Татьяна Алюшина - Моя нечаянная радость

Она рассказывала долго. О том, что привело ее в Пустонь к старцу и как он сказал ей тогда: «Но сейчас же ты замужем», – и поразил потом своими словами и наставлением. Рассказывала, как была уверена, что у нее тяжелая болезнь, а выяснилось, что беременность, о том, почему не сообщала ему и о своих глупых страхах… Замолчала, так и стояла, не повернувшись к нему лицом, продолжая не видя смотреть за окно.

– Ты помнишь наше прощание? – спросил Батардин.

– Конечно, – кивнула она.

– Когда я предложил тебе поехать со мной, мне не показалось, я точно видел, как ты загорелась этой мыслью и уже готова была рискнуть, согласиться, но потом вдруг резко передумала, и я это понял, увидел. Почему ты передумала? – тихо спросил он.

Майя медленно развернулась, посмотрела на него и разъяснила:

– Ты позвал меня в гости, потому что у нас здорово в постели получилось и общаться нам было интересно, и ты приглашал меня погостить, позаниматься сексом и разъехаться каждый в свою жизнь. А я поначалу решила, что ты зовешь меня попробовать жить вместе. – И спросила о том, что мучило ее весь этот год: – Батардин, почему ты не предложил стать семьей и жить вместе? Ты вообще думал об этом? Хотел этого?

– Думал, – кивнул он. – Постоянно о тебе думал и злился на себя за это. И хотел тебя ужасно все это время и гнал от себя эти мысли. Я хотел, чтобы мы были вместе. Очень хотел.

– Так почему ты не предложил мне? – выясняла Майка, расстроившись от чего-то.

– Боялся нарваться на отказ, – пожал он плечами. – Ты же уже один раз отказала, когда я предложил.

– Подожди, Батардин, – поразилась Майка – Ты мужчина героический, ни черта не боишься и делаешь все правильно, вон тебя даже наградили, как раз за это. Как же ты испугался, что женщина тебе откажет?

– Ну, не такой уж я положительный и героический, а самый обыкновенный мужик, – пояснил он, слегка скривившись, и пояснил: – И не испугался, а не хотел выслушивать язвительный отказ. У меня тоже свои комплексы имеются. Я понимал, что влегкую нарвусь на то, что ты со смешком растолкуешь мне, что живешь в Москве, у тебя свой бизнес и упакованные родители, а я предлагаю тебе это все бросить и перебраться в провинциальный Архангельск где-то на Севере, и насколько это смешно.

– Батардин, – ошарашенно протянула Майка, – у меня как-то не монтируется в голове твой образ с неуверенностью в себе.

– Май! – скривился он еще больше. – Я простой мужик и комплексую, как и все. Любой нормальный мужик боится отказа, а я не хотел его выслушивать еще раз!

– А я ждала этого твоего чертова звонка с предложением! – взорвалась внезапно Майка. – И все думала, почему это я ему не нужна? Почему он меня тогда в поезде отшил, дав этот чертов листок, напомнив, что нам надо развестись? Настолько это был просто одноразовый секс для него и не более?

– Майка! – рванул он к ней, схватил и прижал к себе и переспросил недоверчиво куда-то в ее волосы. – Ты хотела жить со мной?

– Да, хотела! – рванулась было она из его объятий в порыве своего яростного выступления, но он не пустил. – Хотя бы попробовать! Ведь могло получиться!

– У нас получится! – пообещал твердо Матвей. – У нас обязательно получится!

Наклонился и поцеловал ее, останавливая все ее возмущения и желание сказать что-то еще – и целовал, целовал, пока они оба забыли обо всем на свете и только прижимались друг к другу сильнее, и тут он оторвался от ее губ и озабоченно спросил:

– А тебе можно уже? Ну, после родов?

– Мне все можно! – сверкала глазами она. – Давно уже можно!

До кровати они не добрались, кое-как передвинувшись лишь до дивана, так и не прервав своего затяжного поцелуя, и с одеждой не сильно разбирались, стащив друг с друга только основное, – и он вошел в нее и, застонав от наслаждения, замер…

– Мечтал об этом целый год… – прохрипел признание Матвей, – даже чувствовал во сне…

Но она не желала никакой отсрочки и разговоров и, притянув к себе его голову, поцеловала и приподнялась ему навстречу, и они понеслись вперед. И в конце, в самом потрясающем конце, Майка победно застонала, выгнувшись дугой…

– Вот так… – выдохнул Матвей, улыбаясь, – никогда больше не молчи, прикусив губу. Никогда.

Но она не могла отвечать – она парила.

– Я выйду, пройдусь, чтобы вам не мешать, – объявил Кремнев. – А вы укладывайтесь спать, вернусь через полчаса. Вам хватит?

– Не надо вам никуда уходить, Андрей, – спокойно возразила ему Лиза, продолжая застилать постель.

Номер в гостинице, которую сняли мужчины, был двухместный с двумя большими удобными кроватями в спальной и маленькой гостиной. Дежурная, вникнув в суть такого изменения в составе постояльцев, выдала Лизе комплект чистого белья, сняла с постели уже использованное и удалилась.

– Ну, ладно, – согласился он. – Пойду тогда телевизор посмотрю.

Лиза закончила заправлять постель, подошла к мужчине совсем близко и посмотрела ему в лицо.

– Конечно, правильней было бы заняться любовью в первую брачную ночь, но я уже не девственница и поэтому мы можем не ждать так долго, – поделилась она с ним итогом своих размышлений.

– Девочка, вы о чем? – нахмурившись, строго спросил Кремнев.

– О том, что мы оба поняли сегодня утром, – растолковывала она ему. – Мы друг для друга предназначены. И это сразу стало очевидно нам обоим.

Он сделал небольшой шаг вперед, оказавшись совсем рядом с ней, положил руку ей на затылок, посмотрел в глаза и четко произнес:

– Тебе сколько лет?

– Двадцать восемь, – ответила она.

– Мне сорок четыре года, я на шестнадцать лет старше тебя. Это целая жизнь, девочка. Ты что-то не так поняла сегодня, тебе нужен молодой парень, лучше москвич, а не битый стареющий мужик с Севера с кучей своих заморочек и проблем, – отрезал он и посмотрел ей в глаза зло, а желваки ходили у него на скулах.

– Это ты что-то не так сегодня понял, Кремнев, – твердо заявила Елизавета, казавшаяся сейчас на целую жизнь мудрее его. – Ты мой мужчина, моя половина, я всю жизнь тебя искала и ждала. И если ты попробуешь смыться от меня под предлогом грядущей старости, я найду тебя хоть в твоей Тюмени, хоть на Северном полюсе и такую взбучку устрою, что перья полетят! Помнишь, что сказал сегодня Никон? «Прими и береги все, что получил от любви и щедрости Богородицы». Это я тебе дана от ее любви и щедрости. И некогда нам ждать, когда ты все поймешь правильно, мне детей надо рожать, как можно скорей, возраст поджимает.

– У меня двое детей, – непреклонным каким-то злым тоном заявил Кремнев. – Брошенных детей! Их мать лишили материнских прав за пьянку, и живут они с ее родителями, я их даже забрать не могу, потому что мне не с кем их оставить! У меня родителей нет, только дед восьмидесятилетний, а няню им нельзя, они пугаются чужих людей по моей вине! Потому что я оставил их жить с бухающей матерью, и чего они там натерпелись, даже представить не могу!