Александр Гордиенко - Ордер на Любовь

– Какая труба! – в свою очередь включился «Козодоев». – Она че, ошалела?

Катя, схватив за руку «Козодоева»:

– О-о-о! Боцман! Ты тоже с нами плывешь?! В подъезд! Быстрей! Отплываем!

– Отплываем – потом! Нон! Нихт! Нет! Ни в коем случае! – Рома практически вернулся к исходнику.

– Ну почему нет?! – вмешался «Семен». – Ей же экипаж нужен! Чтоб плыть!

– Что ей надо – я тебе потом скажу!

И, развернувшись к Кате:

– Леди! Сеньора! Фрау! Мисс! К сожалению, ничего не выйдет. Руссо туристо!

«Козодоев» выдержал паузу.

– Мафия! Нон моряки! Ферштейн? Все! Быстренько отсюда…

– У нее трубу прорвало!

Разошедшаяся Катя, размахивая сумкой, орала вслед:

– Капитан! Капитан кровати! Идиот!.. Ты не станешь майором! – после чего уже «классической» походкой с вихлянием бедер, повернувшись спиной к залу, добралась до лототрона, прислонилась к нему спиной, скрестив руки на груди и уперев левую ногу в стойку лототрона.

В зале раздались громкие аплодисменты.

– А ничего… Не шедевр, конечно, – Наум кивнул в сторону эфирного, – но… Немного тренировки… И вторая профессия в кармане.

– Ты имеешь в виду рекрутера в пароходной компании?

– Ну да. Рома, по-моему, уже готов быть капитаном… чего угодно, лишь бы поплыть с ней. Внимание, второй сюжет – готовность.

Сам Наум в это время смотрел на эфирный, где Дикало рассыпался в комплиментах Катерине, педалируя соединение «творческого подхода» и «суровой правды жизни, когда сантехника по-другому и не зазвать…»

– Алексей, ускоряемся, второй сюжет – Соболева.

Наум вывел на эфирный улыбающуюся Ксюшу, к которой со стороны Дикало посыпались вопросы типа: «Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная? А не «вмазать» ли нам красненького для храбрости…»

– Конец вопросов! – Наум иногда бывал достаточно резок. – Сюжет два… Пошел!

Таиланд. Остров Кохларн

За 4 месяца и 10 дней до выхода в эфир финальной игры «Она мне нравится».

Середина августа.

Железнов практически в одиночестве сидел на берегу полуторакилометрового пляжа. Не сезон. Один, несмотря на ослепительно белый песок, плюс тридцать и чистейшее море. Сезон дождей. Ливней. Или – ливня…

За пять дней был только один ливень – Железнов по колено в воде стоял посреди пальмовой аллеи, а сверху лилась теплая вода… Именно лилась… Как будто вверху было большое, очень большое, размером с небо ведро. Минут двадцать лилась – и все… Закончилась.

Железнов каждый день приезжал на этот остров, на этот пустынный пляж, несмотря на то что дорога в один конец занимала часа полтора: вначале – от гостиницы на тук-туке (местная маршрутка с двумя лавками в открытом кузове) до причала, потом – минут сорок на видавшем виды каботажном суденышке – до острова, ну и в завершение – на мотокаре (такси-мотоцикл без коляски) – через сопку – на самый дальний пляж острова.

Приезжал и сидел. Под зонтиком, на одном из лежаков, уходящих в горизонт бесконечной пустынной чередой. Невидяще смотрел на море – до заката… до последнего пароходика за сопкой, уходящего в Патайю с наступлением темноты. Потому что отпуск – и нечем забить голову. Потому что друзья – и нет сил все время загонять тоску куда-то глубоко-глубоко, чтобы не портить им настроение и отпуск. Потому что они на то и друзья, чтобы не задавать лишних вопросов…

Железнов в очередной раз открыл «Входящие»: «Ты далеко. Я знаю», – первая эсэмэска после двух месяцев молчания. Она не спрашивала – она просто знала, знала , что его нет где-то на соседних улицах… нет в городе.

Железнов прикурил очередную сигарету. «Неполоманная жизнь… неполоманная жизнь…» – уже в миллионный раз, наверное, эта фраза прокручивалась в его голове, вызывая и боль, и отчаяние, и воспоминания, и понимание того, что все так и должно было быть.

Железнов слил из бутылки остатки коньяка – получилось полстакана: «Негусто…» В последнее время алкоголь его совсем не брал. Одним глотком опрокинул в себя жидкость – в горле лишь слегка запершило, в три затяжки докурил и затушил сигарету, натянул на себя белоснежную футболку и призывно махнул рукой в сторону «резиденции» хозяина пляжа – прямоугольной беседки на восьми столбах с крышей из местной соломы, баром и рядом столов и лавок, которая находилась на небольшой возвышенности, метрах в двадцати от пляжа. Появился «Виктор» – с ударением на втором слоге, именно так он представился Железнову, – типичный таец с лучезарной улыбкой, кивнул головой в знак понимания, развернулся и в свою очередь махнул кому-то рукой. Раздался стрекот мотоцикла.

– Зафтра загорать? Сдесь? – Виктор по велению времени знал несколько десятков фраз по-русски: русский турист – это не китаец… И уж тем более не немец…

– Да, конечно, – Железнов протянул руку. – Спасибо, Виктор. У тебя хорошо… здесь. Пока…

– Досфидания.

Железнов подошел к мотоциклисту, который по команде Виктора уже ждал его за бунгало на выложенной камнем площадке. Взглянул на его идентификатор – крупные черные цифры на груди оранжевой униформы – 58. «Не свезло…» – мелькнула ленивая мысль – всем цифрам Железнов предпочитал простые… Сел на место пассажира, положил руки на плечи «водителя кобылы», бросил – «Ship» и отключился от реальности. «Неполоманная жизнь…»

Кораблик прилично болтало. Железнов устроился в самом дальнем углу нижней палубы, на корме, спиной ко всем. В море ветер набрал силу, и брызги летели в Железнова со всех сторон: и с бортов, и с кормы. Сбившиеся в кучку в центре палубы шведы с непониманием посматривали на странного русского, абсолютно мокрого, с незатухающей сигаретой в зубах – каждую последующую Железнов прикуривал от предыдущей.

Уже прошло два месяца… Но Железнов помнил каждое слово из последнего послания Маши.

From: Masha.MariaNikolaevna@gmail.com

To: Azheleznov@tv-telecompany.ru

Time: 09:27

Саша,

сегодня ночью в моей жизни прозвучало слово «развод». Или я прекращаю общаться с тобой, или – «развод». Ты же знаешь – я не умею обманывать.

Саша, я не могу поступить по-другому: с одной стороны ты, а с другой – дети, папа, мама, семья.

Я не могу сломать свою жизнь.

Прощай.

From: Azheleznov@tv-telecompany.ru

To: Masha.MariaNikolaevna@gmail.com

Time: 10:15

Живи неполоманной…

В такт качке суденышка в голове у Железнова зациклилось: «Я не могу сломать свою жизнь… Живи неполоманной…»

Очнулся Железнов в номере – звонил внутренний телефон. Медленно-медленно, как будто из тумана начали прорисовываться окно… Дверь… Тумбочка с телевизором… Встроенный шкаф.

«Ага… Номер… мой… Кровать… Я сижу на кровати… А это… Это футболка… мокрая… В руках…»

Что-то очень сильно раздражало… Настойчиво колотило по голове… Железнов поднялся, футболка выскользнула из рук… Давление извне не отпускало… И росло… Железнов закрыл глаза, резко тряхнул головой, пытаясь сбросить это нечто, прорывающееся в его голову, и… И тут пелена спала, и он услышал телефон.