Роман Волков - Подарки ревности

И тут у Марго всплыли недостающие элементы головоломки, и сразу все встало на свои места. И опасность стала такой плотной, что ее можно было потрогать.

– Стойте! Стойте! – закричала девушка. – Проводник!

Все в недоумении застыли с улыбками на лицах. Емельян немного поморщился – неприятно было, что его протеже прервала такой забавный и веселый монолог. Дядя Миша вообще посмотрел на нее как на дурочку.

– Чего? – спросил он.

– Проводник! – уже более спокойно повторила она. – Это фанат «Зенита»! Я помню, когда заходила к нему в купе за чаем, он что-то прятал…

– Печеньки упер, – снова хихикнул Дэн, правда, уже не так весело.

– Я сперва тоже так подумала, – затараторила Марго. Время пошло на секунды. – А он шарф, шарф прятал, «зенитовский»!

– В «Питере» у всех такие шарфы, даже у Боярского, – неуверенно заметил Седой, – у них же, кроме «Зенитушки», команд нету.

– Да! Но у него еще татуировка на руке! На пальце!

– Да, что-то было у него… – согласился Дядя Миша. Он уже начал встревоженно озираться по сторонам, широко раздувая ноздри.

– Да! «Зенит СПб», вот что там было! Я только сейчас поняла. И он слышал, как мы говорим, и вполне мог…

Но сказанного уже было достаточно для того, чтобы опасность почувствовали все.

– Они здесь! – заорал Седой.

– Становись! – гаркнул Емельян.

Парни быстро стали сбиваться в кучу и строиться в шеренги. И тут со стороны высоких кустов раздался дикий крик сотен глоток, и на москвичей ринулась целая орда фанатов «Зенита».

Дальше все было как в современных боевиках: ничего не понятно.

Среди атакующих выделялся гигант невероятных размеров. От любого его удара падали двое, а то и трое.

– Емеля! – заорал он. – Наконец-то мы с тобой встретимся! На нашей территории!

– Дрон! – заорал в ответ Емельян. – Еще захотел? – И бросился на неприятеля. Марго в этот момент увидела, как с другой стороны, со спины, к Емельяну ринулся еще один крепкий парень, бритый наголо.

Кричать было поздно, Марго просто бросилась в ту сторону, но бритый бегал быстрее ее, и ударил Емельяна по затылку. Удар был сильный, и парень сразу рухнул на землю, раскинув руки. Но тут Марго прыгнула и накрыла Емельяна своим телом.

Последнее, что она услышала, были крики:

– Это девка!

– Стой!

Она потеряла сознание с улыбкой на губах.

Романтика, когда принцесса ухаживает за благородным рыцарем, не всегда и не каждому покажется романтичной. Как вообще можно нормально себя чувствовать в отделе травматологии на окраине города? Ну или в лазарете или, там, в хижине колдуна, если мы говорим про рыцаря и принцессу? Секрет прост – любовь.

29 апреля в 09:14

Конечно, было бы здорово очнуться обоим на соседних кроватях в больнице среди груды цветов и апельсинов, и еще при этом узнать, что твоя команда все же победила. Но мечты – это одно, а реальность – другое.

В реальности питерцы разбили москвичей просто в пух и прах. Трое парней оказались в больнице, легкие травмы были у всех поголовно. Но если бы Марго вовремя не забила тревогу, то поражение было бы еще более катастрофическим, так парни успели хотя бы построиться и с честью принять удар. Они не «пали как герои», а мужественно сопротивлялись, заставив врага наконец отступить.

Самые тяжелые ранения оказались у Емельяна. Если бы Марго не закрыла упавшего парня своим телом, то, кто знает, чем бы кончилось избиение лежачего. Но бить девушку они не осмелились, да и парни, которые были вокруг, и свои и чужие, их растащили. Тем не менее ему сломали ключицу, ребро и предплечье. Было и сотрясение мозга от сильнейшего удара в затылок. Он порывался ехать вместе со всеми на стадион, поболеть за любимую команду и, объединившись с остальными москвичами, расквитаться с питерцами. Но его несколько раз вырвало, а потом он в электричке упал с сиденья – и стало ясно, что его надо везти в больницу.

Вызвалась это сделать Марго.

– Парни, нас вдвоем не тронут. А у вас и так дел по горло.

– А потом ты как? Его оставишь в больнице – и одна на игру? – спросил Дядя Миша, проверяя пульс Емельяна. – Опасно…

– Я его никогда не оставлю, – ответила Марго. Прозвучало это двусмысленно и очень пафосно, отчего она покраснела, а Емельян снова посмотрел на нее ТАК. Но никто даже не улыбнулся, чего Марго совсем не ожидала.

Более того, Дэн ласково потрепал ее по плечу; Седой, многозначительно кивая, хлопнул по колену, а Дядя Миша, сухой, словно сплетенный из мускулов и сухожилий, с рыжеватыми баками и бородкой, вдруг резко повернул голову и уставился в окно, и Марго увидела, что его глаза наполнились слезами.

– Да, – прошептал он, – ну хоть у кого-то. Хоть у кого-то.

Марго и Емельян доехали до городской больницы, причем Емельяну, несмотря на его сопротивление, все же пришлось обнять Марго и опереться на нее. И то даже в таком положении он несколько раз чуть не упал на перрон метро.

В больнице Емельяну наложили гипс, обкололи обезболивающим и положили в постель, сказав, что в таком состоянии он как минимум двое суток должен пролежать в кровати. Все это время Марго была с ним, и как ее ни пытались выдворить врачи, им это не удалось.

Палата была переполнена, и медсестры резонно заметили, что места тут для нее нет. Она утащила у медсестры стул, принесла его к постели Емельяна и сидела так, не отходя ни на минуту. Парень то засыпал, то проваливался в забытье, а она не выпускала его горячей руки из своей. Когда наступила ночь, она так и сидела на стуле, просто положив голову на постель рядом с его рукой. Иногда приходилось поправлять подушку или подтыкать одеяло или протирать салфеткой мокрый лоб Емельяна. Она никогда еще не испытывала такого блаженства, такого счастья. Такой любви.

Звонили парни: ЦСКА с «Зенитом» сыграли вничью 1:1. Зато после игры московские фанаты объединились и разнесли питерцев в пух и прах. Весь емельяновский моб зашел к нему в палату, но парень крепко спал, и все расписались на его гипсе и уехали в Москву.

Марго не спалось, в голову лезли мысли и образы: родители, пензенские друзья, Зина, Катюша, Али и снова и снова Емельян. Когда он вдруг крепко сжал ее руку и прошептал «Марго», на ее глазах выступили слезы. А потом она заснула, легко и радостно. Сны ей снились тоже светлые, где она с Емельяном бежала по полю, держась за руки. И было так сладко просыпаться и чувствовать, как он держит ее за руку, крепко, но нежно.

Проснулся Емельян поздно, часов в одиннадцать утра, и, улыбаясь, сказал:

– Похоже, ты всю болезнь из меня забрала. Голова не кружится. А переломы – заживут. Жалко, что вничью сыграли, но клуб – это клуб, а околофутбол – это околофутбол. И тут мы победили!