Доктор Нонна - Все дороги ведут в Иерусалим

Она оказалась в кабинете со старинной мебелью темно-коричневого цвета, где все стены закрывали огромные книжные шкафы, забитые уникальными фолиантами, а в центре этой домашней библиотеки стоял гигантский письменный стол, за которым в тяжелом кресле сидел тот, кто нанял ее. Лиза уставилась на уродливое лицо мужчины и пыталась унять дрожь в коленях. Ее цепкий женский взор скользил по квадратным скулам, огромному носу, неровному бритому черепу, черным густым бровям, которые почти закрывали маленькие, глубоко посаженные глазки, когтистым и корявым рукам. Мужчина подождал, пока гостья рассмотрит его как следует, а потом мягким, обволакивающим голосом сказал:

– Здравствуй, Лиза. Присаживайся, пожалуйста.

Лиза сглотнула и села на стул, на который указал ей мужчина.

– Пришло время поговорить о твоих обязанностях, – продолжил тот. – Для начала мы познакомимся. Меня зовут Бенедикт, и я русский, несмотря на место жительства и необычное имя. Как тебя зовут, я знаю, так что можно не представляться. Более того, я знаю о тебе довольно много – я долго изучал твою биографию, собирал информацию о твоей семье, друзьях, мужчинах. Теперь считаю своим долгом рассказать о себе.

Лиза с недоумением смотрела на Бенедикта – ее пугали и его внешность, и его полная осведомленность ее жизнью, и его желание рассказать о себе.

– Так вот, – после непродолжительной паузы продолжил мужчина. – Я единственный ребенок в семье, поздний ребенок. Наверное, поэтому моя внешность несколько шокирует – говорят, у поздних детей бывают различные отклонения. Нет-нет, не отрицайте, я знаю, что я урод. Но я научился с этим жить, да и в общем-то меня это и не слишком напрягало – мама и папа очень любили меня и любили друг друга, так что я вырос в полной гармонии, в тепле и радости. Когда мне исполнилось восемнадцать лет, они умерли – в один день, словно в конце хорошей сказки: мама – утром от инсульта, а папа – через шесть часов от инфаркта. И я остался один.

От мягкой интонации и бархатного тембра его голоса Лиза стала расслабляться – ей он уже не казался таким страшным, как при первом взгляде, она находила милые черты и без содрогания скользила глазами по его лицу. Этот человек притягивал, как магнит.

– В восемнадцать лет я начал заниматься бизнесом. Да, сначала это были мелкие сделки, но потом дела пошли в гору – наверное, мои родители с небес так поддерживали своего единственного и любимого сыночка. Сейчас мне сорок три года, я еще молод и для своего возраста очень богат. Я могу купить абсолютно все, но мне этого всего и не надо.

Бенедикт резко встал и подошел к окну, занавешенному тяжелыми портьерами. Лиза увидела мужчину в полный рост – он был уродлив: его короткие ноги были так широко расположены, что когда он шел, то тяжело переваливался с одной стороны на другую. У девушки перехватило дыхание.

– Все, что мне надо, – это ребенок, мой ребенок, – тихо сказал Бенедикт. – Это и будет твоей работой, Лиза.

Эти слова были последними, которые женщина услышала перед тем, как упасть в обморок – долгая дорога, напряжение от молчания всех людей, которые ее окружают, и новость о том, что ей придется лечь в одну постель с этим чудовищем, лишили ее сознания…

Лиза осторожно открыла глаза: тошнота подкатывала к горлу, бил озноб… Она осмотрелась – знакомые белые кружевные занавески на окошках и белая дверь, ведущая в ванную комнату, подсказали ей, что она находится в своей комнате. Как только женщина повернула голову, в дверь тут же постучали. «Точно, в комнате есть камеры», – успела подумать Лиза перед тем, как к ней зашла посетительница.

Это была пожилая женщина, как две капли воды похожая на Бенедикта. Если бы мужчина не сказал ей, что его родители умерли, она бы подумала, что это его мать. Женщина ласково улыбнулась и мягко погладила Лизу узловатой рукой. Девушка замерла и со страхом посмотрела на необычную посетительницу, которая вдруг заговорила:

– Что, моя хорошая, испугалась?

– Вы говорите? – прошептала Елизавета.

– Говорю, – усмехнулась пожилая женщина. – Тебя знобит, моя хорошая? Сейчас я тебя укрою.

Она подошла к стене, в которой, оказывается, тоже был шкаф, достала пуховое одеяло и ловко надела на него пододеяльник. Взбив пух, женщина накрыла лежащую Лизу, любовно подоткнув краешки, и продолжила:

– Испугалась, наверное, моя хорошая? Не надо, не бойся. Бенедикт означает «благословенный». И знаешь, он действительно отмечен Богом – он умный, чуткий, добрый, у него чуткое сердце и невероятное чувство ответственности. Хотя в делах он жесткий, властный и упрямый, но, может, именно поэтому он добился таких высот. Он заметил тебя давно, уж не знаю, где именно… Но твердо решил, что хочет сделать тебя матерью своих детей. Твоя фотография висит у него над кроватью. Он столько планов придумывал, чтобы с тобой познакомиться, а ты в это агентство пошла… В общем, ваше знакомство состоялось совсем не так, как он планировал… Подожди!

Женщина резво выскочила из комнаты и вернулась через пять минут, везя перед собой стеклянный столик с обедом. В центре стояла белая орхидея в замысловатой вазочке. «Боже, она невероятна, – подумала Лиза. – Живых цветов такой совершенной красоты не бывает». Тонкие пальцы коснулись лепестка, и девушка поняла, что ошиблась – орхидея была живая.

– Ешь, девонька, – сказала женщина и подала больной пиалу с бульоном. – Тебе нужно быть сильной и здоровой.

Лиза сделала глоток, и тепло разлилось по ее худенькому телу. Она отломила тонкими пальцами теплую булочку с хрустящей корочкой и с наслаждением положила в рот.

– Как вкусно, – наконец проговорила девушка, закончив обед. – Можно я посплю чуть-чуть? Я так устала.

– Спи, девонька, спи, – прошептала старушка и закрыла за собой дверь.

В течение недели Лизу каждый день навещал доктор – он брал у нее анализы, измерял давление, делал УЗИ и кардиограммы, а она… она молча подчинялась, потому что в случае нарушения условий контракта она должна была заплатить неустойку в размере 25 000 долларов, которых у нее, конечно, не было. «Почему он ждет? – думала Лиза, сидя с ногами на кровати в полной темноте. – Если Бенедикт так хочет наследника, то почему он не приходит ко мне? Он ждет результатов моих анализов? Боже, как будто я племенной бык… Нет, кобыла. Он хочет убедиться в моей породистости! Как унизительно!» Она встала и прошла по комнате… Босыми ногами ступая по мягкому ковру, подошла к окну и откинула занавеску. Окно было круглым, как и в гостиной, но находилось ниже, а не под потолком. Лиза взяла подушку с кровати и залезла с ногами на подоконник, устроившись поудобней. По стеклу сползали крупные капли дождя, и девушка вспоминала, как любила дома в такую погоду забираться на диван с ногами, уютно укутываться в мамин старый махровый халат, набирать полные карманы сушек и медленно пить с ними вприкуску горячий сладкий чай, наблюдая, как мама возле телевизора вяжет теплые носки. «Боже! Как одиноко, – вздыхала про себя девушка. – Хоть бы книжку или журнал какой-нибудь полистать! Я же в полном информационном вакууме, как в камере-одиночке!»