когда она должна радоваться своему возвращению?

' Признай, что тебя тянет ко мне, и ты изо всех сил пытаешься это отрицать, а на расстоянии отрицать проще. К чему ты так стремишься домой? Тебя ждет там вечно занятый отец, или, может, ты жаждешь вернуться в университет, в который тебя запихнули насильно? Или к друзьям, которые даже не попытались помешать краже? Ты хочешь убежать от меня, а не вернуться домой…. Почему ты думаешь, что оказавшись там, убежишь от меня?'

Вдох-выдох. Идиотка, он сделал все, чтоб она не смогла убежать от него даже там, даже тогда, когда он будет смотреть на нее с презрением, если станет смотреть вообще, она будет снова и снова таять, вспоминать свое заточение. Мазохистка.

Глава 29

— Это мой день, я точно знаю! Это мой день! — Титов перебрасывал из руки в руку удачно подвернувшийся мячик, уже чувствуя вкус триумфа. — Звонил Гена, они приземлились. Когда мне позвонят, чтобы сообщить о том, что тендер наш, Саша будет тут. Это мой день!

— Уже тут? О боже, наконец-то! — с души Эдуарда упал камень. Не было дня, чтоб он не думал о том, как там Саше. А теперь, сложно поверить, но черная полоса, кажется, сменяется белой.

— Да, я сказал, чтоб они ехали прямо сюда. Хочу отпраздновать победу с дочерью. В конце концов, это все когда-то достанется ей!

— Подожди, Костя, пока праздновать еще нечего, — Эдуард постучал прошагивающему туда-сюда другу по спине. — Ну, в смысле, есть, конечно, но заказ еще не наш.

— Это дело каких-то минут, я уверен. Я чувствую, мы получим его! — когда глаза Константина светятся такой маниакальной уверенностью, сложно ему что-то противопоставить, все равно не услышит. — В этот день, у меня всегда все получается.

— Костя, — Эдуард на секунду застыл, храня все такую же улыбку на лице. Он помнил, что сегодня за день. — Этот день…

— Удачный. Очень удачный день, — день, когда все его планы удаются, сегодня, это должно было в очередной раз подтвердиться.

Лежащий на столе мобильник зажужжал, сбросив несколько десятков лет и всю свою напускную солидность, Титов метнулся к телефону. Он хотел увидеть другой номер, но что уж сделать, придется еще подождать.

— Алло.

— Мы уже подъезжаем, Константин Львович.

— Я встречу.

Схватив со спинки кресла пиджак, Титов набросил его на плечи, подошел к двери.

— Я встречу Сашу, а ты сиди тут, если позвонят — бери трубку. Даже не думай сейчас уйти! — бросив слова через плечо, Константин вышел в коридора. Мобильный-то всегда при нем, но вдруг звонить решат более официально?

Ну что, Самарский, доигрался? Оно того стоило? Выставил себя посмешищем, оказался слишком мягкотелым, мало того, что не получил желаемого, так еще и обставила его обычная девка. И так будет с каждым, кто посмеет встать на пути Константина Титова.

Мужчина прошел к лифту, не обращая никакого внимания на расступающихся на его пути сотрудников, девушки, работницы отдела, просто отлетали, как ошпаренные, стоило бросить взгляд на кровожадное выражение лица босса, мужчины храбрились, но тоже предпочитали держаться подальше. Все в этом офисе чувствовали благоговейный страх перед этим человеком. Его уважали, его боялись, им даже восхищались, но никому в голову даже не могло прийти, что такого человека можно любить…

Телефон повторно зазвонил между десятым и одиннадцатым этажом. Номер снова не тот… Ну, что ж, поколебавшись пару секунд, Титов взял трубку.

— Константин Львович, добрый день, — по лицу мужчины прошла непроизвольная судорога. Он получал письма из прошлого, но ему еще ни разу оттуда не звонили…

— Кто это? — смех по ту сторону провода.

— А как вы думаете? Неужели не узнаете?

— Так это все-таки ты, сукин сын? Это ты баловался с фотографиями? — он скептически отнесся к недавнему предупреждению Самарского, просто напросто отмахнувшись, посчитал, что щенок решил угрожать ему познаниями в давно минувшем прошлом. Не поверил, и даже особого интереса не почувствовал.

— А кто говорит про баловство, Костя?

— Мне пофиг, Яковлев, как ты смог тогда выбраться, сейчас, получишь по заслугам, — ну вот, кажется, и следующий курс на победу появился у него перед глазами. Сначала Самарский, потом Яковлев, потом — весь мир.

Угроза явно собеседника не проняла, во всяком случае, смех, расслабленный, искренний, не напускной повторился.

— Не гоните вороных, Константин Львович, теперь моя очередь. А я ведь еще так и не сказал, зачем звоню… Можете начинать поздравлять Ярослава Анатольевича.

Титов еле сдержался от того, чтоб не зацедить кулаком в стену лифта, оставив там хорошую вмятину.

— Приятно, что в этой схватке принимал участие не только такой слизняк, как вы, уважаемый Константин Львович.

— Вот, значит, как? — ноздри мужчины расширились, выпуская горячий воздух, сколько бы лет не прошло, представляя это лицо, Титов жаждал крови. — Хотел получить мой тендер? Кишка тонка Рома.

— Аристарх. Аристарх Павлович, точнее. И как оказалось — у тебя тоже тонка. Не смог ты, Костя. А ведь теперь, у тебя впереди крах… Еще год, может два, и все — продажи падают, заказов явно меньше, чем у Самарского, куда уж тебе, старпёру соревноваться с молодыми?

— Заткнись! — Титов никогда не отличался самообладанием, а Роман безошибочно находил болезненные точки.

— Да нет, я еще не все сказал… Скажи мне, что чувствует человек, у которого из-под ног выбивают землю? Уничтожают то единственное, что имеет для него значение? — от недавнего снисходительного тона не осталось и следа. — Я хотел, чтобы ты получил поражение от меня, но так даже приятней, не придется заниматься этим гребаным строительством. А деньги… Знаешь, тебе тоже будет приятно узнать — помнишь те, которые ты выплатил Насте, как отступные? Которые она положила на счет вашей дочери, и поклялась не брать оттуда ни копейки? Я пустил их на то, чтоб создать весь этот цирк. И мне совершенно пофиг, что он себя не оправдал. Это ведь твои деньги! А ты же кроме денег и власти не любишь ничего? Ну, так вот, пусть не я, но Самарский забрал твою власть, а скоро, заберет и деньги…