Филип Сигэл - Инсценированный разрыв (ЛП)

– Ты уверена, Бекка?

Я киваю. Лучше рискнуть своей оценкой, но держать рот на замке. Они не желают слышать другого мнения, если предпочитают первое.

– Все в порядке, Ребекка, – говорит Хаксли самым дружелюбным тоном. Невероятно, как же легко она его включает. – Думаю, было бы интересно услышать как та, у кого никогда не было парня, расценивает пьесу.

Девушки вокруг меня тихонько захихикали. Я выдавливаю из себя улыбку. Эмоции захлестывают меня и, прежде чем успеваю это осознать, я поворачиваюсь на стуле, чтобы посмотреть в лицо Хаксли.

– Ромео и Джульетта не были влюблены. Они были просто сумасшедшими.

Класс замолкает, и все странно посматривают на меня.

– Сумасшедшими? Кажется, это немного перебор, – говорит мисс Хардвик, отбрасывая в сторону свою объективность.

– Ну а разве то, что они встретились, якобы влюбились и умерли в один день, оу, и естественно все это меньше чем за неделю, не сумасшествие?

– Нужно всего лишь несколько секунд, чтобы понять, что ты встретил свою родственную душу. Ты сразу понимаешь, что это оно. Именно это я и почувствовала, когда встретила Стива, – говорит Хаксли. Класс замирает, а я готова выпрыгнуть из окна. – Это – любовь.

Я не дам Хаксли шанса победить, она и так всегда это делает.

– Это не любовь, а неумение принимать решения. Ромео и Джульетта – два очень подавленных и несчастных человека. Вынужденная разлука усилила их желание быть вместе. Это как, когда родители говорят детям не ходить на чердак, и куда, по-вашему, они сразу же захотят пойти? И это вовсе не потому, что им так нравится чердак. – Грег Байлор кивает своей большой головой. Мне приходится давить посильней, чтобы меня поняли.

– Интересная точка зрения, – говорит мисс Хардвик. – В какой мере, по-твоему, их любовь была основана на сложившихся обстоятельствах?

– Полностью. Это была не любовь, – отвечаю я, пфф, как будто это и так уже не было очевидным.

– Ребекка, ты серьезно сравниваешь настоящую любовь с чердаком у себя дома? – говорит Хаксли. Она поднимает брови и смотрит на меня с таким выражением, словно я волос в ее тарелке. – Разве ты не читала пьесу? Язык, сонеты, монолог Ромео. Ты правда думаешь, что все это было не настоящим?

– На стадии соблазнения все было нормально. Но красивые слова вовсе не означает, что они искренние. И, если честно, немного патетично, что Джульетта влюбилась в него так быстро.

– Но зачем тогда Шекспир хотел, чтобы они говорили о своей любви, если ее в действительности не было.

– Потому что он знал, что люди съедят это. Очевидно, что они делают это до сих пор, – я крепко держусь руками за парту. Адреналин бурлит во мне. Мозг и рот работают в одном ритме. – Я имею в виду, что после того, как мы посмотрели «Титаник» в пятом классе ты проплакала два дня. Ты даже не могла слушать песню Селин Дион без слез.

Класс взрывается смехом. Прямое попадание! Челюсти Хаксли сжимаются на секунду, прежде чем она возвращает свою улыбку. Я только что нарушила ее правило номер один.

– Знаете, «Титаник» – это та же история «Ромео и Джульетты», но на тонущем корабле, – произносит мисс Хардвик. – «Вестсайдская история» – также современная интерпретация пьесы. Кто-нибудь смотрел «Вестсайдскую историю»?

Хаксли игнорирует ее:

– Они умерли друг за друга, за любовь.

– За взаимное слепое увлечение.

– Так, дамы… – начинает мисс Хардвик, но Хаксли поднимает руку.

Она сохраняет дружеский тон, но ее глаза слегка сузились. Только я могу это заметить. Это взгляд, которых я помню с тех времен, когда я воровала фри из ее тарелки или выигрывала в «Камень, ножницы, бумага». Она встает, возвышаясь над классом.

– Мисс Хардвик, если вы не против, то я бы хотела обратиться к классу. Пожалуйста, рассмотрите мое заявление, Бекка может сделать то же самое.

– Лучший способ понять литературу – оказаться вовлеченным в нее! – говорит мисс Хардвик. – После того, как вы обе выскажитесь, я поставлю вопрос на голосование.

Я тоже встаю. Она возвышается надо мной на десять сантиметров. Мы смотримся, как гном и Дороти.

– Девочки, вам не нужно вставать. Это не дебаты. – Мы с Хаксли обмениваемся взглядами.

О да, это именно они.

Мы продолжаем стоять.

Хаксли сжимает кулаки, ее спина прямая. Она в своей стихии. Никогда не думала, что люди могут совершенно измениться. Раньше я думала, что если достаточно приглядеться, то можно увидеть их настоящих, прячущихся за фасадом. Но Хаксли опровергла мою теорию.

– Возможно, у Ромео и Джульетты были не идеальные отношения. Ни одна пара не идеальна. Даже мы со Стивом иногда спорим. Да, это правда, – говорит Хаксли, хотя думаю, что навряд ли кто-нибудь ей верит. Уверена, девчонки воруют колпачки от ее старых ручек и обертки от жвачек, чтобы дома соорудить место поклонения, где они могут молить богов всех влюбленных послать им союз такой же совершенный, как у Хаксли и Стива.

Она проводит рукой по своим волосам, и они ложатся точно также как и до этого.

– Но в центре всего этого была любовь. Что-то божественное, некая подсознательная связь, которая притянула их друг к другу. Это была не логика. Вы не станете проходить через все это ради того, кто, по вашему мнению, так себе, – прикладывает она руку к сердцу и смотрит на меня заботливым взглядом. – Я знаю, что ты никогда не была влюблена, за тобой не ухаживали, и у тебя не было парня с серьезными намерениями. Ты даже не целовалась, если не считать обнимашки на кровати с постером Леонардо Ди Каприо.

Класс взрывается ревом, и я присоединилась к нему, чтобы сделать вид, будто мне все равно, хотя у меня такое чувство, что я вот-вот рассыплюсь на кусочки.

– Вау, Бекка. Тебе нужно заняться сексом! – выкрикивает Шана.

– Но, не смотря на твой исключительно ограниченный опыт, – продолжает Хаксли, – ты не можешь сказать, что их отношения были полностью фиктивными, не правда ли Ребекка?

Хаксли аплодируют, и она садится на свое место. Шана дает ей пять, чтобы поздравить с успехом, но Хаксли никак не реагирует на это.

Уверена, именно так раньше думала Калиста, и Лили, и Ким, и другие мои бывшие клиенты. Моя сестра иногда говорила так же, пока ее сердце не растоптали и не прошлись по нему с бейсбольной битой.

– Твоя очередь, – говорит мне Хаксли.

Я не могу пошевелиться. Все мои слова и связные мысли куда-то исчезли. Мое лицо заливается краской, оттенка которой даже нет в палитре цветов.

– Бекка? – спрашивает мисс Хардвик. Класс затихает, ожидая опровержения.

– Они были чокнутыми, – отвечаю я, безразлично пожимая плечами.

– Бекка и Хаксли, вы обе раскрыли свои обоснованные точки зрения, – мисс Хардвик спрыгивает со стола, счастливая, что вновь может контролировать класс. – Давайте проведем голосование. Кто думает, что Ромео и Джульетта не были влюблены?