Анна Одувалова - Парень из моих снов

– Прибереги энтузиазм до трассы. А то сейчас напрыгаешься, а потом сдуешься и приплетешься в самом конце!

– Как можно, Максим Романович?

– Ну, в прошлом году ты как-то умудрился прийти первым с конца.

– Так там были непредвиденные обстоятельства… – с энтузиазмом начал рассказывать Глеб. – Просто мне было очень нужно остановиться и… так сказать, изучить окрестности базы. Сами понимаете, это дело такое… все бросишь.

– Вот будь добр, сегодня изучи окрестности базы до того, как выйдешь на трассу? Договорились? Не хочу и в этом году краснеть перед другими командами из-за того, что ребята у меня сильные, но очень бестолковые!

– Непременно.

Глеб попытался перекреститься лыжными палками, за что заработал ненавидящий взгляд учителя. Парень сразу же сжался, сделал испуганные глаза и демонстративно прислонился к стеночке, показывая, что боится и впредь станет вести себя хорошо.

Автобус остановился, и в проходе образовалась настоящая давка. Народ возмущался, ругался и пытался прорваться к выходу, будто от этого действительно зависели победа и четвертная оценка. Максим Романович уже орал в голос, безуспешно пытаясь призвать к порядку старшеклассников, но это было бесполезно. Его не слушали. Маша наблюдала за общим ажиотажем отстраненно и из автобуса вышла одна из самых последних. Она не понимала, куда и зачем спешить.

На улице было просто замечательно. Морозный воздух покалывал щеки, светило яркое зимнее солнце, и в его лучах сугробы сверкали, словно усыпанные бриллиантами. Девушка почувствовала, будто у нее за спиной крылья выросли. Она вдохнула полной грудью, расправила плечи, чувствуя, как легкие наполняются морозным воздухом, возвращается хорошее настроение, а во всем теле ощущается прилив сил. Хотелось действовать, смеяться и шутить. Пробежаться по заснеженному лесу, покружиться в буре, помочь Ледяному нарисовать узоры на окнах. Впрочем, лыжная гонка тоже выглядела вполне подходящим времяпрепровождением. Маша поняла, что настроение налаживается, возвращается интерес к жизни и предстоящее соревнование видится как увлекательное приключение, а не унылая обязанность. На губах появилась улыбка, и невольно захотелось пританцовывать.

– Машка, ты настроилась на победу?! По улыбке вижу, что да. – Танька подошла сзади неслышно, и Маша вздрогнула от неожиданности. Вопрос пролетел мимо ушей, и девушка только задумчиво посмотрела на подругу.

– Ну ты, Скворцова, в последнее время только и можешь, что витать в облаках! Ты хоть изредка спускайся на грешную землю для того, чтобы пообщаться со смертными.

– Ну, спустилась, – немного грубо заметила Маша, недовольная тем, что ее выдернули из мечтательного состояния.

– Я спрашиваю, – уточнила Таня, – на победу настроилась?

Маша об этом просто не думала. Ей было все рано, но Танька права. Шансы прийти в первой десятке и лучшей из своей школы у Маши имелись, просто девушка никогда не делила шкуру неубитого медведя. Зачем? И сегодня она собиралась бежать на границе собственных возможностей, не думая о посторонних раздражителях и шансах на победу.

– Не светит ей первое место! – категорично заявила Наташка, которая подошла близко и подслушала реплику Тани. – Романыч обещал пятерку за полугодие тому, кто из наших придет первым. А мне пятерка нужна, как воздух. А Машка в любом случае ее получит, поэтому и стимула у нее нет. Правда, Скворцова?

– И мне не помешает халявная пятерка, – усмехнулась Маша. – Результаты у меня не хуже твоих, даже иногда лучше. Поэтому тебе, Наташ, придется сильно постараться, чтобы меня обогнать. Видишь, и стимул дополнительный появился. А ты говоришь, его нет.

Слова Наташки задели и неожиданно заставили разозлиться. Только злость это была какая-то отстраненная. Маша просто поняла, что должна победить с единственной целью – досадить сопернице и доказать свою правоту. Раньше девушка не замечала за собой подобного, но сейчас приняла как данное.

Стычка с Наташкой, как ни странно, не испортила настроения, а наоборот, придала сил и уверенности. Если до этого момента Маше было все равно, какой по счету она придет к финишу, то сейчас захотелось непременно быть первой. Особенно радовало, что все шансы на победу у нее были, и Наташа, которая заметно нервничала, это прекрасно осознавала.

– Неужели на твоем лице появились хоть какие-то эмоции? – тихо торжествуя, произнесла Танька одними губами, но Маша все равно расслышала и едва заметно улыбнулась. – А то я реально начала за тебя переживать, – продолжила подруга. – Ты в последнее время какая-то уж очень странная. Не общаешься, не разговариваешь, сидишь целыми днями дома. Я действительно думала, что-то случилось. И до сих пор думаю, – трагичным шепотом закончила она и посмотрела в глаза с преданностью и сочувствием.

Этот разговор подруга заводила по несколько раз на дню, и Машу он невероятно раздражал. Ну не знала она, что ответить Таньке. Просто не знала и не хотела об этом говорить и придумывать нелепые, никому не нужные объяснения. Поэтому и поступила как всегда, не очень хорошо, но крайне действенно. Буркнула что-то неразборчивое и позорно сбежала вперед, поближе к Максиму Романовичу, который как раз рассказывал, кто и за кем поедет. До старта осталось не так уж много времени. Если постараться, общества Таньки с успехом получится избежать, как и ненужных, докучливых разговоров. Маша пристроилась за широкой спиной коренастого Максима Романовича и приготовилась внимательно слушать.

Бежали группами по двадцать человек с интервалом в полчаса. Машина подгруппа, в которой оказались Танька и Наташа, стартовала сразу же за мальчишками. Предпоследней.

Маша старалась держаться подальше и от лучшей подруги, и от неожиданно появившейся конкурентки. От второй исходила волна агрессии, а перед первой было стыдно за собственную грубость и невозможность нормально объясниться. Танька явно обиделась, а Маша не хотела просить прощения, так как знала, в качестве извинения подруга потребует откровенность, к которой девушка не была готова. Приходилось стоять в стороне с максимально отрешенным выражением лица, чтобы Танька не заметила во взгляде вину и не подошла первая, поборов гордость. Но все равно обида подруги тяготила, а Наташкины злые взгляды раздражали, поэтому Маша стартовала с такой скоростью, что моментально оставила позади всех соперниц. Собственные невеселые мысли заставляли двигаться быстрее и быстрее, так, чтобы сбивающееся дыхание и резь в боку заставляли забыть обо всем. Осталась только зимняя лыжня и размыто-белый мир вокруг. Мелькали деревья, сугробы. Легкий снежок совершенно не раздражал, а поднимающийся ветер, казалось, только прибавлял скорости.