Вера Колочкова - Дети Афродиты

– А я ни одной не знаю… Я вообще не крещеная, кстати. Бабушка же член парии была, всю жизнь в школьных парторгах проходила.

– Я помню, Оль. Как она, кстати?

– Да ничего, нормально…

– Будешь звонить – привет передавай. Скажи, что я к осени крышу ей обязательно починю, как и обещал.

– Хорошо. Спасибо, Вань. Ну, я пошла?

– Иди…

Вечером она напилась. Стояла у кухонного окна, глядела в июньские сумерки, хлестала виски прямо из горла. Кашляла, дрожала в странном ознобе, снова глотала виски, но внутри все равно было холодно. Какая ж эта пещера внутри ненасытная с ее сталагмитами и сталактитами! Ледяная пещера без выхода. Холодно, холодно, холодно. Девочка Герда замерзла в снегах.

Господи, как же ей плохо… Еще глоток. Еще. Капли виски стекают по сталактитам и сталагмитам, с ледяным звоном падают на дно пещеры. Или они по ледяному сердцу стекают и падают вниз?

Холодно. Нет отсюда выхода. Девочка Герда замерзла в снегах. Девочка Герда не придет и не спасет, не отогреет ледяного сердца.

Утром в воскресенье они с Генкой были в Егорьевске. Алевтина Николаевна открыла им дверь и тут же обратным ходом заковыляла на кухню, бросив через плечо:

– У меня там пирог в духовке поспел. Не достанешь вовремя – вкус не тот будет, пересушится. Давайте, давайте, проходите! И дверь за собой закройте…

– Ой, Алевтина Николаевна, зачем столько хлопот, – прижав к груди ладони, виновато произнесла Ольга, зайдя на кухню. – Мы ж ненадолго, мы только хотели узнать, есть ли у вас новости… Там, в кинотеатре, конкурс вот-вот начнется.

– Ничего, успеете на наших голоногих красавиц наглядеться. Ксюшка-то вон вчера весь вечер в купальнике перед зеркалом вертелась. Вся задница наружу – срамота одна… И кто эту моду придумал, интересно? Проще уж вовсе девкам голышом ходить. Ой, чего я разболталась-то, ворчунья старая! А самого главного и не сказала! Нашла ведь я вашу мать, ей-богу, нашла!

– Где? – одновременно спросили Генка с Ольгой, садясь за кухонный стол. И переглянулись испуганно. Генка дернул кадыком, нервно сжал кулаки.

– Да в хорошем месте она обитает, я и сама удивилась, – торопливо продолжила Алевтина Николаевна. – В монастыре живет, в селе Каменском. Это недалеко отсюда, километров пятнадцать-двадцать.

– В монастыре? – чуть расслабившись, удивленно поднял брови Генка. – Она что, монашка теперь?

– Да не… Какая монашка. Чтобы монашкой-то стать, знаешь, какая сила духа в женщине требуется. Нет, у них там, в монастыре, что-то вроде приюта организовано, для всяких страждущих, заблудших да раскаявшихся душонок. Живут общиной, работают, монашкам помогают. В крыше над головой никому не отказывают. А Анна у них вроде как за старшую…

– Да? – вслед за Генкой удивленно приподняла бровь Ольга. – Надо же… Ладно, сейчас поедем, посмотрим…

– А не боязно вам, ребятки, а? Я так понимаю, вы долго с матерью не общались…

– Нет, я не боюсь… – грустно улыбнулась Ольга. – Мне просто интересно на нее посмотреть, не более того. Я ведь ее живьем и не видела никогда… Это Генка ее помнит, ему страшнее.

– Не надо, Оль… Лучше не говори ничего пока, ладно? – тихо попросил Генка, глядя на свои ладони, лежащие на столе.

– Да что я такого сказала, Ген…

– Ничего. Просто пока не надо, и все. Тем более, таким тоном…

Алевтина Николаевна глядела на них испуганно. Потом схватила нож, начала разрезать пирог – по кухне поплыл сытный дух картошки с лавровым листом. Осторожно глянув на Генку, проговорила тихо:

– Ты там Ксюшку-то мою, когда в Каменское поедете, уж не обижай, Геночка… Она у меня тоже, того… Сильно языкастая бывает. Иногда прямо не остановишь.

– Ага, их обидишь! Один раз обидишь, потом сорок раз увернуться не успеешь.

– Ну, ладно, ладно… – примирительно закивала головой женщина, разливая по чашкам чай. – Давайте, ешьте пирог, пока горячий.

– Алевтина Николаевна, мы ж на Ксюшин конкурс опоздаем!

– Ну, и опоздаете немного, делов-то… Было бы на что смотреть…

– А вы не пойдете?

– Нет, не пойду. Боюсь, переживать буду за Ксюшку, давление поднимется. К матери-то прямо сегодня хотите ехать, что ли?

– Ну да… А чего тянуть? Ксюшу дождемся и все вместе поедем…

– Ага, ага! Вот Анне подарочек будет… А может, и не подарочек, может гром посреди ясного неба… Вы уж там как-то поосторожнее, что ль. Не сильно на нее набрасывайтесь. Я и Ксюшке тоже вчера говорила, а она только отмахивается. Ой, беда, беда… Может, и не следовало все это ворошить, да что теперь, обратно не воротишь…

– Спасибо, Алевтина Николаевна, – поднялась из-за стола Ольга. – Очень вкусный пирог, спасибо. Мы пойдем за Ксюшу болеть.

– Ну, с богом, ребятки, с богом…

Кинотеатр «Октябрь» по случаю интересного мероприятия был набит битком. Ольга с Генкой заглянули в зал – ни одного свободного места. Но, видимо, сегодня удача была на их стороне…

– А вы, наверное, из областной газеты, да? – кинулась к ним юркая девушка в белой футболке.

– Да, – не растерялся Генка, вполне светски улыбнувшись. – Мы из областной газеты. Извините, опоздали немного. А где у вас тут места для прессы?

– Так в первом ряду. Или вы подальше хотите?

– Нет, нет! Нас первый ряд вполне устроит.

– Ой… А где ваша аппаратура? Вы разве фотографировать не будете?

– Да как же не будем, обязательно будем! Правда, фотограф опаздывает, но через пятнадцать минут будет обязательно. Он в другой машине едет… А где наши места, там же весь первый ряд занят?

– Одну минуточку, я сейчас освобожу.

Вскоре они сидели на местах в первом ряду, терпеливо пережидая, когда шустрый ведущий закончит выкрикивать имена спонсоров и членов уважаемого жюри. Наконец дошла очередь и до участниц. Одна, другая… Но вот шустрый ведущий выкрикнул в микрофон долгожданное:

– …Ксения Филипчук, студентка Егорьевского медицинского училища, номер двенадцатый! Прошу поддержать нашу участницу аплодисментами, господа!

Ольга с Генкой старательно захлопали в ладоши. Ксюха вышла на сцену в голубом платье с открытыми плечами, с бантом на спине. Было видно, как она волнуется, как дрожат в нервной улыбке губы. Да еще и походка немного неуклюжая. И росточком невысока. И вообще, на красавицу модель и близко не тянет. Но – волосы… Волосы жили своей самостоятельной жизнью, живые локоны-змеи вились по плечам, по рукам, по спине, переплетались меж собою игриво. Вдруг Ксюха резко повернула голову, и нежные змеи подпрыгнули упруго, сверкнули белым огнем! Еще раз, еще! И еще!

Зал восхищенно ахнул. Генка чуть обернулся назад, произнес горделиво, будто его могли услышать:

– А то… Вот такие мы, блин…

– Да, зря я волосы остригла! – с задумчивой усмешкой протянула Ольга, тронув ладонью затылок.