Ирина Степановская - Вслед за Ремарком

– Он передал мне через каких-то людей остаток долга. Странно выглядели эти люди, – заметила Нина. – В куртках-косухах, в ковбойских сапогах…

– Он немного отдалился от нас, – сказал Роберт, – но политика пошла ему на пользу.

Они постояли еще немного. Роберт, не зная, что сказать, окинул взглядом ее машину. Странное чувство щемило ему сердце. «Прав ли я был, что не пришел к ней с дурацким тортом?» Он ведь действительно заехал тогда в магазин. Но его шокировало, что она не только не расплылась в улыбке на его предложение испечь пирог, не пообещала тут же выполнить его желание, а нашла предлог, чтобы не делать того, что он просил. Ему это очень не понравилось. Сейчас смутное чувство неправоты тревожило сердце, но в то же время и чувство обиды до сих пор было достаточно сильно: у них была такая прекрасная ночь, он так старался сделать ей приятное, повез ее к Ленцу, а она не оценила его стараний… Взгляд его упал на заднее стекло ее машины.

– Зачем ты налепила эту дрянь? – спросил он, указывая на туфельку, налепленную на заднее стекло. Сейчас он чувствовал себя снова ее преподавателем.

– Многие женщины так делают…

– Так делают глупые женщины! Убери, я не хочу, чтобы мне было за тебя стыдно!

– Но почему? – Она правда не понимала, чем ему не нравится такой очаровательный знак.

– Я не хочу, чтобы ты выставляла себя на посмешище!

Она его опять не поняла. Он увидел это и усмехнулся:

– Какие вы, женщины, все-таки странные! Боретесь за свои права, а на самом-то деле во всем хотите подчеркнуть свою женскую сущность. Ведь эта дурацкая туфелька – знак половой принадлежности, – продолжал он. – И вам, женщинам, кажется, что вот вы нацепили ее, и теперь вас, как на балу или на званом обеде, должны пропускать вперед, уступать вам дорогу… Ведь так? – Он внимательно посмотрел на Нину.

– Возможно, – неуверенно сказала она.

– Но дорога – не бал в дворянском собрании, здесь все на равных, здесь все в одинаковой опасности, и все должны соблюдать одни и те же правила, так к чему тогда твой дурацкий знак?

Нет, не об этом, совсем не об этом хотел он поговорить с Ниной на прощание.

– Спасибо за консультацию! Вот ты и опять учишь меня! – Она улыбнулась.

Роберт сделал движение ей навстречу, но она жестом остановила его:

– Я все помню! Не надо! Не приближайся. Ты сделал из меня человека. Но большего мне не надо. Я должна ехать, у меня дела, извини.

– Да, любишь ты извиняться… сильная, значит. – Он вспомнил их первые занятия и не мог отойти от ее машины и все не закрывал за ней дверцу.

– Куда же это я задевала свой синий шарф? – Она машинально огляделась. В висках сильно стучало.

– Не ищи его, – сказал Роберт. – Если честно, он тебе не очень идет.

Она сначала вздрогнула, ведь то же самое ей говорил Кирилл, а потом вдруг ей показались ужасно забавными его слова.

– Я знаю! – Неожиданные искорки опять заиграли в ее глазах. – Я в нем похожа на курицу!

– Я так не думаю. – Роберт смутился.

– Но я тебе обещаю, – она улыбнулась ему по-доброму, очень широко, – что, как только подвернется подходящий случай, я обязательно куплю себе точно такой же!

– Зачем? – не понял он.

– Потому что этот шарф нравится мне . Я обожаю синий цвет! – Она сказала это победно. Синий шарф, ее верный друг и помощник, опять ей помогает – она поняла, что права. Невозможно жить на свете, пользуясь чужими взглядами, вкусами, убеждениями. – Спасибо тебе за помощь! Пока! – Она махнула рукой и закрыла дверцу машины. Он помедлил еще немного, потом пожал плечами и поехал в свой школьный гараж. Там с Михалычем у него была назначена встреча. Они наметили провернуть одно дело. Старый друг должен был взять его с собой в вояж по перегонке иностранных машин. Это был для них единственный способ расплатиться с бандитами и снова купить себе средства передвижения.

Когда же весна пришла окончательно и околдовала всех влажной сиренью, притворно сердитыми грозами и букетиками ландышей в руках чернявых женщин, к Нине весьма неожиданно снова приехала Лиза.

Она позвонила по мобильнику прямо из Нининого двора. Нина узнала Лизу по голосу, выглянула в окно. У подъезда стояла ее красивая серебристая машина.

– Входи. – Маленький червячок любопытства все-таки шевельнулся внутри: что же еще понадобилось от нее этой пронырливой девушке?

Нина открыла дверь. Молодую женщину, шагнувшую в ее маленький коридор, она не узнала. Даже выглянула на лестничную площадку, думая, что Лиза скрывается где-то там, за дверью, и войдет последней. Но на площадке никого не было.

– Привет! – улыбнулась ей вошедшая, и тут до Нины наконец дошло, что это и есть Лиза.

– Не пугайся, со мной все в порядке! – весело сказала ей Лиза и первая прошла в комнату. Была она теперь вовсе не на огромных каблуках, как раньше, а в свободных кроссовках, и остальной наряд на ней был совсем другой – гораздо скромнее и проще. Серо-голубая кофточка свободно свисала с похудевших плеч, а бежевые бриджи открывали бледные, не загорелые еще по весне ноги. И лицо у Лизы было совсем другое!

Куда-то исчезли крутые блондинистые кудри; на Нину смотрели ненакрашенные глаза, расплылся в улыбке абсолютно лишенный помады и довольно невзрачный рот.

Нина смотрела на Лизу и не знала, что сказать.

– Ты беременна! – наконец догадалась она.

– Да! – с гордостью и торжеством выпалила Лиза и тут же, лукаво посмотрев на бывшую соперницу, интимным шепотом добавила, наклонившись к ней: – Но вовсе не от твоего бывшего мужа!

«Что же, оказывается, не я была виновата в том, что у нас с Кириллом не было детей?» – мелькнуло в голове у Нины, но сам этот, возможно, и спорный факт ее не особенно уже взволновал. Только в глубине души ей стало немного приятно, что вот и он, человек, про которого она вспоминала теперь достаточно редко, тоже не будет счастливым отцом, возящимся с крошечным первенцем под умилительные улыбки всей родни и знакомых, а, наоборот, станет всего лишь банальным рогоносцем. Но она прогнала поскорее эти мысли.

– При чем тут я? – Нина никак не могла взять в толк, зачем все-таки Лиза к ней заявилась.

– Благородство – наша вечная беда! – Лиза не переставала сидеть с таким довольным видом, будто одна закадычная подруга явилась к другой и пересказывает ей новости про общих друзей. – Хочу все-таки сделать для тебя доброе дело! Сказать, в каком направлении ты должна сейчас поработать! А то я все это время чувствовала себя не в своей тарелке – не выполнила свое обещание: не смогла убедить Кирилла, чтобы он дал тебе приличное содержание. Так теперь представился шанс, надо его не упустить!

– Я совершенно не считаю возможным, чтобы ты и дальше вмешивалась в мою жизнь! – твердо сказала Нина. Разговор начал ее раздражать.