Колин Гувер - Потерявший надежду

– Скажи, что любишь меня.

Она еще крепче сжимает меня в объятиях, глядя мне прямо в глаза:

– Я люблю тебя, Холдер. Очень люблю. И знаешь… Хоуп тоже тебя любила.

И как только с ее губ слетают эти слова, на меня накатывает умиротворение. Впервые с того момента, как ее забрали у меня, я осознаю, что такое прощение.

– Знала бы ты, что со мной сейчас сделала.

Наши губы сливаются в страстном поцелуе, и она полностью завладевает моим сердцем.

Включив сотовый, я вижу множество эсэмэсок. Несколько от Брекина, несколько от матери. Есть пропущенные звонки с телефона Скай: надо думать, от Карен. Я не стану прослушивать голосовую почту. Знаю, что все за нас тревожатся, особенно Карен. Я по-прежнему уверен, что она нарушила закон, хотя, пожалуй, не из дурных побуждений.

Скай ворочается в постели и ложится на спину. Я наклоняюсь, чтобы ее поцеловать, но она отворачивает лицо, и я целую ее в щеку.

– Утреннее дыхание, – бормочет она, выползая из постели.

Она идет в душ, а я смотрю на часы. Скоро нам выписываться из гостиницы, пора собирать вещи.

Она выходит из ванной, когда я почти все упаковал.

– Что ты делаешь?

– Мы же не можем остаться здесь навсегда, Скай. Надо придумать, что тебе делать дальше.

Она бросается ко мне:

– Но… но я пока не знаю. Мне некуда идти.

В ее голосе слышится паника, и я подхожу к ней, чтобы успокоить.

– У тебя есть я, Скай. Успокойся. Мы можем вернуться ко мне и все обдумать. Кроме того, мы оба еще ходим в школу. Нельзя просто взять и бросить учебу. И всяко немыслимо жить в гостинице.

– Еще один день. Прошу тебя, давай останемся еще на день, а потом уедем. Мне надо разобраться и снова съездить туда.

Не понимаю, как ей в голову могла прийти мысль вернуться в тот дом. Ей там абсолютно нечего делать.

– Ни за что. Незачем тебе мучиться. Не пойдешь.

– Мне это необходимо, Холдер, – умоляющим тоном произносит она. – Клянусь не выходить из машины. Но дом я увидеть должна. Там я вспомнила много всего. И нужно еще кое-что, а потом увезешь меня, и я начну решать, что делать.

Господи, до чего она непреклонна! Я расхаживаю по комнате, не зная, как уговорить ее не делать этого.

– Ну пожалуйста! – вновь просит она.

Тьфу ты! Не могу сказать «нет», когда слышу этот голос.

– Хорошо, – рычу я. – Я обещал сделать все, что захочешь. Но я не собираюсь вешать одежду в шкаф.

Она со смехом бросается ко мне и обвивает руками мою шею:

– Ты самый лучший, самый чуткий бойфренд на всем белом свете.

– Нет, это не так. – Я со вздохом обнимаю ее в ответ. – Я самый ручной бойфренд на всем белом свете.

Мы сидим в моей машине через улицу от ее старого дома. Я так сильно сжимаю руль, что боюсь сломать. На подъездную дорожку только что заехал ее отец. Меня и раньше иногда обуревал гнев, но лишь сейчас у меня возникло непреодолимое желание убить человека. Только от одного его вида у меня закипает кровь и все внутри переворачивается. Я протягиваю руку к ключу зажигания, зная, что, если не уеду прямо сейчас, это может плохо кончиться.

– Не уезжай. – Она отводит мою руку от ключа зажигания. – Хочу посмотреть на него.

Я со вздохом откидываюсь на сиденье. Она стремится скорей получить то, что ей нужно. Но это плохо, очень, очень плохо.

– О господи! – шепчет она.

Поворачиваюсь к ней, желая узнать, что вызвало у нее такую реакцию.

– Ничего, – объясняет она. – Просто он кажется… знакомым. Я зрительно не помнила его, но встреть на улице – узнала бы.

Мы смотрим, как он, закончив разговор по сотовому, подходит к почтовому ящику.

– Ну, довольна? Еще секунда – и я выскочу и врежу ему.

– Почти. – Она перегибается через сиденье, чтобы лучше видеть.

Не понимаю, почему она не выскакивает из машины, чтобы оторвать ему яйца. Лично мне сейчас только этого и хочется.

Наконец он исчезает в доме. Поворачиваюсь и смотрю на нее:

– Что теперь?

– Угу, теперь можем ехать, – кивает она.

Я берусь за ключ зажигания и включаю передачу, потом с ужасом наблюдаю, как она распахивает дверь и выскакивает из машины.

Какого хрена!

Выключив зажигание, я распахиваю свою дверь и бегу за ней вдогонку через лужайку. Хватаю ее посреди лестницы, ведущей на крыльцо. Потом беру на руки и поворачиваю к машине. Она вырывается и лягается, и я стараюсь поскорей унести ее от дома, чтобы он не услышал.

– Что ты делаешь, черт возьми? – говорю я сквозь стиснутые зубы.

– Сейчас же отпусти меня, Холдер, или я закричу! Клянусь Богом, закричу!

Я отпускаю ее и поворачиваю к себе лицом. Крепко держу ее за плечи и трясу, пытаясь привести в чувство.

– Не надо, Скай. После того, что он сделал, вам незачем видеться. Дай себе время немного переждать.

Она смотрит на меня, качая головой:

– Мне надо знать, делает ли он это с кем-то еще. Не завел ли других детей. Я не могу оставить все как есть, зная, на что он способен. Мне надо его увидеть и поговорить. Прежде чем сесть и уехать, я должна убедиться, что он уже не тот человек.

Я пытаюсь ее урезонить:

– Не делай этого. Не сейчас. Мы можем справиться по телефону. Сначала узнаем о нем все, что возможно. Прошу тебя, Скай. – Я подталкиваю ее к машине, и она вздыхает. Наконец уступает и идет со мной к машине.

– У вас проблемы?

Мы оба поворачиваемся на звук голоса. Пристально глядя на меня, ее отец стоит перед крыльцом. Если бы мне сейчас не надо было поддерживать Скай, чтобы она не упала, я бросился бы к нему.

– Девушка, он пристает к вам?

В тот момент, как он заговаривает с ней, Скай обмякает в моих руках. Я притягиваю ее к груди.

– Пойдем, – шепчу я, подталкивая ее к машине. Мне надо увести ее отсюда. Надо лишь усадить ее в машину.

– Не двигайтесь! – кричит он.

При звуках его голоса Скай цепенеет, но я продолжаю подталкивать ее к машине.

– Повернитесь!

Дальше я не в силах заставить ее двигаться, и ситуация становится безвыходной. Не выпуская ее из объятий, поворачиваюсь вместе с ней. Она заглядывает мне в глаза, и я вижу в них непередаваемый ужас.

– Отбой, – шепчу я. – Он может не узнать тебя.

Она кивает, и теперь мы оба оказываемся перед ним. Меня не волнует, что он может узнать меня: он и разговаривал-то со мной только в тот день, когда пропала Хоуп. Я очень рассчитываю на то, что он не узнает ее, но понимаю: напрасно. Сколько бы времени ни прошло, родитель узнает своего ребенка.

Он направляется к нам, и чем ближе подходит, тем заметней в глазах проступает узнавание. Он все понял.

Черт!

Оказавшись в нескольких футах от нас, он останавливается, пытаясь заглянуть ей в глаза, но она сильнее прижимается ко мне, глядя в землю.

– Принцесса? – произносит он.

Она потихоньку выскальзывает у меня из рук. Глаза у нее закатились, и она падает. Крепко придерживая, я опускаю ее на землю, чтобы потом взять на руки. Мне надо поскорее увезти ее отсюда.