Полина Раевская - Влюблена и очень опасна

С удовольствием уплетая булку с вредным мясным продуктом, сидя рядом с мужчиной, которого, вне всякого сомнения, я любила, я чувствовала себя необычайно счастливой. Разумеется, по всем законам моей жизни это не могло длиться вечно. Хлопнувшая входная дверь возвестила об обитателе квартиры, об одной мысли о котором кусок колбасы застрял у меня в горле, рискуя вызвать асфиксию. Кое-как проглотив его, я с тоской отложила бутерброд в сторону – почему-то мне сразу расхотелось есть. Особенно после того, как Ольга ехидно хмыкнула, бросив выразительный взгляд на отложенное в сторону сооружение из хлеба и колбасы.

– Привет честной компании! – весело проворковала она милым голосом и, хозяйским жестом бросив сумку на диван, грациозно вспорхнула на барный стул. – Трапезничаете? – протянула с показной завистливостью в голосе. – Везет же людям.

– Ну, так присоединяйся, кто тебе мешает? – любезно предложил Креольский.

– Нет, нет, что ты! – в голосе барышни на этот раз послышался испуг, граничащий с ужасом. – Я и после пяти вечера-то ем не всегда, а уж в столь поздний час! Коварный целлюлит только того и ждет!

– Что ж, а вот нам с Софьей эта напасть не грозит, правда ведь? – Олег весело мне подмигнул и с еще большим воодушевлением принялся уписывать бутерброд. Не особенно разделяя его энтузиазм, но и не желая вестись на явную провокацию соперницы, я вяло кивнула и нерешительно взялась за отложенную в сторону еду.

Придирчиво осмотрев мою фигуру и задержав взгляд в области бедер, Ольга ехидно хмыкнула, но предусмотрительно промолчала, чем сослужила себе хорошую службу – позволь она себе хоть один комментарий в мой адрес, честное слово, не досчиталась бы значительного количества волос на голове.

Грациозно потянувшись, милая барышня удалилась в свою комнату, пообещав скоро вернуться. Кто бы сомневался!

К этому моменту как раз подоспел наш ужин, состоявший из аппетитной жареной картошечки с румяной корочкой и сочной отбивной. «Смерть фигуре», как тут же окрестила я про себя это блюдо, источало такой аромат, что мой уснувший было аппетит вновь пробудился. Мне лишь чудом удалось не проглотить вилку и удержаться от желания вылизать тарелку.

Возможно, завтра я и пожалею об этом, пытаясь свести пуговицу на джинсах с предназначенной ей петличкой, но сегодня мне было хорошо и комфортно. Хоть и недолго. Отличное настроение сделало мне ручкой одновременно с возвращением Ольги, красота которой ударила по глазам яркой электрической вспышкой. Тянувшийся за ней шлейф восхитительного аромата сумел перебить даже характерный запах жареной картошки, которым, как подозреваю, я вся пропахла. Потянув тонкими ноздрями воздух, барышня брезгливо поморщилась, но проявила чудеса сдержанности, оставив рвавшиеся наружу комментарии при себе.

– Приятного аппетита, – проворковала она, обращаясь к Креольскому. – Как прошел твой день?

Для такого простого вопроса сексуальности в голосе, пожалуй, чересчур много. С другой стороны, что я могу знать о правилах обольщения? Правда, даже моего скудного опыта в этой сфере оказалось достаточно, чтобы понять – пущенные стрелы, если и достигли цели, легко отскочили от Олега, не нанеся ему никакого урона. Все так же спокойно орудовал он ножом и вилкой, отправляя в рот аккуратно нарезанные мясные кусочки.

– Нормально, – буркнул он, демонстрируя явное неудовольствие по поводу попыток отвлечь его от трапезы.

– А у меня, ты знаешь, очень напряженно, – демонстративно, как по мне, так даже слишком, смахнув несуществующую слезу с явно нарощенных ресниц, барышня принялась рассказывать о мучающих ее переживаниях. Бремя одиночества тяжким грузом легло на хрупкие плечики нежного создания, а ему и разделить-то его не с кем. С удивлением наблюдая за разыгрываемым передо мной представлением, я ждала кульминационной развязки. Закручиваемое повествование прямиком вело Ольгу в объятия Креольского, как минимум для того, чтобы поплакаться на его плече. Уверена, именно для этого и разыгрывался весь этот спектакль. Девицу даже не смущало наличие посторонних зрителей в моем лице.

Не желая в очередной раз становиться свидетельницей жарких объятий сладкой парочки, я поспешно поднялась и, извинившись, попыталась стремительно ретироваться. Не тут-то было.

– Соня, постой, мы ведь еще чай не попили.

– С козинаками? – я процитировала фразу из старого детского мультика, и, как ни странно, Креольский ее вспомнил. Лукавые искорки заплясали в устремленных на меня глазах.

– С козинаками, – весело ответил он.

– Я тебе душу изливаю, а ты… – Ольга зашлась в рыданиях. Довольно искренних, надо сказать. Не уверена, что таким образом она оплакивала шефа, а не выражала свою обиду перед Олегом, но факт остается фактом, по щекам девицы текли настоящие слезы, не причиняя, к слову, ни малейшего вреда ее безупречнейшему макияжу.

Виновато мне улыбнувшись, Олег достал из кармана белоснежный носовой платок и брезгливо протянул его красавице.

– Оля, без обид, но давай оставим эти игры, хорошо? Ты же знаешь, я дважды на одни и те же грабли не наступаю. Допускаю, смерть Юры действительно тебе нелегко дается, ведь есть же и в тебе что-то человеческое, но я уверен, ты это легко переживешь. И куда быстрее и проще, чем хочешь тут продемонстрировать. А у меня, в свою очередь, слишком много проблем, чтобы еще и утиранием твоих соплей заниматься.

Ого, а это было грубо! Не испытывая теплых чувств к сопернице, я тем не менее не могла ей не посочувствовать, осознавая унизительность для нее этой отповеди.

Перекосившееся от гнева лицо Ольги подтвердило верность моей догадки, а дальнейшее поведение избавило меня от мук сострадания.

– Да?! – завопила она, в мгновение ока превратившись из безупречной красавицы в страшную горгулью. – А на эту мымру у тебя время, значит, находится? – она зачем-то ткнула в мою сторону пальцем, хотя и так всякому присутствующему в комнате было ясно, кого именно она имеет в виду. – Таскаешься с ней где-то целыми днями. Твоего брата только что предали земле, а ты уже с ней любовь крутишь. Да еще с кем? С этой… с этой… с этой… – Я с нетерпением и некоторым внутренним содроганием ждала окончания фразы. А вот Креольский дожидаться не стал.

– Осторожнее, – тихо и очень твердо произнес он, – прошу не забывать, что ты все-таки гость в этом доме и в любой момент я могу решить, что ты злоупотребляешь оказанным гостеприимством.

Отшатнувшись, словно от полученного удара, красавица стремительно покинула комнату и заперлась в ванной, откуда тут же послышались не слишком-то приглушенные рыдания.

– Соня, прости, пожалуйста, за эту сцену, – устало проведя рукой по волосам, обратился ко мне Олег. Губы мужчины скривила горькая улыбка.