Эвелина Пиженко - Когда осенние печали. Часть 1.

— Почему ты так долго не приходил?.. — ему показалось, что она боится услышать его признания, — ты был в тюрьме?..

— Нет. Я не был в тюрьме.

— А где… Где ты был?..

— Дома. Я не мог прийти. Я и сегодня не мог… нас не должны видеть вместе… И… мы больше не можем быть вместе… какое-то время…

— Не можем… — она эхом повторила за ним эти слова, — Почему?..

— Так сложились обстоятельства… — он глубоко и судорожно вздохнул, — В общем… я должен жениться.

— Жениться?!

…Ей показалось, что земля уходит из-под ног. Ещё днём, услышав принесённую Нелькой весть, в глубине души Анюта почувствовала беду. Она не могла понять, откуда идёт это чувство, но уже осознавала его неизбежность.

…В сгущающихся сумерках заснеженная дорожка была едва различимой, и Аня бежала, скорее, по интуиции, подгоняемая одной мыслью — не видеть его больше никогда! Она была уже в конце аллеи, когда Виталий догнал её, и на ходу заключил в объятия…

…Она плохо понимала смысл его отрывистых фраз, запоминая лишь слова.

Он любит только её… Они обязательно будут вместе, со временем… кажется, он повторял эти слова уже в сотый раз… Он просит его простить… он умрёт, если она не простит его…

— Аня!.. — он тряс её за плечи, когда она вдруг очнулась, будто ото сна, — Ну, скажи что-нибудь! Анечка!..

— Ты… — чувствуя, как силы покидают тело, она пыталась в темноте вглядеться в его глаза, — Ты променял меня на свободу?.. Да?..

— Нет! — он энергично помотал головой из стороны в сторону, — Я пошёл бы в тюрьму… Но я никогда не променял бы тебя на свободу!..

— Тогда на что ты меня променял?!

— Я не менял тебя… Здесь другое.

— Ты женишься… на Сандре?!

— Да, но…

— Её отец тебя отмазал от тюрьмы?..

— Нет, это вообще ни при чём.

— Прощай, — Анюта сделала попытку вырваться из его крепких рук, — не держи меня!.. Отпусти…

— Она беременна…

— Что?!

— У нас будет ребёнок. И только поэтому я не могу сейчас бросить её…

— Этого не может быть…

Вспомнив, как она убирала баню бригадирши, Анюта недоверчиво покачала головой. Хотя… неужели, Виталик встречался с Сандрой уже после того, как расстался с ней?

— Это случилось ещё раньше… — он как будто услышал её мысли, — До тебя. Я ни о чём не знал.

— Не может быть…

— Это правда. Она сказала только сейчас. Её отец пообещал посадить меня за изнасилование. Но я бы не испугался даже этого… просто я не могу сейчас бросить своего ребёнка.

«Этого не может быть…»

Аня растерянно смотрела куда-то вдаль… Выходит, это не Сандра мылась тогда в бане у Михалны…

Впрочем, какая теперь разница.

Мир рухнул…

В нём не осталось больше ничего такого, что могло бы вызвать у неё интерес к жизни…

У неё больше нет Виталика… А, значит, и самой жизни больше — нет.

— Горь-ко! Горь-ко! Горь-ко! — после тяжёлых траурных дней гости с предельной искренностью предавались свадебному веселью.

Сидя в центре длинного, накрытого белоснежной скатертью стола, Аля то и дело бросала взгляды на своего новоиспечённого мужа. Ещё в обед, по дороге в ЗАГС, Виталий показался ей слегка выпившим, а теперь, оказавшись за свадебным столом, он и вовсе не пропускал ни одной рюмки.

Их такая скоропостижная свадьба, устроенная родителями буквально за одну неделю, была, отнюдь, не пышной. Этому было несколько причин. Во-первых, только что закончился траур, и многочисленное веселье пока не вписывалось в общий настрой. Во-вторых, времени на подготовку было катастрофически мало, и обе стороны приняли мудрое в этом случае решение — отпраздновать событие как можно скромнее, тем более, что положение жениха всё ещё было довольно шатким. Официант Анатолий шёл на поправку очень медленно, судя по всему, ему предстояла длительная реабилитация, и родители Виталия были вынуждены провести с потерпевшим не очень приятные переговоры, в результате которых тот всё же не стал писать заявления на их сына. Это стоило Ивану с Софьей довольно крупной суммы денег, что, отнюдь, не добавляло праздничного настроения обоим родителям. Протокол с места происшествия, который будущий тесть пока поместил у себя в сейфе, всё ещё не был уничтожен, о чём Семён Ильич известил будущего зятя, как бы подчёркивая, что судьба Виталия в его руках.

Жениху это обстоятельство радости, естественно, не прибавило, тем более, что на брак он согласился по откровенному принуждению со стороны невесты. Сама невеста, казалось, должна была быть счастлива… убивая одним ударом двух зайцев, Александра приобретала одновременно себе и мужа, и отца своему ребёнку. Но, несмотря ни на этот факт, ни на шикарное белое платье, на которое не поскупились родители, девушка не выглядела счастливой.

Единственная мысль, которая занимала её сейчас, была мысль о первой брачной ночи, предстоящей ей сегодня, а, вернее, о том, как убедить Виталика в собственной непорочности…

В последние дни перед свадьбой мать, краснея и запинаясь, проводила с дочерью подробный инструктаж, согласно которому Аля должна была имитировать утраченную при сомнительных обстоятельствах девственность. Девушка постоянно ловила себя на мысли, что, вместо счастливой невесты чувствует себя актрисой, участницей какого-то лицедейства, следующего по определённому сценарию.

Свадьба, на которую был приглашён минимум гостей, проходила в банкетном зале лучшей в городе гостиницы, в одном из номеров которой и должна была состояться первая ночь молодых супругов. Из приглашённых были лишь сослуживцы обоих отцов, а так же главный режиссёр театра, в котором играла мать жениха, и несколько обкомовских «барышень» для разбавки общества. Из родственников присутствовали брат Али Олег и двоюродная сестра Виталия, начинающая певица Жанна, которые одновременно были свидетелями у молодых, а так же бабушка Александры, Инга Мелентьевна. Зная всю подноготную этой свадебной истории, женщина особо не веселилась, а лишь строго поджимала крашеные яркой помадой губы.

Родители и жениха, и невесты, нарочно не пригласили близких родственников, даже тех, которые жили в городе, чтобы не усугублять чувство зависти, не оставлявшее их менее высокопоставленных братьев и сестёр, а так же, чтобы не вызывать родственные пересуды в недалёком будущем по поводу беременности невесты. По этим же причинам их даже не известили о таком значимом событии в истории их семей…

— Виталя, хватит… — отбирая у молодого мужа очередной фужер вина, Александра нахмурилась, — Ты и так уже пьяный!

— Дай сюда… — тот упрямо сжимал в руке хрустальную ножку, расплёскивая золотистую жидкость себе на колени, — Я выпить хочу…

Не обращая внимания на косые взгляды тестя, парень в два глотка осушил содержимое фужера. Гости уже заметно развеселились, и сейчас дружно танцевали в центре уютного зала. Наклонившись к сидевшему рядом Олегу, Виталий что-то прошептал тому на ухо. Согласно кивнув, Олег встал со стула и подал руку сестре.