Кристина Лорен - Прекрасный секрет (ЛП)

Руби – единственная женщина, которую я когда-либо хотел, и перспектива, что она была в моей жизни только в течение тех четырех недель, была настолько угнетающей, что отозвалась внутри чем-то отвратительным.

***

В первый уик-энд после того как я порушил доверие Руби и побудил ее молча закончить наши отношения мне удалось притащиться в офис, чтобы собрать отчеты и проекты. Планируя показать хотя бы видимость работы дома. Я давно не брился, был одет в футболку и поношенные джинсы, из которых не вылезал за последние тридцать шесть часов, и не уверен, что хотя бы раз взглянул на себя в зеркало перед уходом из дома.

Было еще темно и настолько рано, что улицы еще хранили удивительную тишину, и это внешнее спокойствие вызывало у меня желание украсть его и поместить у себя внутри. Автомобили припаркованы на обочине, магазины еще нескольких часов будут закрыты. В офисном вестибюле было тихо, как в склепе.

Я достал свои ключи от стеклянных дверей, с любопытством вглядываясь в сторону одинокого света где-то внутри.

Свет шел из дальнего правого угла. Рядом с бывшим офисом Руби.

Моя рука сама собой потянулась к двери и открыла ее. Из того угла доносились звуки собираемых в стопку бумаг, фото-рамок и книг.

– Эй! – позвал я, огибая стол, и тут же замер, увидев ее в офисе для стажеров и ее застывшую в воздухе на полпути руку, когда она встретилась со мной взглядом.

У нее возникла такая же идея: прийти в офис рано утром в выходные, когда тут никого нет. Но, в отличие от меня, она не собиралась поработать в уединенной обстановке гостиной, – Руби паковала свои вещи.

Мой желудок подполз к груди, перекрыв воздух.

– Руби? Ты здесь.

Закрыв глаза, она отвернулась продолжить собираться.

– Я уже почти закончила.

– Не торопись. Я… Я хочу поговорить с тобой. На самом деле поговорить, вместо бессвязной болтовни по телефону тем вечером.

Она кивнула, но ничего не ответила. Я неуверенно стоял, глядя на нее и не зная, что делать.

Ее щеки были розовые, а нижняя губа влажной и покусанной.

– Руби, – начал я.

– Пожалуйста, – прохрипела она, подняв руку, – не надо, ладно?

Она произнесла это с вопросительной интонацией, будто не была до конца уверена, что продолжать это ужасное молчание было неверным решением. Никогда прежде я не был убит горем, никогда, и это ясное осознание человека, кто провел большую часть своей жизни только в одних отношениях, тяжестью легло на все жизненно важные системы моего тела.

Мне хотелось подойти ближе, повернуть ее лицом к себе, наклониться и поцеловать. Просто поцеловать и сказать, что она единственная женщина, которую, думаю, я когда-либо еще буду хотеть. Если она позволит мне, возможно, я готов умолять. Я на самом деле ощущал готовность дать название своим чувствам.

Преданность и просьба простить. Обожание, отчаяние и страх.

И прежде всего – любовь.

Интуиция, однако, подсказывала мне дать ей пространство.

Я повернулся и направился к своему офису. Позади меня звуки ее сборов стали быстрее и громче, и я поморщился, желая, чтобы это было легче. Или я тут неправ? Или же сам себя сбивал с толку? Я обхватил голову обеими руками, желая понять, какого черта мне делать.

Я рассеянно собрал файлы со своего стола и еще несколько по кабинету. Зная, что Руби всего в нескольких шагах от меня, я едва мог сосредоточиться на стоящей передо мной задаче.

Выйдя из своего офиса, я наконец-то выдохнул, когда увидел ее посреди тихого офиса заматывающей скотчем свою маленькую коробку с вещами. Ее волосы пребывали в беспорядке, будто она не уделяла им внимание. Одежда болталась на ней и была неряшливой: бежевая юбка и грязно-серый свитер. Она выглядела так, будто ее протащили сквозь дождевую тучу.

Я скучал по ней. Скучал со скребущей болью, что, казалось, оставила глубокие шрамы в моей груди. Там, где я не мог до них добраться, расталкивая все ненужное, чтобы дышать, и чтобы сердце начало биться, и можно было жить в привычном ритме. У меня никогда не было склонности к мелодраматизму, но сейчас моя жалость к самому себе подавляла. Никогда прежде мне не приходилось никого ни в чем переубеждать, по крайней мере, не специально, и я ощущал себя совершенно не подготовленным к тому, что от меня в этом случае требовалось.

– Знаю, что ты хочешь побыть одна, – начал я, пытаясь не обращать внимания на то, как она поморщилась от звука моего голоса. – И я понимаю, что обидел тебя настолько, что это невозможно будет забыть. Но, дорогая, я так сожалею. И если это хоть что-нибудь значит…

– Наверное, я лишусь места в Оксфорде, – еле слышно сказала она.

Я замер всем телом.

– Как?

– Помимо увольнения, Тони вложил письмо в мое дело. Он даже прислал мне копию – хотя после прочтения я не понимаю, почему он решил, что мне его нужно было увидеть – и там, если в двух словах, сказано, что я посредственный работник, потому что мои чувства к тебе сделали меня погруженной в свои мысли, что в итоге сказалось на качестве моей работы.

Я шагнул вперед, от бешеной скорости крови ощущая боль в груди.

– Во-первых, это чушь какая-то. Я сам слышал, как он не раз тебя хвалил. А во-вторых, он не имел понятия о твоих чувствах до нашей поездки!

– Я знаю. И спасибо, что проговорился ему, – сухо сказала она и положила скотч на опустевший стол.

– Руби, – поспешил ответить я. – Я упомянул об этом совершенно ненамеренно, как чертов придурок, просто потому что я был в восторге от тебя…

– Найл? – перебила меня она, и я заметил, как ее глаза заблестели от слез. – Не надо, ладно? Я поняла. Ты не собирался ему говорить или, по крайней мере, не хотел, чтобы так все вышло. На самом деле меня не беспокоит, что ты сказал Тони о моих чувствах, что были еще до поездки, и не думаю, что это имеет значение. Тони просто мудак из-за того, что сделал. Моя проблема в том, – сказала она, показывая на нас обоих, – что он не совсем неправ. Я отвлеклась. Я была вся в своих мыслях. Дала тебе понять, что сделаю все, чтобы быть с тобой.… а ты вернулся к ней.

– Я не вернулся . Еще не войдя в квартиру, я знал, что не собирался…

– На прошлой неделе это выглядело… – хриплым от сдерживаемых слез голосом сказала она. – Складывалось впечатление, будто ты собираешься дать ей еще один шанс.

– Руби…

– Я слишком погрузилась в тебя. Я была так влюблена в тебя – и так долго – что проигнорировала признаки, говорящие, что ты не готов. Я призналась тебе в любви спустя всего несколько недель, и ты явно не был готов заняться со мной сексом, но все же ты это сделал…

– Руби, прошу тебя, остановись, – я ощущал тошноту. Я не мог продолжать об этом говорить, и ее слова ощущались разъедающим ядом.

– …и на следующий день ты ушел выслушать Порцию по поводу возвращения, предполагая при этом, насколько отчаянно я нуждалась в твоем внимании, что, наверное, до сих пор ждала тебя бы здесь, если бы ты передумал, – когда она подняла на меня взгляд, слезы уже полились. – Я решила, что ты должен был это предположить, потому что я всегда все хочу обсудить, и что я хотела бы понять, как сильно ты хотел услышать сказанное ею, и что для тебя моя потребность чувствовать себя важной – на первом месте.