Диана Машкова - Я хочу быть с тобой

Алла побежала на пост, только краем глаза успев заметить, как Максимка ласково положил Алеше руку на голову и начал что-то говорить. Малыш, вместо того чтобы вырываться и кричать, вполне осмысленно посмотрел на своего нового друга.

Укол дался с большим трудом – медсестру ребенок тоже принял истерикой и долго не подпускал. Снова пришлось Максимке его уговаривать. После укола Алешеньке стало легче, боль улеглась. Только прозрачные слезы все еще стояли в огромных карих глазах, а губы скривились в обиженную гримасу.

– Пить, – прошелестел он.

Алла засуетилась, ругая себя за тупоумие: нужно было заранее вымыть и приготовить поильник! Она металась между кроватью и раковиной, которая была установлена прямо в палате. Вспомнив указания медсестры, налила в чистую пластиковую чашку совсем немного воды из бутылки, надела сверху специальную крышку. Алешенька жадно смотрел на воду, но не брал поильник из рук Аллы.

– Уйди!

Она послушно отошла от кровати и протянула поильник Максиму. С его помощью Алеша приподнялся и сделал несколько торопливых глотков.

– Еще пить, – попросил он.

– Подожди, малыш, – Алла боялась, что с большой порцией воды слабенький организм не справится, – чуть позже попьем еще.

Он расплакался, горько и безутешно. Как рыба, вынутая из воды, ловил обескровленным ртом воздух. Алла разрывалась между жалостью к ребенку и страхом ему навредить.

На пороге бесшумно возник Борис Кузьмич с уставшим, но умиротворенным лицом. По тому, как Максимка засиял, Алла поняла, какая крепкая у маленького пациента любовь к спасителю. Могучий доктор улыбнулся ему в ответ.

– Как дела, Максимка?

– Ништяк, – он, не отрывая глаз, глядел на свое божество, – жду протез.

– Так держать! – Борис Кузьмич кивнул. – В четверг поедем к профессору на примерку.

– Ладно.

– Не ладно, а «есть», – поправил хирург, – ты ж у нас бравый солдат!

– Есть! – Максимка приложил ладошку к покрытой ежиком голове.

Хирург подошел к кровати Алеши и с сочувствием посмотрел на ребенка. Алле стало стыдно. Словно это она довела бедного мальчонку до такого плачевого состояния.

– И как мы? Приходим в себя помаленьку?

– Пи-и-ить, – тихо пропищал Алеша, заглядывая сквозь слезы врачу в глаза. Удивительно, но громадного доктора он, как и Максимку, не испугался – было такое ощущение, что панический страх в нем вызывали лишь женщины.

– Голубушка, – не оборачиваясь на Аллу, с укором произнес Борис Кузьмич, – почему не поим ребенка?

– Б-боюсь, – она начала заикаться, – в-вдруг в-вырвет.

– Не бойтесь, – Борис Кузьмич отогнул край одеяла и внимательно посмотрел на ногу Алеши, – времени много прошло. Пусть ребенок попьет.

Алла торопливо открыла крышку поильника, налила из бутылки воды, расплескав половину, закрыла и поднесла к сухим губам. Алеша, не глядя на Аллу, впился обеими ручками в чашку и уже не выпускал ее.

Врач вернул одеяло на место и, не сказав ни слова, стремительно вышел из палаты. Алла бросилась вслед за ним.

– Борис Кузьмич!

Он нехотя остановился и обернулся. Только сейчас, когда завотделением стоял перед ней при свете дня с устало опущенными плечами, Алла поняла, как много ему лет: шестой десяток давным-давно успел разменять.

– Борис Кузьмич, – Алла сделала несколько неуверенных шагов к нему, – как все прошло?

– Неплохо, – он мотнул головой, – насколько это возможно.

– То есть…

– Скажем так. Все вопросы решить не удалось. Пока преодолели первый этап.

– И… что… дальше…

– Будем бороться.

– Вы думаете… – она не сумела продолжить, захлебнувшись собственными словами.

– Выводы делать рано, – его лоб покрыли бесчисленные морщины, – но и гарантировать ничего не могу.

– Я… – Алла смотрела на него с мольбой. – Вы только скажите, что нужно! Какие препараты, какой уход. У меня есть деньги!

– Я понял, – он кивнул и повторил, – будем бороться.

Алла вернулась в палату. Она сидела рядом с Алешей, не отходя ни на шаг. Стул поставила у кровати так, чтобы мальчик ее не видел: не хотела лишний раз его волновать. Каждое соприкосновение с ней ребенок воспринимал болезненно: если бы не помощь Максимки, Алла вряд ли сумела бы накормить малыша, поднести судно. К счастью, Алеша больше не кричал и не жаловался на боль – лежал, приподнявшись на подушках, и внимательно наблюдал за жизнью в коридоре сквозь стеклянные стены палаты. Алла невольно следила за его взглядом.

Мимо торопливо проковылял, опираясь на костыли, долговязый подросток. Несколько минут спустя он снова появился, только уже с белокурой девочкой со сломанной рукой, которая отчаянно строила ему глазки. Потом возникла компания мальчишек с невесть откуда взявшимися надутыми гелием шариками. Ребята стали пускать воздух себе в рот, пищать тонкими голосами и гоготать на все отделение так, что стены дрожали, пока у хулиганов не отняли шары и не разогнали их по палатам. Алеша, глядя на шаливших детей, пару раз даже улыбнулся. А когда ему наскучила жизнь за стеклом, начал капризничать. Но Максимка снова пришел на помощь: сунул ребенку свой драгоценный плеер и включил «Кота в сапогах». Алла не поверила своим глазам, когда заглянула в лицо Алеши, увлекшегося мультфильмом: мальчик засветился настоящим счастьем.

Погрузившись в свои размышления, она не сразу заметила, как вокруг начало происходит что-то странное: пациенты заерзали на кроватях; все, кому можно было ходить или передвигаться на коляске, высыпали в коридор. Больницу наполнил странный, сотрясающий стены гул.

– Теть Алла, – крикнул Максимка, перебираясь в коляску, – откройте мне!

Алла, еще не понимая, в чем дело, встала и настежь распахнула дверь палаты.

– Спасибо, – Максим застрял, перебираясь через порог, – вертолет! Побежали смотреть!

– А Алешенька?

– Да у него мультик еще на полчаса! Все под контролем!

Алла едва успевала за Максимкой, который несся на своей коляске с невероятной скоростью, умело лавируя между людьми. У выхода из отделения она снова подержала ему дверь, и через мгновение они очутились рядом с лифтами, около громадного окна, которое облепила разновозрастная толпа.

Устроив во дворе больницы настоящий ураган, от которого по-зимнему тощие деревья пригибались к земле, а падающий снег превращался в метель, вертолет садился на круглую площадку перед главным входом в клинику. Ребятня замерла в ожидании. Взрослые тревожно перешептывались.

Глядя поверх ежика Максимки, Алла наблюдала за тем, как из больницы выбежали санитары с носилками.

– Хоть бы живой, – раздался чей-то шепот, и она бессознательно подхватила эту фразу. Стала ее повторять.

Вертолет наконец коснулся земли. Не дожидаясь остановки винта, бригада врачей и санитаров бросилась к едва опустившемуся трапу. Бегом, одни за другими, они выносили из машины носилки. Всего четыре. Пострадавшие лежали неподвижно, накрытые одеялами.