Эвелина Пиженко - Когда осенние печали. Часть 1.

И даже вернувшаяся на учёбу Сандра не смогла испортить ей настроения…

Лишь однажды, после занятий, Анюта слегка понервничала, когда увидела Виталика рядом с бывшей невестой на крыльце института. Почувствовав, как внутри всё холодеет, она замерла на верхней ступеньке…

…Лицо и улыбка Виталика сказали за него абсолютно всё! Аня сразу поняла, что она — любима им… любима и желанна, и что встреча с Сандрой — лишь случайность, и не стоит переживать из-за такого пустяка…

…Несколько раз Виталик заходил к ней в общежитие — сначала Аня смущалась, представляя, насколько убога обстановка её жилища по сравнению с тем домашним убранством, к которому привык сын высокопоставленных родителей, но потом успокоилась — парень вёл себя так, будто сам привык к спартанской жизни, и совершенно не обращал внимания на пока необжитые апартаменты Ани и Нелли.

К концу октября Аня уже привыкла к мысли, что она — любимая девушка Виталия Мясникова, завидного жениха, студента престижного вуза и просто обаятельного, умного и порядочного парня. Она уже не с таким трепетом принимала от него цветы, и даже командовала, на какой ряд взять билеты в кино. Она воспринимала Виталика как часть самой себя, и искренне удивлялась, как она раньше жила без него… Она честно написала обо всём своему школьному другу Вадиму, а заодно и матери, которая в каждом письме теперь спрашивала о Виталике и просила дочь не делать необдуманных поступков… Читая эти строки, девушка улыбалась. Никаких необдуманных поступков и быть не может! Виталик любит её искренне, и ему от неё ничего не нужно!

Внимания на Александру Анюта старалась не обращать, и это ей удавалось. В аудитории они сидели далеко друг от друга, и после занятий не пересекались. Ане стало казаться, что Сандра успокоилась и смирилась с потерей жениха, во всяком случае, та не проявляла никакого видимого интереса к его с Анютой отношениям.

Единственное, чего никак не могла дождаться Анечка, было знакомство с родителями Виталия… В глубине души она считала, что он должен познакомить её с отцом и матерью, это было бы залогом его искренних чувств… Но он молчал, и к себе Анюту пока не приглашал.

Веря ему безгранично, Аня терпеливо ждала этой заветной минуты…

…Непривычное для себя головокружение Аля впервые ощутила на занятиях в институте. Записывая за преподавателем, она вдруг с удивлением обнаружила, что пишет не в строчку — буквы резко поехали вверх, при этом сама девушка ощутила, что не понимает, где пол, а где потолок… Аля не знала, на что списывать своё состояние, и вечером рассказала обо всём матери. Та посетовала, что дочь накануне поздно легла спать и не выспалась, но на следующее утро сама насторожилась: за завтраком Александру вдруг затошнило, и девушка убежала в туалет.

Отца при этом не было — он уже уехал на службу, и Вероника Григорьевна решила допросить дочь с пристрастием.

— Аля, — мать пристально смотрела на побледневшее лицо Александры, — ты ничего не хочешь мне рассказать?

— Ты о чём? — та подняла искренне удивлённый взгляд.

— У вас было что-нибудь с Виталиком? — в ожидании ответа Вероника затаила дыхание, — Только не скрывай!

— Мам, ну, ты что?! — судя по выражению лица, Александра говорила правду, — Нет, конечно!

— Ты не обманываешь?..

— Нет!

С облегчением вздохнув, женщина принялась обмахиваться бумажной салфеткой, всем своим видом показывая, какой камень упал с её души. Решив, что и тошнота, и головокружение — результат какого-нибудь заболевания, она сказала, что запишет дочь на приём к врачу в ведомственной поликлинике мужа.

Но надолго успокоиться не пришлось — и тошнота, и головокружение повторились снова, и встревоженная мать провела собственное расследование, основанное на особенностях женского организма, что только добавило тревоги — дочь утверждала, что у неё «всё нормально», но делала это так неубедительно, что у Вероники Григорьевны появились серьёзные сомнения в её правдивости.

— Ты меня обманываешь, — приперев Александру к стенке, мать сверлила её пытливым взглядом, — Аля, скажи правду! Поверь, это лучше, чем скрывать… всё тайное становится явным!

— Мама! — Александра чеканила слова, глядя в глаза матери, — У меня с Виталиком никогда и ничего не было! Я не вру! И мы с ним больше не встречаемся, я же тебе говорила, он нашёл себе какую-то дуру!

— Ну, хорошо… — обескураженная искренним тоном дочери, Вероника Григорьевна задумчиво смотрела на своё отражение в зеркальном серванте польской стенки, уставленном хрустальными вазами и фужерами, — В таком случае, завтра же я записываю тебя на обследование. Здоровье нужно беречь…

…Вечером, в постели, Александра никак не могла уснуть. Мысль о беременности в результате одной-единственной близости даже не приходила ей в голову, и она сначала искренне возмущалась словам матери… Но, когда спустя неделю, приступы тошноты участились, она «вспомнила» и о других признаках, о которых знают даже дети, и которые она списала на простуду две недели назад…

Ужасная догадка, которая до этого лишь маячила где-то вдалеке, теперь обрушилась на неё, как горная лавина…

«Этого не может быть…»

Но как тогда быть с признаками?.. Как ни крути, а они — есть. С той самой ночи, о которой она боялась даже вспоминать, прошло уже около месяца… Если бы знать наверняка!..

Решив пока не признаваться матери ни в чём, она с покорностью сдала все анализы и прошла ряд обследований. Результат и радовал, и огорчал одновременно: судя по всему, девушка была абсолютно здорова.

О своей тошноте Александра больше не рассказывала, стараясь скрывать её от матери, но та замечала всё: и внезапную бледность, и плохой аппетит.

— Завтра мы с тобой идём к гинекологу, — «обрадовала» она дочь в одно прекрасное утро.

— Что значит — мы с тобой? — Аля недоумённо нахмурилась, — Вместе, что ли?

— Да, вместе. Вернее, идёшь ты, а я — с тобой.

— Зачем?

— Затем, что ты несовершеннолетняя. Так положено.

— Я не пойду.

— Что значит — не пойду?! — мать сверлила дочь пронзительным взглядом, будто пыталась по глазам считать информацию, — Аля, я хочу знать наверняка, что с тобой происходит!

— Со мной всё в порядке, — девушка угрюмо уставилась в чашку чая, — и никуда я не пойду.

— Доченька… — решив сменить тактику, Вероника Григорьевна участливо положила ладонь на Алину руку, — Послушай меня… Ты ещё очень юная девочка… Ты могла совершить ошибку… Такое бывает, и, поверь, я хочу тебе только добра!

— Мама, ну, хватит! — Александра нетерпеливо дёрнулась, — Послушай, мне надоели твои версии…

— Нет, это ты меня послушай! — голос матери снова стал металлическим, — Послушай, а потом фыркай! Пока мы говорим без участия отца, а ты можешь себе представить подобный разговор в его присутствии…