Александр Гордиенко - Ордер на Любовь

– Почему?!

– Да потому что я точно знаю, что между очень красивой и любимой женщиной дистанция галактического масштаба.

– Успокоил!

– Да чего уж там. Пользуйся, пока я жив.

В этот момент у Железнова сработал виброзвонок – на экране телефона высветилось: «Кеша».

– Да, Кеша, что у тебя? Понял… Хорошо. Бери список и – ко мне, в кабинет. Встречаемся через три минуты.

Железнов схлопнул телефон:

– Няма, я у себя. Что-то там начинает вырисовываться. По поводу Силуминовой. У Кеши появилась какая-то исходная информация. Хочу посмотреть. Может быть, удастся разобраться по ходу пьесы. Ням? Я исчезну минут на пятнадцать. Хорошо?

– Иди, Пинкертон. – Наум перевел взгляд на эфирный монитор. – Какая пара? – Вопрос был обезличен.

– Третья из восьми, – первым откликнулся Борисов. – Алина Караваева, двадцать третий, и Яна Абдулова, пятнадцатый.

На эфирном Дикало объявлял результаты голосования мужской аудитории: с небольшим преимуществом «интеллектуальный» конкурс выиграла Яна Абдулова – голубоглазая шатенка с ласкающей взгляд женственной фигурой и милой родинкой над верхней губой.

Офис телекомпании

За 8 месяцев и 10 дней до выхода в эфир финальной игры «Она мне нравится».

Середина апреля. Среда.

«Я убью его! Или положу денег на телефон! Одно из трех…» – Железнов уже в который раз давил на клавишу «Вызов» напротив адреса «Няма» после очередного «…абонент временно недоступен. Попробуйте позвонить…» Через три часа Железнов с Наумом должны были вылетать в Уссурийск на очередной кастинг-тренинг: с одной стороны, отобрать дальневосточных красавиц, а с другой – посмотреть на ребят, рекомендованных местной станцией-партнером на предмет, можно ли доверить им «окучивать» весь регион, ну и, конечно же, немного их поднатаскать во время кастинга, опять же, на предмет, кого нельзя брать в проект.

Машина под парами. Няма недоступен. Знакомо. Опять завис у какой-то своей обожательницы.

– Алле, – умирающий голос Нямы свидетельствовал, что он: а) в горизонталке, б) небрит, в) не собран.

– У тебя паспорт с собой?

– Да-а… Но в загс… не пойду…

– Скажи это своей подруге!

– Злой ты, Саня, нельзя женщине говорить…

– Слушай сюда, Няма. – Железнов был на пределе. – Если ты не оторвешь свою задницу от кровати и через две минуты не будешь на улице ловить машину, ты его никогда не увидишь!

– Кого его? – Наум явно ничего не понимал, но все равно «его» терять не хотел.

– Тигра уссурийского! Няма, у нас через три часа самолет. В Уссурийск. Хватай паспорт, такси – и в аэропорт.

– А там холодно? – Няма потихоньку начинал включаться.

– Тебе там будет жарко! Гарантирую!

Железнов захлопнул телефон и развернулся к Оберсту. Тот сидел на нижней жердочке, явно прислушиваясь к разговору: голова наклонена вперед, клюв приоткрыт, глаза – хитрые.

– Маша! – неожиданно произнес Оберст.

– Подслушивать нехорошо! – Железнов еще не отошел от разговора с Наумом, поэтому ответил, может, несколько резче, чем хотел. Опомнившись, он существенно смягчил тон. – Извини. Это не Маша. Это наш с тобой друг Наум, который…

– Маша, – еще раз произнес Оберст.

– Оберст, ты выдаешь желаемое за…

В это время зазвонил телефон. Маша. Железнов очень внимательно посмотрел на Оберста.

– Маша… – тепло произнес Железнов. – Как же хорошо, что вы позвонили.

– Вы можете говорить?

– Да, лет с двух умею. Не помню.

– Саша, вы как всегда… Вы улетаете. Мне почему-то очень неспокойно…

– Маш, у нас «Боинг», то ли 747, то ли…

– Я не об этом. Хотя и об этом тоже… Саша, когда вы далеко и я не могу позвонить, я начинаю физически ощущать, что вас нет рядом. И мне плохо… Правда плохо. Это что-то совершенно новое в моей жизни. И тревожное…

– Маша, это я должен вас ревновать. Только сейчас узнал, что у вас есть поклонник, который живет с вами на одной волне. Представляете мое состояние?

– Как это?

– Маша, да что же в вас такое! Секунд за двадцать до вашего звонка Оберст ничтоже сумняшеся сообщил мне, что вы решили позвонить мне.

– Правда?! Я хочу с ним познакомиться.

– И не надейтесь! Любимых женщин, как правило, уводят лучшие друзья.

– Меня трудно… увести.

– Маша! Вы в первый раз не произнесли «невозможно»! Вы даете надежду.

– Саша… Вы сильный человек. Я знаю, как вам плохо… без меня, а вы находите в себе силы шутить.

– Иначе я давно сошел бы с ума, Маша. Представьте себе на секунду, что вы никогда не увидите своего ребенка… Продолжать?

– Не нужно, Саша, о детях… Я буду… Я буду ждать вас, Саша. Мне плохо без вас.

Железнов схлопнул телефон и развернулся к Оберсту. Тот сидел на верхней жердочке, клюв приоткрыт, правое крыло откинуто в сторону, демонстрируя восхитительное сочетание красного и зеленого.

– Повыдергиваю, – процедил Железнов, имея в виду явно не Оберста. Отбросил крышку. – Няма, ты где, я убью тебя!

Общая территория перемещения. Кабинет Железнова

Второй тур. Интеллектуальный. 1/8 финала.

Железнов влетел в свой кабинет. Кеша уже был на месте, расположившись на «пьяном стульчике» за полустолом для совещаний. Полустол – половина круглого стола, очень удобно сопрягающаяся с прямой стенкой. «Пьяный стульчик» – перифраз, стул для пианино, неизведанными путями прибившийся к Железнову во время очередной «пертурбации» – переезда. В связи с бурным расширением компании Железнов за относительно небольшое время работы в компании переезжал восемь раз, после третьего раза он начал роптать: «Как вы, ребята, ни садитесь, все в финансисты не годитесь…» После седьмого – смирился: «…Им овладела охота к перемене мест…» Соответственно, стульчик стал «пьяным» исключительно из-за того, что использовался не во время производственных совещаний, а преимущественно во время дружественных посиделок – опоздавшему предлагался стульчик и штрафной стакан. Далее – по схеме: вынос тела, транспортировка домой, имя нарицательное для стульчика.

– Ну что, Кеша, что-нибудь нашел?

– Нашел… – Кеша выглядел несколько раздосадованно. – К сожалению, много чего нашел.

– Сколько? – Железнов явно напрягся.

– Шесть человек! – Кеша виновато развел руки. – Проходной двор какой-то.

– Кто?!

– В общем, так. – Кеша развернул исписанный лист в сторону Железнова. – В хронологическом порядке список выглядит следующим образом…

– Камеры зафиксировали, во сколько Силуминова потеряла сознание?

– Камера. В 19:03. Девятнадцатая гримерка наблюдалась только с одной камеры – под углом. И что происходило внутри гримерки – не видно. Но кто в нее заходил-выходил – видно совершенно четко.